Формула мяса

Дорога "Рязань - Самара", по всему, должна считаться трассой федерального значения, коль скоро соединяет не только два областных города, но и саму Москву с самим Челябинском. Она гордо зовется "М5" или "Урал", однако федерального в ней процентов от силы пять, когда она вдруг гордо на целых десять минут езды по чьему-то сумасшедшему чиновному мановению становится четырехполосной (по две в каждую сторону). В остальном же в ней трудно заподозрить и местное значение - колдобины, ухабы, ремонты и прочие дорожные развлечения.

Иной раз возникают и вполне необычные затруднения. Вот и теперь близ Кириц движение вдруг остановилось напрочь. Водители выходили из машин, закуривали. По встречной полосе, прямо как в романе Бориса Виана, шествовала церковная процессия: впереди - гаишная машина, за ней детки малые, прижимая иконы к животикам, за ними попы и прочий клир с хоругвями, следом - простой православный люд. Гаишники, по всему, чувствуют себя неловко, смущенно улыбаются: им бы дела вершить, а тут такая священная незадача. За всей этой процессией между тем выстроилась изрядная автомобильная очередь, на целый километр, не меньше. И водители в ней уже откровенно и безбожно матерятся, поскольку знать не ведают божественной причины своего неудобства. Дело между тем происходит в понедельник, в разгар рабочего дня. Богу Богово процессионеры отдали с лихвой, а вот кесарю не досталось ни шиша. Да и до кесаря ли в священных радостях?!

Эх, завернуть бы эти самые Кирицы, где стоял некогда шедевр юного Шехтеля, да боязно попасть на невинные руины.

Впрочем, и на долю автомобилиста достаются свои маленькие радости - придорожные вывески. Кому, к примеру, в заштатном рязанском Шацке пришло в голову назвать кафе "Ямалом"? Или вот отрыжка советского прошлого - колхоз "Вперед!". А есть и просто гениальный экземпляр, подсмотренный в некоем Спасске, - одноэтажное здание магазина украшают крупные яркие красные буквы, сложенные в сакральные слова: "ЕДИНСТВО, СОГЛАСИЕ, ПОРЯДОК, СОЗИДАНИЕ", а чуть ниже - так же крупно, ярко и красно этот словесный квартет итожит слово "МЯСО". И больше на здании ни единого слова, ни единой буквы, ни единого знака, даже расписания нет. Вполне в духе времени.

Маленькая мордовская Индия

Наконец, благословенная рязанская земля уступает место земле мордовской. И в первом же населенном пункте - деревне Умет - сюрприз, причем с акцентом на первом слоге - картинка-то вполне сюрреалистическая. Дорога сужается почти до проселочных размеров, но причина этого сужения скорее забавная, чем грустная. Скажу сразу: все вкупе очень напоминает Индию. Во-первых, на обочине, буквально в полуметре от автомобильных колес, возлежат коровы. Потом, конечно, понимаешь, что они далеко не священные, то есть, конечно, священные, но в смысле своей жертвенности. Однако первое - "индийское" - впечатление сильнее последующих. Дальше больше: вдоль дороги одно за другим почти без промежутка стоят крохотные, в одну комнату, домишки с крохотными, в один столик, верандами. Рядом штабеля дров, и надо всем этим благолепием стелется дымок от мангалов. Эти домики - придорожные харчевни, их тут полсотни, не меньше. Причем на любой вкус, и гастрономический, и филологический. "Любаша" и "Натали", "Сестры" и "Братья", "Катюша" и просто "Украинская кухня", "У Сано" и "Арарат", "У милых дам", "Вдали от дома" и "Вдали от жен", "Две Татьяны" и просто "Танюша", и даже, этакой насмешкой над заграницей, "Мордональдс" - это далеко не полный перечень названий. Единственное, что несколько портит впечатление, - деревянные сортиры в десятке метров за каждой из харчевен. Но именно этот факт и делает ощущение "маленькой мордовской Индии" полнейшим.

Кстати, о харчевнях. Их на трассе множество, и почти во всех вы найдете вполне приличное меню, неплохо приготовленные, а иногда и изысканные блюда, и, что важно, по московским меркам очень и очень недорогие. Хороший вкусный обед обойдется рублей в двести. Показательно, что хозяева - люди в основном восточные, с Кавказа, тут уж ничего не поделать - природная предприимчивость границ не разумеет. То же можно сказать и о ночлеге, гостиницы (слово "мотель" пока редко используется в наших пределах) встречаются чуть ли не каждые десять-двадцать километров, правда, выглядят они с дороги не слишком уютно. А вот мотель американского образца - одноэтажный длинный дом с отдельными входами - был замечен только один. Однако ответить на цивилизованный вопрос, существуют ли в этих номерах пресловутые "удобства" или по традиции постояльцам предлагаются ямы во дворах, я не берусь (просто не проверял, чтобы лишний раз не испытать разочарования).

Город, которого нет

Этого города на самом деле нет. Спросите кого угодно назвать все известные ему города России, в любом порядке. Уверяю вас: Пензы в этом списке либо не будет, либо она выскочит в самом конце. Сказать "Пенза", это сказать "ничто": вроде бы есть такой город на карте, но как бы его и нет. Это не то что соседние Тамбов или Самара, воспетые в песнях, а значит - мифологизированные. Пензу никто не воспел, и вряд ли воспоет в ближайшие столетия. Мифа о Пензе нет, а значит, нет и ее самой, поскольку несомненно: люди живут не реальностью, а мифами.

Смутно вспоминается, правда, что в самой Пензе родился Карл Казимир Теодор Мейерхольд. Но и этот факт не прибавляет реальности Пензе, поскольку "Карл Казимир" по прихоти юного гения превратился во "Всеволода", а "Теодор" и вовсе в "Эмильевича". Еще неподалеку есть город Белинский, который прежде был уездным Чембаром и славен тем, что в тамошнем училище неистовый Виссарион постигал азы отрицания реальности. Да стоят в этих краях и некие Тарханы, в которых то ли бывал Лермонтов, то ли собирался быть... Но константиновского урока хватит надолго, чтобы еще добровольно учить тархановский или белинский.

Однако указатель на Пензу существует, причем направо, а это удобно. Отчего не повернуть? Поворачиваем.

Она начинается сразу и зримо, пытаясь убедить в своей реальности. Да ради бога - что нам реальность? Что мы реальности?

Тянется долго, тянется нудно, беря не мифом, но расстоянием, тянется до самого своего центра - с Лениным и резной почерневшей от беспамятства избой - музеем того самого Карла Казимира Теодора Всеволода Эмильевича, в театральной поэтике которого реальности столько же, сколько в несуществующей Пензе.

Пенза поражает своей ненужностью. К тому же время от времени принимается дождь - он прибивает вековую провинциальную пыль, превращая ее в вековую провинциальную грязь. Две стороны одной вечности.

"Пре-вращая" - стало быть, вращая колесо вечно русской судьбы - безысходное, в какую бы сторону оно ни вертелось и в какой бы точке ни остановилось. Тротуары, как водится, разбиты. Они есть, а в то же время их и нет. И женщины в нарядах цокают по воображаемым тротуарам, зорко смотря и под ноги, и за тем, чтобы их не обрызгала машина. Интересно, сколько наберется сломанных женских каблучков в Пензе в среднем за месяц? Да нисколько, уверяю вас.

Вот поставлен какой-то памятник - человек с крестом в руках над обрывом. Под ним на граните надпись о том, что-де кто-то и когда-то повелел-де поставить этот город. (Пенза любыми способами борется за собственную реальность, тогда как ей, напротив, с реальностью нужно бы бороться.) Обрыв обещает какой-то неземной пейзаж, вид на какой-то неземной красоты город. Вот рядом с памятником останавливается прохожий и начинает вдруг бить земные поклоны, но не человеку с крестом в руках, а куда-то мимо, куда-то вниз...

Но и там сплошной обман - внизу сперва собор (ему и бьются земные поклоны), а за ним - пошла писать Пензенская губерния - бессмысленная и беспощадная, как русский бунт, пляска крыш, труб, дымов, заборов...

Впрочем, есть в этом несуществующем городе, в его почти центре, единственная улица, имеющая почти мифологическую внешность. По одной ее стороне (другую "девятиэтажную" в расчет не берем, ее нет) тянется дюжина деревянных домиков, таких низких, что берегите лбы! Все они связаны между собой высокими, в их, в домиков, рост, заборами. Вместе они напоминают свору милейших дворняг, этаких каштаночек, льнущих к земле и виляющих хвостами, встречая своего "веселого" хозяина.

Наевшись досыта пустотой, той же бесконечной дорогой - прямо, прямо, прямо, потом направо - и вот его как не бывало, города Пензы, которого нет.

Продолжение следует...