Свершилось. Наше общество стало цивилизованным. Просто на том основании, что в нем появились инвалиды. Конечно, они были всегда. Просто о них не говорили. Точнее, про них нельзя было говорить. Эпоха стиля жизни "по гламуру" в своей пропаганде вечной молодости и привлекательности не позволяла говорить хоть о какой-то "физической недостаточности" не потому, что "и смерти нет, и свет в окне", а потому, что все и всегда должны быть молоды, веселы, бодры, привлекательны и проч. Иначе и быть не могло.

И вдруг с самого верха - отмашка: есть в нашем обществе инвалиды, дети, нуждающиеся в презрении, есть сирые. Есть - коль уж им сам президент из своего резервного фонда деньги выделяет: в I квартале 2006 года - 13,2 млн рублей. Тут бы возрадоваться и сказать: наконец-то вспомнили о специальном образовании, не в смысле для специальных элитных детей, а о коррекционном, ориентированном на детей, которых политкорректно принято называть "с особенностями в развитии", "с проблемами в обучении", "с ограниченными возможностями здоровья" и еще много какими паллиативными терминами. И вспомнили на немалую по меркам российского образования сумму.

И вот тут начинается правда. 5,7 млн рублей будет перечислено специальной (коррекционной) общеобразовательной школе-интернату г. Горно-Алтайска (Республика Алтай) - на капитальный ремонт здания, 2,5 млн рублей яшкульской школе-интернату (Республика Калмыкия, с. Яшкуль) - на капитальный ремонт учебного корпуса, 5 млн рублей Шацкой общеобразовательной средней школе (Рязанская область, г. Шацк) - на капитальный ремонт здания. Еще 1,2 млн рублей получит областной центр социальной помощи семье и детям (г. Петропавловск-Камчатский) - на капитальный ремонт здания, а социальному приюту для детей в г. Елизово (Камчатская область) достанется 840 тыс. рублей - на капитальный ремонт здания. Президентские деньги имеют четкую адресацию, что очень хорошо: никуда не утекут; более того, за расходованием этих средств будут специально и пристально наблюдать, что еще лучше: не разворуют. И мало кто сомневается, что дети из этих пяти учреждений получат отремонтированные помещения, оборудованные компьютерными классами, тренажерами и всем, всем, всем... И что?

А то, что только в Москве, по данным Московского городского департамента образования, 46 сиротских учреждений, в которых воспитывается 3 500 ребятишек. Пять осчастливленных президентом по всей стране - и сорок шесть несчастливцев в одной только Москве! А еще то, что выпускники детских домов по уровню образования и развития на шесть-семь лет отстают от своих сверстников, окончивших среднюю общеобразовательную школу. По мнению исполнительного директора благотворительного фонда содействия образованию детей-сирот "Большая перемена" Ирины Рязановой, объясняется это тем, что система детских домов несовершенна, детям ставят "липовые оценки", не давая реальных знаний, либо признают не способными к обучению и переводят в коррекционный или психоневрологический интернат, где они получают минимальные знания и документ об образовании, который их сильно ограничивает в выборе профессии или вообще лишает возможности жить самостоятельно". И то, что детей-сирот в России сейчас больше, чем в послевоенном 1945-м (см. график).

С каждым годом у специальной педагогики растет число клиентов, проще говоря, детей, нуждающихся в помощи дефектологов, и с каждым годом эти дети демонстрируют все более сложные и комбинированные нарушения. Но уточнение диагноза, дополнительное обследование стоит денег, а бесплатную услугу предоставляют не всем, не сразу и не везде. Это не пустые слова: в рамках существующей и неукоснительно выполняемой программы диспансеризации детского населения в Москве дети с сенсорными дефектами, например снижением слуха, выявляются в среднем в возрасте 1,5-2 года. Для сравнения: в цивилизованных странах скрининг слуха проводится у каждого ребенка на первой неделе его жизни!

У нас же о специальной педагогике, детях-инвалидах и сиротах вспоминают разве что в риторическом запале, когда надо доказать министру, что в списке лучших не смогут оказаться специальные школы, либо когда президент дает денег на ремонт - как-никак информационный повод появляется.

В реальности же на сегодняшний день мы имеем дилемму: с одной стороны - огромное число вузов, предлагающих получить высшее образование в области специальной психологии и коррекционной педагогики за государственные деньги, и огромное число специалистов, которые никогда и ни за что не пойдут работать в специальные школы, а будут искать себе места "в частном секторе". С другой стороны - вся эта "благодать" процветает на деньги налогоплательщиков, многие из них, не приведи господь, столкнувшись в своей семье с воспитанием ребенка-инвалида, почувствуют неподъемный финансовый груз этой проблемы.

Но есть и третья сторона - и она, пожалуй, самая важная. В специальной педагогике на учителя-дефектолога (так "по старинке" принято называть специалистов в области коррекционной педагогики и специальной психологии) возложена еще большая ответственность: он работает с детьми, которые изначально не приспособлены к самостоятельной адаптации в окружающем мире и могут рассчитывать только на его помощь и поддержку. Ни один даже самый внимательный и любящий родитель не может помочь своему ребенку увидеть мир, если тот слеп, услышать звуки, если тот глух, научиться говорить, если тот не хочет вступать в коммуникацию.

Фактически учитель-дефектолог работает со всей семьей проблемного ребенка; во многом от его умения, такта и профессионального оптимизма (а это очень важное качество!) зависит, сумеет ли малыш преодолеть барьер одиночества, сумеют ли родители приспособиться к особому ребенку и его повседневным нуждам. По большому счету, специального педагога можно расценивать как семейного доктора. Это в обычной педагогике можно рассуждать о том, что учитель-предметник должен знать свой предмет, а "любить детей" не входит в рамки его профессиональных компетенций. В специальной педагогике без способности любить, понимать и чувствовать профессионал состояться не может. В педагогике (лично я считаю, что это касается всей педагогики) центральной фигурой был и остается учитель. Именно от его профессиональной компетенции и личностной позиции зависит успех или провал любой методической системы или инновационной технологии.

Одним федеральным указом, президентским распоряжением или ведомственной директивой невозможно осчастливить всех и сразу. Но и счастье пяти избранников президента ничего в целом по стране не изменит. Есть ли выход? Мало того, что есть, он достаточно очевиден: нужна государственная политика в области специального образования, а для начала нужно всего ничего - сформулировать нескольких четких и имеющих однозначное толкование положений:

Кто из детей имеет право на полное государственное обеспечение в системе специального образования?

Сколько квалифицированных специалистов с высшим образованием необходимо, чтобы обеспечить бесплатную помощь детям с отклонениями в развитии?

Как государство планирует оплачивать работу специалистов, способных как-то нормализовать жизнь семей, воспитывающих "проблемного" ребенка, чтобы они не разбежались по частным педагогическим лавочкам и отдельным семьям?

Если мы не получим внятных ответов на эти вопросы, значит, у нас не будет полноценной государственной поддержки системы специального образования, а дети-инвалиды останутся наедине со своими проблемами. Здесь можно вспомнить, что в нашей стране приюты для слепых и глухих детей создавались на деньги благотворителей. Правда, щедрых дарителей было много, а больных детей из-за высокой детской смертности было существенно меньше.

По-прежнему оставаться вне поля общественного внимания специальная педагогика и ее клиенты больше не могут; точечными вливаниями тут не обойтись. Помните об этом, когда будете в очередной раз смотреть сводку происшествий. Совершивший преступление человек с интеллектуальной недостаточностью не будет за него отвечать; аутичный тихий подросток, годами просиживающий за компьютером, может в один далеко не прекрасный день встать и пойти наводить свой порядок с помощью режущих и колющих предметов. По телевизору нам часто показывают выступления специалистов из Института им. Сербского. Если мы хотим видеть их хотя бы чуть реже, мы должны сейчас задуматься о детях, которые нуждаются в помощи, о специальных педагогах и сфере практического действия, которые имеют право на достойное существование, или хотя бы о том, что общество демократии отличается от спартанского общества.

P.S. Пару лет назад Евгений Ямбург писал в "Известиях науки", что в одной из школ для детей с серьезными проблемами в развитии, повесили в вестибюле портреты региональных руководителей (и не только их!). И учительница решила блеснуть перед гостями подготовкой своих питомцев. "Петя, - спросила она ученика, - кто эти дяди и тети?" Невероятное напряжение отразилось на лице ребенка с явными признаками задержки в развитии. Его ответ потряс гостей: "Они все учились в нашей школе".