Русский Журнал:Станислав Магометович, когда и зачем была создана республиканская парламентская комиссия по расследованию причин и обстоятельств бесланской трагедии? Ведь есть федеральная парламентская комиссия.

Станислав Кесаев: Республиканская парламентская комиссия была создана раньше, чем федеральная. Мы создали ее на сессии парламента Северной Осетии 10 сентября 2004 года. Практика работы парламентских комиссий по разным поводам существует достаточно давно, поэтому мы даже не сомневались в необходимости ее создания.

С самого начала мы начали работу по восстановлению хронологии событий. С хронологией до взрыва все нормально, проблем практически не возникло. А вот после взрыва восстановить ход событий достаточно сложно, у нас очень мало информации.

Большинство депутатов республиканского парламента появились на месте событий уже около 10 часов 1 сентября и все эти дни находились в Беслане.

Комиссии удалось установить основные причины произошедшего.

Первая причина - это то, что в России вооруженные люди без проблем передвигаются по стране, проходят через все посты, выходят на федеральную трассу, подъезжают к школе, к которой довольно сложно проехать без предварительной подготовки.

Вторая причина - недоработки спецслужб. Уже после событий нам стала известно, что спецслужбы еще в августе знали о местонахождении банды Хучбарова. Зачем мне эта информация после случившегося, почему они ничего не сделали, когда узнали об этом?

Третья причина - это проблема чеченского сепаратизма и терроризма, проблема войны в Чечне, проблема Кавказа в целом и отношения федеральной власти к собственной политике на Кавказе. Важно ведь не видеть в Кавказе источник зла, а понимать роль Кавказа в существовании России. И ведь оскорбительный термин "лица кавказской национальности" также относится к этой проблеме. Вот была информация о том, что захват школы осуществили международные террористические группы. Я не знаю, существует ли Бен Ладен, но у меня вызывает недоумения и улыбку, когда мне показывают обгоревший труп террориста и говорят - "вот он, негр, международный террорист".

Про обстоятельства. Первое впечатление от действий должностных лиц - разобщенность в действиях ведомств. Каждый делал что-то, но никто не знал, что делает другой. Номинальный руководитель штаба по освобождению заложников постоянно мелькал на телеэкране. А свои обязанности в штабе он когда выполнял? Генерал Андреев, например, заявил - операция завершена успешно, но могло быть и хуже. Куда уж "хуже"? Ведь жизнь человека по Конституции - это высшая ценность, и надо бороться за жизнь каждого, а не говорить о том, что жертв могло быть и больше, если бы не работа штаба.

РЖ: Следите ли вы или другие члены комиссии за процессом по делу Нурпаши Кулаева?

С.К.: Нет. На сами заседания мы не ходим, репортажи не смотрим и стенограммы заседаний не читаем. Мы проводим независимое расследование. Вот закончим мы свое расследование и закончится процесс - тогда и сравним результаты наших расследований.

РЖ: Возвращаясь к неслаженной работе штаба, что вы можете сказать по поводу действий пожарных?

С.К.: Пожарные были не на высоте, мягко говоря. Когда после создания комиссии мы обратились с официальными запросами по поводу хронологии событий, то ФСБ и МВД нам ответили почти сразу. МЧС же не ответило, хотя мы трижды посылали свои запросы. Когда я в штабе около 14 часов 3 сентября уже после взрывов спросил у находившегося там представителя МЧС, почему они не тушат пожар, он мне ответил, что команды сверху еще не поступило. Видите ли, пожарные имеют право начинать тушение после окончание стрельбы. А когда начали тушение, то оказалось, что у них очень мало воды. Не могу сказать сколько - я не замерял, но воды явно было недостаточно. Спрашивается, что они делали почти трое суток? Видите ли, пожарные гидранты были заблокированы автомашинами. А шланги? У них же резьба и диаметр наконечников в местах стыковки не совпадали. Мне потом показывали фотографии с тушения - там шланги держат гражданские люди. Спрашиваю, почему. "А они нас отпихивали", - говорят мне. Я не могу сказать, что сами пожарные плохо сработали, но ошибки в подготовке и руководстве тушением пожара явно были.

РЖ: Военные уже вроде бы признали, что применяли огнеметы, гранатометы и танки. Это действительно так?

С.К.: Изначально военная прокуратура отказалась возбуждать уголовное дело по факту применения оружия. Она ссылалась на то, что такое дело подведомственно гражданской прокуратуре.

По поводу огнеметов. Когда федеральная парламентская комиссия была в первый раз в Беслане, мы передали следствию 5 тубусов от огнеметов "Шмель". Дальше произошло интересное - проводились следственные мероприятия, менялся следователь, еще что-то происходило и тубусы бесследно исчезли. Тогда мы передали еще один найденный недалеко от школы тубус о огнемета, но уже подстраховались - передавали в присутствии членов федеральной и республиканской парламентских комиссий и телекамер. Этот "потерять" постеснялись и оказалось, что данная партия огнеметов (определили по номеру на тубусе) числится за частью спецназа МВД, которая находится на задании в Чечне. Нам даже высказывали версию, что огнеметы применяли "ополченцы".

По поводу танков. Я лично слышал стрельбу из танка около 16 часов. Тогда я спросил у одного из военных - кто дал команду открыть огонь. Последовал ответ - командир боя. Этого командира, отдавшего приказ, так и не нашли. Но прогресс в позиции военных есть. Если раньше они говорили о том, что стреляли из танков около 21 часа вечера (то есть, когда все живые заложники уже были выведены из школы), то сейчас время выстрелов "сместили" до 18 часов. Если так пойдет, то скоро может быть и правду скажут.

РЖ: Встречались ли Вы с Русланом Аушевым?

С.К.: Нет, наша комиссия пока с Аушевым не встречалась. С ним встречалась большая комиссия. Наша с Аушевым встреча состоится как только он выйдет из отпуска - уже есть об этом договоренность через его помощника.

Та пленка, которую мы видели (с записью его переговоров с террористами), не очень точна. На ней невооруженным глазом видны склейки, несовпадения времени. Думаю, что при встрече он обязательно прольет свет на то, что там происходило в школе, когда он был внутри.

РЖ: Вы настаиваете на том, что цифра 32 террориста, являющаяся на данный момент официальной, вызывает сомнения?

С.К.: Понимаете, по ряду косвенных признаков не получается 32 террориста. Говорили о том, что они все с оружием приехали на одной машине "ГАЗ-66". И следствие даже как бы проводило следственный эксперимент - да, такое может быть. А наш эксперимент говорит об обратном - не помещаются 32 человека с такими горами оружия, которые были обнаружены в школе, в "ГАЗ-66". Тем более. Есть свидетельства о том, что был еще уазик и легковая машина.

Кроме того, откуда взялась цифра 32? Что, Хучбаров перед выходом на захват школы собрал всех и сказал, что, мол, "нас 32 человека, запомните"? Он что, выписал какие-то документы этим людям, командировочные, оформил приказ на выезд 32 человек? Откуда взята цифра?

Кроме того, свидетели говорят не о двух, а о трех террористках, что также не совпадает с официальной версией.

Мне тут говорили, что я должен доказать свои выкладки в суде. Напротив, у нас в стране презумпция невиновности и это они мне дожны доказать в суде, что террористов было именно 32.

РЖ: Также постоянно муссируется вопрос о пособниках террористов. Что вы можете сказать по этому поводу?

С.К.: Пособники, несомненно, были. Они были и в толпе вокруг захваченной школы, и помогали подготовиться к захвату, и помогали проехать к школе. Ведь такая четкая работа требует тщательной и долгой подготовки, знания подъездных путей, плана школы. Конечно, у террористов были пособники.

РЖ: Скажите, почему Николай Шепель, заместитель генерального прокурора по Южному федеральному округу, заявил, что Ваша позиция в расследовании "бессовестная" и "негражданская", а сама парламентская комиссия - не легитимна?

С.К.: По поводу бессовестности моей позиции. Совесть - это понятие моральное, понятие не юридическое. И если заместитель Генерального прокурора переходит на такие вещи - значит ему нечем больше крыть и он переходит на брань.

Что же касается гражданственности моей позиции, то судите сами - я не делаю тайны из обстоятельств, которые становятся известны комиссии, а они далеко не всегда приятны действующей власти. Я называю свою позицию гражданской, потому что защищаю интересы людей. Здесь у нас с Шепелем расхождение. Видимо, он понимает под гражданской позицией - защиту власти чиновников в любой ситуации, а это уже полицейское государство. Я же исхожу из верховенства закона и главенства прав и свобод человека.

И вообще - заявить после 10 месяцев работы республиканской парламентской позиции о ее нелегитимности просто абсурдно. При том, что федеральная парламентская комиссия, с которой мы сотрудничаем с момента ее создания, обмениваемся материалами, помогаем ей на месте, таких заявлений почему-то не делает.

РЖ: Есть ли более точная информация о количестве заложников?

С.К.: Уже к 12 часам 1 сентября практически все понимали, что заложников совсем не 350 человек, а не менее 1 000. К сожалению, мы можем называть цифру около 1 000 человек плюс-минус. Ведь не секрет, что некоторые нечистые на руку люди, не имеющие отношения к произошедшему, разными путями заполучили себе документы о ранениях, получили материальную помощь. Уже есть, по-моему, уголовное дело по такому случаю.

Вообще, я считаю, что говорить о 350 заложниках мог только враг России. В первые же часы после захвата школы представители властей попытались занизить число заложников, чтобы скрыть свою халатность, свою некомпетентность. Да и какой спецслужбе понравится, если на ее территории происходит такое - конечно, они пытаются показать себя хоть чуть-чуть в лучшем свете.

РЖ: Если немного отойти от темы бесланской трагедии и работы комиссии - вы еще и заместитель председателя парламента Северной Осетии. Какие основные вопросы в ближайшее время стоят перед парламентом?

С.К.: Самая большая задача в республике на ближайшие два года - это реализация закона об общих принципах организации местного самоуправления. Нужно будет определять границы муниципальных образований, определять собственников имущества и земли, формировать органы местного самоуправления. В общем, работы по этому закону будет очень много.

Вторая задача - обсуждение и принятие бюджета республики на 2006 год, который уже готовится.

Третья, не менее важная задача, - корректирование применения на региональном уровне федерального закона # 122 по поводу монетизации льгот.

Беседовал Максим Абрахимов