Задеть чувства верующих легко. И выход – не в законах. Выход в том, чтобы принять собственную повышенную чувствительность как нечто, не вполне гармонично сочетающееся с многосоставным обществом.
Не только искусство поэзии требует слов, но и искусство жизни, как говорит Елена Исааковна, перефразируя Бродского. Всему этому она учила и учит на своих уроках. Мне бесконечно жаль тех студентов РГГУ, для которых эта встреча больше не произойдет.
Больше всего Ленина беспокоило неприятие и критика Толстым насилия как средства социального прогресса. Как объяснить, почему всемирно известный писатель, защитник трудящихся, осудил революционные насильственные методы борьбы и доказывал их тщетность?
Путин – это Примаков штрих. Тогда была развилка – либо крепкий хозяйственник, и напрашивался Лужков, либо силовик. Силовик был неизбежен, и такой переход мог произойти в более или же менее приемлемом варианте.
Второй международный форум в Ульяновске, состоявшийся недавно, в конце сентября, назвали «Культура и развитие». Клеенка на парапетах успешно перезимовала, смотрится пристойненько и уйдет во вторую зиму: нет ничего более постоянного, чем временное.
Если не признаешь режим легитимным, то переходи к сопротивлению. Вот большая моя претензия ко всей этой оппозиции. Если вы говорите, что Дума нелегитимна - не выполняйте их законы.
Вернемся к постсоветским архаизмам и анахронизмам. РПЦ часто упрекают в том, что она сохранила советскую практику сотрудничества со спецслужбами. Допустим, что это так. Но в мощный идеологический аппарат церковь превратилась только за последние 20 лет.
Поэзией занимаются два типа людей. Первые – именно, что "поэты". Вторые – это artists, то есть те, кто использует поэзию как инструмент для определенного месседжа.
Русь в "Орде" "побеждает" своих поработителей чудом и энтропией. Мат в три хода. Надо было только хорошенько помолиться, а перед этим — как следует пострадать.
Научная карта России пополнилась новым книжным центром: Митрополия Русской Православной старообрядческой Церкви объявила о создании читального зала библиотеки редких книг и рукописей.
Нравственность школьниц может пострадать от примера Анны Карениной, а юношей-школьников – от безответственного поведения Печорина или преступного - Раскольникова. На кого равняться современному школьнику?
Так сложилось, что наши конкуренты в глобальной экономике являются в какой-то степени нашим начальством. Они считают более справедливым наше, а не свое разорение, и способ нас разорить у них есть – для этого им достаточно в разгар кризиса сделать нашу финансовую дыру явной для всех.
Главная проблема современной России – в спонсируемой Путиным государственной модели, при которой народ полностью лишается дееспособности, а опекунство над ним поручается кучке несменяемых лиц.
В Серизи важны не идеи и не виды сами по себе. Серизи предоставляет всем слушателям зрителям участникам материальные условия, которые не раз оправдаются событием той мысли, каковой никто не слышал прежде, и иногда даже не ожидал и не думал ожидать
Почему политический выбор оказывается эстетическим выбором?
У нас какой-то слабый, вялый, пассивный, стихийный, агрессивный, неконструктивный, юридически не подкрепленный континуум гражданского политического самосознания и самовыражения, оставшийся нам в наследство после рухнувших советских догм и авторитетов.
Мы все чувствуем, что в этом новом "публичном пространстве" слишком много "ада" и слишком мало "респектабельности". Слишком мало людей с крепким здравомыслием.
Мне достаточно дописать любую из трех песен, которые я дописал до половины, чтобы вообще у вас все поменялось. Но я этого не могу сделать, потому что не знаю, в какую сторону их дописывать.
Никто не понимал, что происходит, кто с кем спорил и за что. У них не оставалось уважения к свершившемуся в августе 91-го, они не знали, от чего уходили, и, тем более, не знали, к чему приближались. Самое печальное, что все это может снова повториться.
Мы попались в ту же ловушку, что и Запад. Исторический вызов и там и тут воспринимается уже просто как досадная помеха – как это и должно восприниматься в обществе потребления.
Деятельность школы и работа учителей оцениваются только исходя из формальных показателей. Видимо, чиновникам так проще. Доходит до полного абсурда.
И "Ну, погоди", и "Том и Джерри" отвечают на один вопрос – что именно не позволяет Хищнику съесть свою Жертву, что ему мешает и почему один никогда не может поймать другого. Но эти ответы – совершенно разные.
Советские здания легли на немецкую планировку города – на улочках, выложенных брусчаткой, выросли хрущёвки. Но Кёнигсберг прорастает в городе – через черепичные крыши, через узкую трамвайную колею, через проступающие надписи на домах.
Даже если режим прекратит сажать людей, он всё равно должен быть повержен и уничтожен. Это задача поколения, и оно должно достигнуть её любыми средствами.
Кимерика распадается, любой вариант новых китайско-американских отношений оптимизма не вызывает. Избежать столь мрачного будущего можно только пестуя многосторонний порядок, выстроенный из более сплоченных регионов.
Мир маленьких промышленных городков – мир труда и традиционных ценностей – обнаруживает возможности стать жизнеспособной альтернативой космополитическим городам креативного класса.
Равняться на шедевры прошлого – дело бессмысленное и даже вредное, сгубившее самостоятельность многих стихотворцев. Стихотворение – не самоцель, а отблеск и символ внутренней работы.
Не собирается отмечать юбилей нынешнее руководство Государственной Думы. Видимо, этому руководству единственный за всю её историю председатель, добровольно, по принципиальным соображениям ушедший в отставку не кажется достойным какой-либо памяти.
Осипов пишет о том, что больные, чьи основные эмоции – это страх смерти и страх перед жизнью, неспособны выполнять даже самые элементарные предписания врачей. А это значит, что если и литература позволяет что-то в этом смысле исправить, то она тоже жизненно необходима.
Очень скоро суровые азиатские мужики выволокут державный корабль на берег и ласково спросят заигравшегося капитана: "ну что, друг, приплыли?". Это будет не совсем то, чего ждал Путин, не совсем то, чего ждали его враги, и не совсем то, чего ждали его друзья.