Продолжаются попытки осознать творческое, духовное и контекстное наследие "застоя". Как правило, время действия здесь блуждает между семидесятыми и восьмидесятыми, да еще и шестидесятые зацепляя. У подобной неопределенности есть причина: не очень понятно, какие именно черты застоя имеются в виду в каждом из размышлений. О каком, собственно, предмете речь - ведь формальных определений застоя и его базовых точек нет, не считая узкопрофессиональных оценок. Макроэкономической, правозащитной или идеологической. То есть нет такой дисциплины, тоже узкоспециальной: "застоеведение". Вот "советология" была, но это же совершенно другое дело.

Люди, вспоминающие про комсомол, бытовые особенности "застойного" функционирования или о величии страны, явно не относятся к специалистам по выяснению типа структуры, в которой они жили. Иначе говоря, все это происходит в самом сознании людей. И сам застой там происходил, а теперь и воспоминания о нем. Так не могут же эти два предмета (а это два разных предмета) друг на друга не влиять? И вот тут возникает вопрос о модели сознания, сформировавшейся в итоге интерференции этих двух (застойной и ностальгической). Поскольку описаний такой модели не видно, то полезным будет любое построение подобного рода. Уточнять же все равно нечего, и можно действовать ab ovo, минималистично, на уровне схемы данного сознания.

Любой подход подойдет для того, чтобы вытащить хоть какие-то основания функционирования данного сознания, его особенностей и параметров. Например, есть традиционные словосочетания "расширение сознания" или "измененные состояния сознания". Речь не о наркотиках или специальных практиках, сама мысль о "сладостном застое" является примером такого изменения. Уже и потому, что давно все это было и в текущем быту того самого застоя нет.

Мало того, ведь даже попытки что-либо понять являются чистым вариантом изменения сознания, не требующим ни сектантства, ни веществ, ни специальной подготовки. Изменения окружающей действительности на сознание влияют прямо и жестко, обнаруживая его базовые позиции, которые можно легко увидеть в натуре. И все это совершенно прозрачно, поскольку опирается на общественный консенсус, отражаемый публично.

Когда речь идет об улучшении сознания, просветления и т.п., то бывают три варианта. Они различаются по субъекту, то есть: с кем, собственно, все происходит, кто именно имеется в виду?

1-й вариант, халявный. Есть физическое лицо, ну а у того есть какое-то сознание. Ну, все же понимают, что такое "физлицо" и что такое сознание. С этими интуитивно понимаемыми предметами что-то может происходить, но сам субъект не подлежит сомнению, он незыблем в своей интуитивной понятности. А если правильно подойти к делу, то учителя там приходят какие-нибудь невесть откуда - как у Рерихов с Блаватской, и все они, разумеется, антропоморфны и носят штаны. Это примерно так: вот сейчас ты служишь в Советской армии, дорогой друг. Служба - дело непростое, и у тебя наверняка бывают тяжелые моменты. Вспоминай тогда о близких, мысленно поговори с мамой или со своей учительницей литературы. Они придут тебе на помощь, и ты почувствуешь, что жизнь не такая тяжелая, как казалась, и что радость есть и в солдатских буднях, к тому же теперь ты защитник этих близких людей.

2-й вариант, технологический. Предлагаются некоторые добавочные (к интуитивно понятным) атрибуты психики, в быту прямо не используемые. За счет этих добавлений, на их основе человека (интуитивно понятного) учат функционировать эффективно и правильно (эти понятия также интуитивно понятны). Вот есть у фрейдистов эго, супер-эго и либидо - от них можно двигаться вперед, самосовершенствуясь. Или архетипы какие-нибудь тоже ведь воздействуют. Или так: у солдата Советской армии имеются базовые психологические составляющие: постоянное чувство голода, ощущение обезличенности, тяга к нереализуемым половым отношениям и попыткам обрести свободу, хотя бы на время, не думая о последствиях таких действий. С другой стороны, на время службы снимается необходимость планирования собственной деятельности. Как выстроить свою стратегию, чтобы, учитывая данные составляющие психики, сохранять эффективность и неугнетенное состояние организма?

З-й вариант, принципиально конструктивный. Это когда сама структура сознания, технологическая схема оного и является предметом утверждения в клиенте. В ней и состоит предложение, а расширение функциональных возможностей интуитивно понятного индивидуума есть прямое следствие ее освоения. Не так, что все обстоит так и сяк, нет - само сознание является вот тем-то, и вот уже от этого надо смотреть на жизнь и упражняться в ней. Это, конечно, креативный вариант. Там бывают всякие штуки вроде светящегося яйца от Кастанеды, человека-машины от Гурджиева и другие разумные схемы человеческой психики или даже сущности. То есть: вы тут не люди, а бойцы Советской армии. Боец состоит из обмундирования, безусловного подчинения командиру, боекомплекта, служебных уставов и неуставных отношений: живите в таком представлении о своей анатомии, и у вас все получится.

Понятно, что ностальгия по застою соотносится с первым вариантом, и как таковую ее расчленять и модифицировать как-то даже и не гуманно. Но речь не о сознании застоя, а о том, как через особенности восприятия застоя выйти на структурное представление о нынешнем сознании. Задача в том, чтобы попытаться развить эту тему до 3-го варианта, пройдя через выяснение элементов второго. Тогда удастся отвлечься от расплывчатости социального опыта и выстроить примерную конструкцию ныне действующего массового разума. Дело представляется возможным по той причине, что особой новизны психической анатомии граждан в промышленных, то есть социальных, масштабах не возникло. Перевести модель застоя из первого типа в третий сложно, но во второй - легко.

Уместнее всего отнестись к проблеме аутентично, то есть в терминах самих семидесятых (или восьмидесятых?) в варианте максимы "Чего только у нас нет? Чего ни хватишься - того и нет". Иначе говоря, подойти к процессу нащупывания структуры исследуемой психики через определение главных недостач, ощущаемых теперь. Тогда - было, а сейчас - нет. Это конструктивно: если человек хочет жрать, то у него внутри есть желудок. А если дышать хочет - то и под это есть орган. Под всякое нереализованное желание имеется свой орган (или часть сознания), которая это "чего-то" хочет. Найдешь недостачу - отыщется и соответствующий отдел сознания, его часть. А совокупность ощущаемых недостач и сформулирует скелет психики нынешнего гражданина. Оговорим: в ностальгических подходах есть два случая а) тогда было, а теперь нет и б) тогда то-то было лучше. Считаем их эквивалентными, потому что главное - само шевеление неудовлетворенности, возникающее от прикосновения к определенным точкам.

Оттуда брать эти точки - все равно. Да хоть путем частного опроса, но для примера проще воспользоваться имеющимися полевыми исследованиями и их обобщением. В данном случае взято короткое резюме из опубликованной в РЖ статьи "Золотые 1970-е - ностальгия и реабилитация" Александра Кустарева.

"О предпочтениях трудящихся... дает представление положительная мифология 1970-х - не очень четко прорисованная, но все же достаточно различимая. Сперва напомним ее, а потом реконструируем реальность, которую эта мифология пытается описать на доступном ее агенту языке.

1970-е годы (эпоха "развитого социализма"), согласно положительному мифу, были самыми благополучными для советского человека, эпохой достатка. Это раз.

1970-е годы, продолжает миф, были эпохой стабильности. Это два.

1970-е годы, напоминает миф, были последним десятилетием, когда советский человек еще мог полагаться на государственную систему социального обеспечения. Это три.

Миф также приписывает особое высокое качество культурной жизни того времени и напоминает о тогдашней атмосфере равенства и о полноценных ("теплых") человеческих отношениях, что, разумеется, не монополия 1970-х, но, как мы заметили раньше, вспоминающее общество сейчас сконцентрировано на 1970-х и относит к ним то, что можно было бы отнести ко всей советской эпохе".

Еще одна история оттуда, еще более четко формулирующая ситуацию:

"На этот счет был один живучий анекдот про старую даму, приехавшую к сыну-дипломату в Америку и быстро заскучавшую там. В Америке, по ее мнению, оказалась безрадостная жизнь. У нас, говорила она, достанешь сметаны - рад, купишь колбасы - счастлив. А что здесь? Никаких радостей в жизни. Если отвлечься от горького сарказма этой шутки, то в ней много правды. Радость человека, достающего товары, искренна и естественна".

Эту тему дополняет другой анекдот, тоже советский: о мужике, который вынул и положил на камень свои гениталии, после чего принялся бить молотком по тестикулам. На вопрос о том: "А в чем кайф?" - отвечал: "А когда промахнешься".

Автор статьи справедливо отмечает:

"Но ни сравнительное благополучие, ни стабильность, ни советский собес, ни равенство, ни человечность общения не переживались положительно в 1970-е. Они либо не замечались, либо высмеивались как иллюзорные, либо вообще воспринимались с противоположным знаком.

Равенство ненавидели как таковое. Его считали принудительной уравниловкой. Шли постоянные разговоры о том, что социализм игнорирует разницу между индивидами и не хочет их вознаграждать по достоинству и заслугам. Тогда все жаждали "меритократии".

Полноценности человеческих отношений никто в упор не видел. Индивид был убежден, что заперт в окаменевшей структуре бюрократически-должностных отношений - бесчеловечных par excellence.

...И вот теперь оказывается, что это все забыто. Сами достаток, стабильность и собес, они же дефицит, застой и эффективность/неэффективность собеса, какими были, такими и остались - стакан был наполовину полон и наполовину пуст. Но тогда казалось, что стакан пуст. Теперь кажется, что стакан был полон. Почему произошла такая переоценка?"

Тему возраста, молодости и "лучших лет жизни" обойдем как спекулятивную: сказать, что все дело в этом - признаться в беспомощности по отношению к действительности. Классифицировать ситуацию в том духе, что они сами не знали, чего хотели, тоже нельзя, потому что вопрос именно в том, кто именно они. Что за сознание хотело или не хотело того-то и сего-то?

Логика очевидна: неудовлетворенные теперь позиции были удовлетворяемы тогда ровно потому, что сейчас они не удовлетворены. Почему считается, что они тогда были удовлетворены? Да потому, что само представление о таких точках берется оттуда. Откуда бы еще возникло само представление об их наличии? Значит, тогда с ними было все в порядке.

В принципе это уже чистый вариант 2): нынешние неудовлетворенности являются частями скелета сознания, причем неудовлетворение возникает через использование материала предыдущего времени. Вот думает человек: а чего это у меня сейчас нет? О! у меня нет "чувства локтя". Но откуда я вообще знаю, что "чувство локтя" - это хорошо, да и вообще, откуда я про него знаю? Значит, оно было тогда!

Разумеется, это реально выстраивается схема психики. Интересно также, что сам застой со всеми своими параметрами тут участвует лишь косвенно. Ну да, без происков империализма жить сложно. Одиноко жить без очередей на муниципальное жилье. Сложно существовать без ощущения величия державы и успехов в освоении космического пространства. Однако же удовлетворение конкретных недостач такого рода (что было, но чего нет) ничего не меняет. Ну вот флаг армии вернули. Военно-морские корабли снова бороздят (или будут бороздить) просторы Мирового океана, гимн восстановили, государственное единоначалие тоже снова тут. И космическую программу раскрутят, а еще и сборная по хоккею что-то выиграет. Нет - это все не о том, к реальным процессам взаимоотношений граждан и застоя отношения не имеет. Требуется не восстановление реалий застоя, но само ощущение недостач.

Эти недостачи выступают не в качестве ловушек для ущербности, но именно затем, чтобы создать скелет психике - исходя из представления о том, что у человека должно быть ("чувство локтя", например). Застой выступает лишь в качестве поставщика необходимых недостач и фактур для их материализации. Практически как лего, из которого можно составить конструкцию психики, уместную в нынешнем быту. Застой - просто территория, откуда берутся все части скелета, а также и плоть для создания чего-то привычно-антропоморфного. Ну а память оживит что угодно. Конечно, пространство, из элементов которого складывается действующая психика, будет ощущаться чуть ли не территорией райского блаженства и вечного наслаждения.

Вот если бы кто-либо из лиц, не живших еще в то время, попытался бы расписать то, каким образом это время себе представляет... Похоже, что очерк пойдет ровно по точкам ощущения возникших недостач-утрат.

В любом случае процесс соотнесения себя с застоем благоприятен для просветления. Исходя из совокупности утраченных позиций, легко ощутить себя механизмом, действующим на основе этих структурных узлов, и в знак протеста перейти в состояние светящегося кокона. А вот ведение бесед с махатмой Брежневым эффекта не даст. Впрочем, с другой-то стороны: иметь в составе своей психической анатомии "золотой век" - это же круче, чем даже запасную печень.