Формирование двух группировок в российской политической элите, различающихся главным образом своим отношением к финансовому и экономическому кризису, является, с нашей точки зрения, главным политическим событием марта-апреля 2009.

За последние десять лет российский истеблишмент раскалывался так резко лишь однажды – в связи с арестом Михаила Ходорковского и делом ЮКОСа. В остальном же политическая элита была на редкость – и даже слишком – единодушна. Отдельные «казусы», вроде заявлений видных единороссов Лужкова и Шаймиева о необходимости возврата к практике выборности губернаторов, погоды не делали, ибо быстро модерировались партийным руководством и администрацией президента.

Однако, с марта 2009 года представители различных кланов и финансово-промышленных групп в правящей элите страны начали фактическую дискуссию по самому животрепещущему вопросу текущего момента – о кризисе и способах борьбы с ним. В рамках этой дискуссии выделились две основные «партии», которые можно условно назвать «партией длинного кризиса» и «партией короткого кризиса». Конфликт между ними не является чисто аппаратным: скорее, это проекция противоборства между различными секторами российского бизнес-сообщества, в частности, между финансовыми и промышленными кругами. Та часть айсберга, которая видна на поверхности – это конфликт между некоторыми группами в правительстве, администрации президента и структурах, выполняющих роль медиаторов между бизнес-сообществом и властью (таких, как РСПП).

Суть конфликта – в оценке экономической ситуации в стране и прогнозах на будущее, определяющих предлагаемые пакеты антикризисных мер. Сторонники «длинного кризиса» (алармисты) настаивают на том, что «дно» кризиса еще не достигнуто, ситуация будет ухудшаться, поэтому стратегические резервы Стабфонда и других «подушек безопасности» необходимо расходовать лишь на поддержание стабильности финансовой системы, или вкладывать в западные ценные бумаги (такие, как облигации МВФ). Их противники, наоборот, убеждены, что пик кризиса пройден, страна вышла из него с относительно малыми потерями, впереди нас ждет медленный, но неуклонный экономический рост, что делает необходимым экстренные меры по спасению отечественной промышленности и дальнейшему развитию инновационных программ, описанных в «Стратегии 2020».

С точки зрения экономиста Никиты Кричевского, в партию «длинного кризиса» входят, в первую очередь, Алексей Кудрин и Аркадий Дворкович, в партию «короткого кризиса» - Игорь Сечин, Игорь Шувалов, Сергей Чемезов, Эльвира Набиуллина. В то же время, СМИ констатируют аппаратную борьбу между группами Сечина и Шувалова (проявившуюся, в частности, в вопросе об утверждении совета директоров «Роснефти»). Означает ли это, что партия «короткого кризиса» раздираема внутренними противоречиями? Или же деление на две партии некорректно, и, как предполагают некоторые эксперты, имеет смысл говорить о «третьей силе», группирующейся вокруг Шувалова?

Нет единства и в финансовых кругах – так, министр финансов РФ Алексей Кудрин и глава ЦБ Сергей Игнатьев принципиально расходятся в своих оценках кризиса и мерах по поддержанию отечественной банковской системы. Есть информация о серьезной дискуссии между Минфином и ЦБ по вопросу о создании государственного пула по спасению так называемых «токсичных» или «плохих» активов.

Можно сказать, что представители партии «длинного кризиса» озабочены в основном спасением финансовой системы – банков, рынков ценных бумаг и т.д., оставляя российский реальный сектор его судьбе («все равно ничего хорошего там нет»). Такую точку зрения, например, обосновывает в своем интервью Егор Гайдар. Их противники настаивают на необходимости спасения отечественной промышленности («Автоваза», ГАЗа, предприятий оборонного комплекса), и вмешательстве государства в ситуацию с неотвратимо надвигающимся кризисом неплатежей.

Ситуацию осложняет тот факт, что, по выражению Никиты Кричевского, «все представители неформальных партий одинаково близки к российскому дуумвирату». За противостоянием сторонников «длинного» и «короткого» кризиса можно при желании разглядеть конфликт между аппаратами президента и премьер-министра страны – конфликт, который еще летом прошлого года назывался в качестве главной угрозы российской тандемократии. Этот фактор выводит дискуссию о том, достигла ли Россия дна кризиса, из области чистой теории, и переводит ее в сферу не менее чистой политики.