Диалектика Сызрани

Почти все провинциальные города России районного масштаба можно назвать городами одной улицы. Существует в них некая главная улица, на которой асфальт иногда претендует на ровность, тротуары умудряются несколько метров прожить без ям-луж-кочек и даже кое-где разжиться асфальтом. Пресловутые русские дороги точнее других сметафоризировал Есенин в отчаянном "Сорокоусте": "По измызганным ляжкам дорог...". Они действительно измызганы и действительно ляжки - затраханной в буквальном смысле этого слова русской бабы - провинции.

После Пензы дорога цепляет слегка Ульяновскую область и наконец утыкается в правый берег Волги, в западный край Самарской области, в городок с таинственным названием - Сызрань.

Она дивно расположена, эта Сызрань, - одним боком на Волге, другим - на другой реке, а вся вкупе - весьма напоминает куриный насест. Спрыгнул сызрани (в смысле - ранним утречком) с насеста на пыльный двор, покрыл курочек, поклевал грязь и - снова на насест. Во всей загадочной Сызрани более или менее пристойный вид имеет лишь одна улица - Советская (как-то она называлась прежде?), на ней милые домики конца позапрошлого

века и начала прошлого. Фасады на любой вкус: и модерн, и что-то почти классическое, и нечто деревянное, с резными наличниками и ставенками. Но стоит только неосторожно полюбопытствовать и заглянуть во двор, как следует непреложное, как удар судьбы, разочарование - пыль, грязь, бурьян. На заборе во дворе одного такого милейшего во всех отношениях домика - красная стрелка указателя: "Центр Эстетики", направленная аккурат в подзаборную крапиву.

На здании собеса, издалека кричащем о своем назначении роением вполне нищего вида старичков и старушек, начертан адрес, диалектически соединивший в себе две непримиримых противоположности: "пер. Достоевского К. Маркса 2" (если расшифровать этот исторический ребус, то получится, что собес стоит как раз на углу переулка и улицы, носящих имена героев XIX века).

Водятся здесь и свои Маяковские. "Обувь летняя нужна всем нам, все в Zenden, и серпом по ценам!" - читаем на агитке в витрине обувного магазина.

Вся же остальная, "несоветская" Сызрань - это советские пяти-девяти-одиннадцатиэтажки, наросшие гигантскими бородавками кое-как и абы где. Наверняка градостроительная структура Сызрани и век назад имела тот же неприглядный вид: одна центральная улица, а все, что за ней, - избы здешних мещан да вековые лужи. Но в те годы избяное убожество хорошо знало свое место, оно не высовывалось, оно таилось, не хочешь - не смотри, не ходи, проезжай своей дорогой. Сейчас же оно нагло заявляет о себе отовсюду, со всех холмов, изо всех оврагов: вот оно я!

Кроме главной улицы есть еще один неизменный элемент русских селений, глядя на который издалека, всякий раз обманываешься: ожидая застать там, где он стоит, нечто ему эстетически соразмерное, всякий раз не застаешь ничего... Этот элемент, конечно же, храмы.

Удивительное дело - бессмысленность религии отступает перед красотой, созданной ее именем. И тут смысл религии для русского человека - именно в горнем, при полном небрежении дольним. Из такого сора, из такого дерьма рождаются и стихи, и соборы. А ведь есть нации, которые используют строительный материал другого свойства. К примеру, немецкие небольшие городки почти всегда идеально вписаны в окружающий пейзаж, не только не портя его, но и добавляя ему нового смысла. В России все иначе: роскошные пейзажи манят, а мелькнет среди них купол храма и посулит тебе райские кущи вкруг себя... Ан нет, въезжаешь в то, что ненароком прельстило, - и мерзость запустения - вот она, тут как тут. Вместо банального дольнего либо горнее, либо - полная пенза.

Купание грязного коня

Пейзаж по-над Волгой по дороге из Сызрани в Саратов - великолепен до... до умопомрачения, если угодно: хочется бросить руль, побежать, рухнуть с размаха в ковыль и выть иступленно. От бессилия познать Промысел.

А дорога обещает большее - впереди Хвалынск, "жемчужина земли Саратовской", родина Петрова-Водкина. Ну что за прямоходящий парадокс эта человеческая природа?! Чуть поманит тебя пальчиком Господь, обведет щедрым жестом степные дали, и ты мигом оттаешь и сызнова, позабыв и Пензу и Сызрань, веришь в торжество красоты. И уж близкий Хвалынск видится в мечтах городом, по вольным приволжским улицам которого цокают аристократической рысцой красные кони, оседланные загорелыми мальчишками. Столько славного написано об этом городе, столько хорошего...

Ну, Хвалынск. Правда, сперва дорога перпендикулярит влево, вьется вниз сквозь живописный сосновый бор и выруливает наконец на простор, амфитеатром сползающий к Волге. Ну, Хвалынск.

Он и вправду - волен и раскидист. И в нем не видно "стекла и бетона". И он окружен с трех сторон живописными меловыми горами, а с четвертой - Волгой...

Нет, не Волгой уже, а тем, что с ней сделали, запрудив ниже по течению - десять километров, если не ошибаюсь, вширь. В нем, как водится, одна улица - параллельно набережной. И эта улица не без претензий на оригинальность - посередине ее разбита тенистая аллея.

Но все прочее, кроме улицы-аллеи, - широко и неприютно. Дома, крытые серым шифером, пыль да ухабы. Отчего-то сразу представляется хвалынская осень - ветер с Волги, секущий дождь, широкие - не спрятаться - улицы.

Мыслишки услужливо засвербели: уж слишком вопиет контраст между русской природой и русской неприродой. То ли это люди, существа, в отличие от животных в подавляющей массе своей не только не красивые, но и попросту безобразные, мстят безупречной природе. То ли...

Сколько ни множь эти "то ли", ответа не будет. А вот чудовищный контраст - останется. Как останется и непонятно зачем дарованное людям чувство красоты. Ведь не безупречным же животным оно дано, а именно всему этому брюхатому, плешивому, носатому, ушастому, волосатому, гнусавому и бог знает еще какому людскому племени. И мстительному вдобавок. И здесь - непонятен Промысел.

Впрочем, оставим бессмысленные рассуждения и отправимся на поиски ночлега, благо, интернет предлагает невероятные какие-то условия проживания и в горах над Хвалынском, и сбоку от него, на берегу Волги, и вкось где-то, на озерах. И все это ложь. То, что сбоку, - почти непролазная грязь с вкраплениями обшарпанных домиков и неимоверной вони сортиров. В кустах - торчат отрыжкой советского отдыха гипсовые бабы с веслом. По деревянной лестнице поднимаются с пляжа женщины библиотекарской наружности. Встречаясь с тобой взглядом, они криво улыбаются: "Да, дескать, нечисто здесь... Но разве за тем мы ехали? Мы здесь за воздухом, мы за пляжем, за пейзажем мы...".

Не многим лучше и то, что над, и то, что вкось. Долго же нужно рыть навозну кучу, чтобы отыскать "жемчужное зерно земли Саратовской".

У истоков

Как не напомнить тут и самому себе и читателю про цель этого путешествия, ведь не бесцельно же оно. И цель эта - село Дубовый Гай под Хвалынском, где почти сто лет назад родился мой отец и где я никогда не был.

Что-то говорило внутри, что историческая родина не сможет оставить своего внука без приюта. Всего-то тридцать с небольшим верст от Волги - в степь. В путь.

Жара. Дорога пуста. Горы уступают место раздолью. Без конца и без края. Через небогатое, по всему, село Сосновая Маза (аборигены делают ударение на второй слог), через вопиюще бедное село Акатная Маза еще и еще в звенящую степь... Вот виднеется внизу лента железной дороги, переезд и чуть левее - полустаночек. Миленький такой островерхий домик с навесом, с парой грациозных деревянных скамей и с окошком кассы. По всему, поезда тут останавливаются редко - от силы пару раз за сутки, оттого и окошко закрыто.

А дорога, ровная, свежеуложенная, идет дальше и упирается в мощенную камнем овальную площадь, от которой в две стороны расходится широкая прямая улица с высокими южными тополями по обочинам.

Сама эта неожиданная площадь - произведение искусства: ничто в ее планировке не тревожит глаз, все соразмерно, все скромно, не выпячивается, не кричит. В центре - большая клумба, увенчанная раскидистым вековым дубом, а все пространство вкруг него - изумрудный газон, над которым уютно стрекочет поливальная машина. Ровно за клумбой - двухэтажное здание, беленое (благо, кругом меловые горы), но с красной черепичной крышей. Здание наверняка административного толка - рядом с крыльцом на невысокой мачте российский флаг. Окружена контора дубовой рощицей. А за ней виднеется нечто вроде парка, аллеи, аттракционы и (издалека точно не скажешь), кажется, теннисные корты!.. Слева и справа от администрации - одноэтажные беленые краснокрышие магазины - гастроном и хозяйственный. Слева, на углу площади и улицы, - здание, по стилю напоминающее английский паб. На веранде за столиками несколько человек, очевидно приехавших на велосипедах, - они пришвартованы тут же. Еду туда, меня с любопытством разглядывают.

Сажусь за столик, лицом к площади, беру меню - бог ты мой! - одного фруктового кваса тут сортов десять! И яблочный, и малиновый, и даже - дынный. Вкуснейшие салат, солянка, тушеная баранина и стакан кваса обходятся в 154 рубля. Заказываю еще и молочный коктейль и подсаживаюсь за соседний столик к молодой паре. Мы знакомимся, никакого смущения на их лицах. Людмила - высокая, стройная, с волосами, забранными под ситцевую косынку. И Андрей, коротко стриженный, в клетчатой рубахе, с чертами грубоватыми, простыми.

- Вы здесь живете?

- Здесь, - отвечает Людмила.

- А я вот приехал посмотреть, здесь мой отец родился. Вот не ожидал, что увижу такое...

- Да вы еще ничего и не видели, - усмехается Андрей.

Продолжение следует...

Фото автора

В качестве иллюстрации к статье использована репродукция картины К. Петрова-Водкина "Окрестности Хвалынска" (Около 1909 г.).