Михаил Сергеевич в сладостном предчувствии отопрет дверь гаража, сделает несколько шагов и прижмется дряблой щекой к старому советскому комбайну, сделанному один к одному из чистого золота.

Горбачев подвел черту под страшной эпохой – эпохой бесперспективной, эпохой самоубийственной, эпохой, в ходе которой огромные энергозатраты развития нации приводили в результате к уходу этой энергии в землю.

Он до сих пор гордится тем, что сделал, ведь у другого не получилось бы. Для того чтобы сжечь Эфесский Храм, надо было, чтобы появился Герострат. Горбачев – тоже Герострат, чье имя будут вспоминать в течение веков, однако без радости.

"Связать" общество корпоративно-бюрократическими интересами не удалось, пропасть между обществом и государством не преодолена, а само общество если и порождает субъектность, то на уровне малых групп.

Результатом ускоренной вестернизации стало государство, полностью имитирующее стандартную демократическую республику. В традиционном исламском обществе подобные преобразования опоры не могли иметь по определению.

В видении Соловьева соединяются два варианта леонтьевских представлений о том, как погибнет Россия: и "с Востока от меча пробужденных китайцев", и "путем добровольного слияния с общеевропейской республиканской федерацией".

А это вообще возможно – за 5-10 лет отказаться от экономической, да и политической модели, от которой Россия не смогла отказаться и за 50 лет? Или, скажем, обеспечить "более честные выборы", нежели они были до сих пор.

Леонтьев был абсолютно прав в том, что идея национальной эмансипации, возведенная в самоцель, бессмысленна и может привести к не менее деструктивному результату, чем пребывание в оккупации другими нациями.

Всякий культурно-государственный организм обречен закончить свое бытие, и Россия не является исключением из этого общего правила. Одним из вариантов завершения ее исторической судьбы может стать нашествие из Китая.

Каждый год продумывается сквозной сюжет фестиваля, акцент, который будет слышен во всех мероприятиях. То это чемпионат мира по футболу, то юбилей окончания Второй мировой. В 2011 Берлинале опять включен в политику.

"Русский журнал" предлагает вниманию читателей фрагмент доклада о политическом влиянии социальных медиа, подготовленный Центром Беркмана по изучению Интернета и общества при Гарвардском университете.

Россияне должны знать, что можно делать ошибки в экономике, в социальной сфере, но нельзя - стратегические ошибки. И осторожней с мультикультуризмом. Но главное, чего пожелал Люттвак россиянам, это больше детей.

23 февраля - это символический Рубикон, когда новые европейские революционеры решились дать бой старой Европе ради ее обновления в своем идейном духе. Русская культура - это остывание мессианских европейских идеологий.

"Война" набирала обороты как открытая группа, стремящаяся стать широким артистическим и антисистемным движением, цель которого - включить в свои акции максимум людей и стереть границу между "сценой" и "аудиторией".

Идеи "исламского социализма" Каддафи претерпели за сорок лет столько метаморфоз, что стало очевидно: концептуальным ядром его идеологии является банальное желание остаться у власти как можно дольше.

Диктатура исчезла, но среда осталась. Следы ее интересов, ее гниющей эстетики видны в недавних скандалах, связанных с показами современного русского искусства в Париже, от "Целующихся милиционеров" до работ Авдея Тер-Оганьяна.

Если диктатуре или крайне деспотичному режиму принадлежат все войска и оружие, а вы находитесь в оппозиции, то глупо пытаться бороться с ним на его собственной территории, его же собственным оружием.

Турция становится своего рода примером успешных реформ на Большом Ближнем Востоке. При всем этом страна остается членом НАТО, сохраняет дипотношения с Израилем и выступает американским союзником в Афганистане и Ираке.

Перед ними каждый раз открывались возможности, которые намного превосходили то, что можно было осуществить здесь и сейчас. Свобода для нас постоянно остается очень сильным манящим, волнующим, движущим моментом нашей жизни.

Люди в России ненавидят самих себя за то, что не могут вырваться из порочного круга неоконченной революции. Революция началась с поисков свободы. А значит, будет Свобода – Революция закончится. Разве не этого мы хотим?

Самым вероятным регионом, где египетско-тунисский сценарий может повториться, представляется регион постсоветских государств. Здесь только страны Балтии гарантированы от потрясений египетского масштаба.

Сильная демократия, сильная социал-демократия в многонациональном и мультирелигиозном государстве - это вполне возможный сюрприз. По крайней мере, такой должно быть наша рабочая гипотеза.

Стихийно, без программы национальный проект все время реализуется и в регионах, и в Москве, иначе бы Россия уже разбрелась. Люди "чинят народ", как героические российские сантехники чинят проржавевшие трубы теплоснабжения.

В своем стремлении уравнять мужчину с женщиной, овцу с волком и небо с землей либеральное общество утвердилось не в равенстве, а в диктате бывших “угнетенных” слоев, и теперь именно женщины диктуют свои условия.

Если раньше среди политиков было принято выставлять свою личную жизнь напоказ, то сегодня этого нет. Теперь у нас тренд на то, что общество все это осуждает. И в этом смысле, конечно, чем дальше, тем сложнее быть политиком.

Когда людей начинают волновать не политические или экономические итоги правления лидера, а его любовные приключения, пусть и ставшие достоянием публичности – это значит, что ориентиры общества смещены и искажены.

Мировая правящая элита становится все более разноцветной и мультикультурной. В современном мире между богатыми и бедными странами уже отсутствует простая «цветная» линия, отделяющая их друг от друга.

Отупелая, лихорадочная, по-русски бесшабашная и по-русски же бессмысленная суета держит людей на привязи у смерти, не отпускает их в жизнь. Казалось бы, что проще – встал да убежал подальше от смерти? Не получается.

С происходящим в арабском мире российские события роднит наличие тотема: Егор Свиридов в нашем случае, и самосожженцы — в арабских странах, а также интенсивное обсуждение в новых медиа произошедших событий.

Перспективы Египта вряд ли будут радужными, учитывая, что во главе перехода встали военные. А военные – крайне неэффективный собственник, тем более, когда в собственности оказывается целая страна.