Есть в современной России три, казалось бы, никак не связанные между собой социальные проблемы. Первая - дефицит научных кадров. Наукой заниматься непрестижно, поскольку не прибыльно. Многие специалисты эмигрировали из страны, а новые не спешат появляться в таких же масштабах. Вторая - тенденция к упрощению и усреднению школьной общеобразовательной системы. Снижение нагрузки, введение ЕГЭ, оставляющая желать лучшего работа многих учителей. Третья проблема относится к куда менее глобальному уровню. Это кризис детского досуга. Конечно, остались еще некоторые пионерские лагеря, туристические клубы и тому подобные заведения, однако ни заметной государственной поддержки, ни широкой популярности они не имеют. Туристы вообще превратились в отчужденную от мейнстрима субкультуру - на волне общего роста уровня жизни, особенно в столицах, на людей, добровольно ездящих спать в палатках и ходить там, где нет душа и санузла, смотрят как на неопасных сумасшедших.

Одним из подспорий (отнюдь не панацеей!) в разрешении этих социальных проблем является движение некоммерческих и негосударственных выездных школ дополнительного образования. На территории России их довольно много: Красноярская Летняя Школа, Летняя Экологическая Школа, "Химера", Кировская Многопрофильная Школа и другие.

Данная статья является попыткой дать наиболее широкую картину ситуации с некоммерческими и негосударственными школами дополнительного образования. По большому счету, факт существования и деятельности подобных проектов напрочь выходит за рамки социокультурного мейнстрима. А следовательно, никто не берет на себя усилия собрать статистику - никому доподлинно не известно точное число школ, ежегодно проводящихся на территории России, какой процент школьников, прошедших подобные школы, поступил в вуз по специальности и пошел в науку. По сути дела, невозможно собрать точные данные для того, чтобы оценить роль и масштаб явления.

Школы подобного рода стали появляться достаточно давно: еще в середине 60-х годов прошлого века в пионерлагере "Орленок" провели первую специализированную смену для старшеклассников, интересующихся физикой и математикой. В 1976 году на базе пионерского лагеря "Таежный" начала работу физико-математическая школа при Красноярском государственном университете, которая постепенно выросла до одного из самых больших и известных проектов - КЛШ. Дальше развитие "школьного движения" шло по экспоненте - чем ближе к сегодняшнему дню, тем больше появлялось школ, зачастую уже даже не привязанных к пионерлагерям и государственным организациям. Одной из первых самостоятельных школ стала Летняя Экологическая Школа, хоть и основанная сотрудниками и студентами биофака МГУ, но не имеющая никакой формальной привязки к университету. Подробно с историей летних школ дополнительного образования можно ознакомиться на сайте "Учительской газеты".

Возможно, именно тенденция к самостоятельности привела к появлению многопрофильных школ. Проще говоря - для добровольной организации вроде того же ЛЭШа куда более органична ситуация, когда кто-то из участников приводит своего знакомого и говорит "Вот этот человек может сделать у нас математическое отделение! Он приведет кучу математиков, которые будут учить детей!" И в результате появляется математическое отделение. Вряд ли подобная ситуация была бы адекватна при наличии вышестоящей организации, имеющей свое представление о том, что за проект находится в их ведомстве. В некоторых школах многопрофильность довольно обычная, мало чем отличающаяся от привычных школьных или гимназических специализаций - биология, математика, физика, гуманитарные науки. В некоторых весьма неожиданна - например, в Летней школе "Исследователь" есть физическое отделение, медицинское отделение и отделение социальных наук. Бесспорным лидером по количеству специализаций является Красноярская летняя школа (КЛШ) - за 30 лет существования в ней появились целых 9 отделений: физико-математическое, химическое, биологическое, информатики, медицинское, экономическое, юридическое, лингвистическое и психологическое. Ключевым отличием летнешкольных специализаций от общеобразовательных является, во-первых, глубина погружения - ученик на физическом отделении будет посвящать связанным с его выбором дисциплинам гораздо больше времени, а, скажем, гуманитарным дисциплинам или на порядок меньше, или вообще может на них не отвлекаться. Во-вторых, учитывая специфику преподавательского состава (а это, как правило, студенты, выпускники и преподаватели ведущих вузов страны), программа обучения и формат ближе к институтской системе: каждое занятие обычно идет два академических часа, по окончании курса - зачет и т.д. Также характерна большая специализация в предметах: вряд ли в школе найдется в сетке расписаний курс "физика" - скорее, это будет "Вращение в микро- и макромире", "Физические измерения и автоматизация", "Космология и физика элементарных частиц" и другие, куда более узкие, но глубокие курсы.

По месту проведения можно выделить "стационарные" и "мигрирующие" школы. К первым относятся КЛШ, ТМШ и ряд других. Они год от года проводятся в одном и том же месте - на турбазе, в пионерском лагере, пансионате и.т.д. Вторые - такие как ЛЭШ или ЛШИ - каждый год выбирают новое место для проведения школы. Место выбирается по ряду признаков: необходимы, во-первых, территория, где можно было бы разбить палаточный лагерь, во-вторых, помещение для занятий и хранения оборудования (например, сельская школа или биостанция); также учитывается удобство заезда, как централизованного (все участники приезжают на заказном автобусе), так и самостоятельного (общественный транспорт) для преподавателей, приезжающих не на весь срок проведения школы.

Чем летние школы полезны для школьников? Во-первых, тем, что вводят школьника в сообщество людей, разделяющих его научные интересы. На мой взгляд, это важнейшая составляющая, из которой уже вытекают все другие. Дело в том, что по нашим временам школьник, интересующийся всерьез математикой или, скажем, биологией, - не то чтобы уж совсем уникальный случай, но все же большая редкость. И хорошо, если в общеобразовательной школе такому школьнику повезло с учителем, который и книжки нужные посоветует, и с выбором вуза поможет, и вообще всячески будет поддерживать и направлять. К сожалению, далеко не каждый школьный учитель на это способен, и более того - далеко не каждый школьный учитель хочет этим заниматься. Добавим еще к этому проблемы общения со сверстниками: вряд ли этот одаренный школьник найдет подходящую тусовку, где помимо свежих сплетен и футбольных матчей сможет обсудить еще теорему Ферма и теорию когнитивного диссонанса.

Летние школы дают школьнику как раз среду, сообщество. Причем чаще всего он имеет возможность наблюдать все этапы - от таких же школьников, как и он сам, до матерых ученых, занимающихся той же математикой последние пятьдесят лет своей жизни. Не исключено, конечно, что, поглядев на возможные перспективы, школьник раз и навсегда разочаруется в своем выборе, решив, что не хочет всю жизнь сидеть на биостанции и считать журавлей; но в этом тоже польза школ - они задают поле возможностей.

Любая летняя школа образует свою собственную субкультуру - традиции, обычаи, дресс-код, манеру общения. Как правило, в школах значительно снижена дистанция между преподавателями и учениками - например, в ЛШИ все участники обращаются друг к другу на "ты", за исключением трех-четырех особо уважаемых преподавателей, к которым, даже несмотря на общий демократизм происходящего, иначе как на "вы" да еще и по имени-отчеству не обратишься. В каждой школе по-своему одеваются, готовят еду, относятся к частной собственности. В ЛЭШе не стоит удивляться, увидев девушку в этническом платье, играющую на китайской бамбуковой флейте, или студента-преподавателя в костюме капитана Джека Воробья. А вот в КМШ такое вряд ли встретишь.

Во многом традиции зависят от формата: школы, проводящиеся в пансионатах, пионерлагерях, гораздо более "цивильны". Полевые школы - более "хипповские". Однако это вовсе не значит, что полевые школы чем-то хуже - ровно наоборот. Именно в полевых школах, где все хозяйство (готовка, мытье посуды, уборка территории) ведется усилиями всех участников от мала до велика, ребенок получает ценные социальные навыки. Совместные развлечения, в которых участвуют как преподаватели, так и ученики: волейбол, игра на гитаре, ролевые игры, постановки спектаклей, краеведческие походы и т.д. - также более свойственны полевым школам. В зимней школе, проводившейся учителями года в Петербурге, наблюдалась абсурдная ситуация, когда школьников чуть ли не насильно сгоняли "веселиться", пока преподаватели от них "отдыхали". Для полевой школы подобное явление - нонсенс. В некоторых школах, например в Тульской Летней Школе, действует очень плотная учебно-досуговая система. Ежедневно полдня уделяется интенсивному обучению, полдня - интенсивному же развлечению. Вообще характерно - в плане "занятости" учеников в школах бытуют скорее две крайности, нежели промежуточные варианты: либо после учебных пар школьник может сам выбрать, чем ему заняться (поболтать с друзьями, поспать, сходить на факультатив, поработать над исследованием), либо после окончания обязательных пар и/или пар по выбору школьник обязан идти принимать участие в централизованных досуговых мероприятиях. Сложно сказать, какой вариант лучше, поскольку это зависит и от общего уровня школьников (выбор все-таки тоже надо уметь делать), и от качества подготовки игр, конкурсов и прочих "веселых стартов" (если школьнику это мероприятие неинтересно, то зачем его вообще проводить?), и от множества других побочных факторов. Интенсивность образовательной, научной, творческой, игровой и т.д. деятельности декларируется многими школами, например КЛШ, как один из важнейших методов. Причем интенсивность должна касаться абсолютно всех аспектов жизни ученика. В чем-то это хорошо, так как создает принципиально отличную от привычной школьнику среду, а также радикально меняет его образ жизни, в результате чего ему становится проще обучаться новым навыкам и получать знания. С другой стороны, подобный метод равняет всех учеников, вне зависимости от личных склонностей, под одну гребенку (хоть и отличную от "общеобразовательной"), что не всегда полезно и приятно.

Как и любым другим субкультурам, школам свойствен собственный жаргон, как правило, касающийся хозяйственных терминов - "шитояма" (яма для отходов), "гребесло" (деревянный половник), "ЦК" (центральный костер с кухней), "смешное" (необычная еда, вроде "космонавтской" манной каши), "грызло" (собирательный термин для печенья и пряников) и.т.д. От перечисления наиболее расхожих терминов, связанных с сортиром, я, пожалуй, воздержусь. Помимо жаргона есть, конечно же, свои афоризмы, фольклор, особые школьные праздники. По пионерлагерной традиции во многих школах, например, отмечают Новый год в середине августа.

"Школьники - это просто младшие коллеги", - утверждает Владимир Алексеев, директор ЛЭШ. И этим он не только показывает отношение к детям в школе, но и обозначает их роль в сообществе. Одно из важнейших свойств любой подобной школы - преемственность. Те, кто были школьниками в начале 90-х, в середине 90-х ездили ассистентами преподавателей и кураторами, а к нынешнему времени уже стали полноценными преподавателями. Естественно, не все приживаются - кто-то, съездив один раз, решает, что это не его; кто-то по окончании вуза понимает, что не готов тратить свой отпуск на преподавание. Но многие остаются. И сейчас немало школ делаются усилиями тех, кто был в них школьниками десять-пятнадцать лет назад.

Какой бы прекрасной и уютной ни была школьная субкультура, с этим связана основная проблема, с которой может столкнуться ребенок: привыкнув к одному формату получения знаний, ему будет сложно перестроиться обратно к обычной общеобразовательной "обязаловке" и "официозу". Дело в том, что обучение в летних школах в гораздо большей степени напоминает вузовский, нежели школьный формат. Школьнику предлагают выбор отделения, дисциплин (так называемые вариативы), предлагают ходить на факультативы и т.п. Так что родителям, отправляющим детей в подобную школу, стоит иметь в виду, что помимо положительных последствий возможны и отрицательные.

Школы дополнительного образования полезны и приятны не только школьникам, но и преподавателям - студентам, учителям, вузовским профессорам, ученым и т.д. Во-первых, все плюсы сообщества с очевидностью распространяются и на преподавателей. Во-вторых, педагогическая практика и навыки организации и проведения массовых мероприятий весьма полезны для студентов и аспирантов. Не могу сказать, что ходить по инстанциям за разрешениями и ездить закупать еду на сто человек на месяц на продовольственной базе - самые интересные на свете занятия, однако они необходимы для успешного проведения школы, а полученный опыт может впоследствии пригодиться. Чтение курсов в таких школах полезно и профессиональным преподавателям: в ситуации, когда школьник может выбрать, что и кого ему слушать, преподаватель волей-неволей получает обратную связь о качестве своих лекций, семинаров и факультативов. К тому же школы дополнительного образования - отличный полигон для педагогических экспериментов. Методика, хорошо показавшая себя в летней школе, может быть потом использована и в общеобразовательной школе, и в вузе.

Многие школы в своей учебной программе делают упор на проекты - школьники сами, под научным руководством старших преподавателей, проводят небольшие исследования. Причем, что особенно важно, большинство таких проектных работ являются вовсе не элементарной отработкой методов, а именно полноценным исследованием. Не исключено, что такое исследование может привести к научному открытию. Пока ярких прецедентов не наблюдалось, но саму возможность не стоит сбрасывать со счетов.

Довольно печальным, на мой взгляд, фактом является то, что на данный момент летние школы являются закрытыми сообществами. И вовсе не по причине устойчивых убеждений организаторов школ, что "понаедут всякие и все испортят", а по той причине, что информация о школах крайне скудная. Дай бог за год одна-две статьи в "Учительской газете" или каком-либо другом специализированном издании - и все. Далеко не все школы имеют свои сайты, а некоторые имеют, но обновляют их раз в два года. Многие преподаватели и школьники, которым было бы очень интересно принять участие в летней школе, просто не знают, что такое существует, а когда сталкиваются с этим (скажем, увидев объявление о наборе), не понимают что к чему и проходят мимо. Если поспрашивать школьников и преподавателей в школах о том, как они туда стали ездить, - наиболее частым ответом будет: "Приятель рассказал, мне понравилось, вот я и приехал".

При этом директора некоторых школ совершенно сознательно стараются избегать упоминаний в прессе - во избежание некорректного отображения деятельности их школ, в первую очередь опасаясь, что некоторые элементы школьных субкультур будут описаны и восприняты неадекватно или в негативном ключе: журналисту "желтого" издания ничего не стоит описать школьный праздничный хоровод как "сатанинский ритуал". На моей памяти была ситуация, когда про Летнюю Школу "Исследователь" было рассказано в районной газете, однако районный журналист не удосужился приехать в школу и посмотреть что к чему и, основываясь на смутных слухах, полученных через десятые руки от жителей деревни, рядом с которой проходила школа, описал ее как "лагерь для трудных подростков".

С вышеизложенными проблемами связаны и остальные беды школ: дефицит преподавателей или школьников, проблемы с местной администрацией, которая не знает, что такое летняя школа, и потому более склонна запретить, чем разрешить ее проведение, нехватка оборудования и т.д. В разных школах эти проблемы проявляются с разной степенью остроты - где-то больше, где-то меньше. В некоторых, особенно старых, школах этих проблем почти что нет, поскольку школьное сообщество разрослось до таких размеров, что способно решить любую из этих проблем самостоятельно, без чьей-либо помощи и поддержки. Однако таких мощных школ единицы, а новообразованным школам просто необходима помощь и поддержка, которую они могут получить только в том случае, если о них будет знать не два-три лучших друга каждого из участников, а каждый человек, так или иначе связанный с образованием и наукой. Дело в том, что школ на самом деле очень много. Наиболее крупный список ссылок на сайте ТЛШ - и тот не включает всех сайтов выездных школ дополнительного образования. Плюс к этому у огромного количества проектов нет своих сайтов. Смело можно утверждать, что в каждом регионе России есть хотя бы одна подобная школа, но, увы, найти ее не всегда представляется возможным. Наиболее доступны всероссийские школы, большинство из которых, правда, проводятся в основном в Центральном регионе: ЛЭШ, "Химера" и другие.

Подытоживая все вышесказанное, хочется только пожелать удачи "педагогам-самозванцам", проводящим летние школы. Явление существует уже давно и продолжает развиваться. Возможно, не так быстро, как могло бы. Возможно, не так успешно. Но факт остается фактом - все новые и новые люди, прошедшие в свое время летние школы, пополняют поредевшие ряды отечественной науки.