Пьер Хасснер - руководитель научных проектов в Центре международных исследований национального фонда политических исследований при Институте политических исследований в Париже, обладатель знаменитой премии имени Алексиса де Токвиля - рассказал о географических, политических и культурных границах Европы.

Мы привыкли говорить о Европе как о данности, и, споря, например, о том, относится ли Россия к Европе и по-европейски ли ведут себя бунтующие иммигранты во французских пригородах, мы мысленно ориентируемся на сложившийся в сознании привычный образ. В то же время подобные вопросы по мере их размножения в конце концов приводят к одному и тому же - к определению Европы. Где на самом деле проходят ее географические границы, где внутренние пределы политического сближения европейских стран и где заканчивается Европа, если речь идет о культуре, - определить не так просто.

На встрече-дискуссии "Есть ли рамки у Европы" в "Клубе на Брестской" один из ведущих современных специалистов по международным отношениям Пьер Хасснер привел данные опроса "Левада-центра", согласно которому 61% россиян не считают себя европейцами. А остальные 39% - считают. Относится ли в таком случае Россия к Европе? Жителей самой большой страны в мире не первое столетие мучает вопрос, по какому пути им идти (теперь мучает немного меньше, чем в прошлые времена, но все же). Многие думают, что у России какой-то собственный, третий путь. Неудивительно, конечно, что из России Россия кажется особенным случаем, но то же самое случается и в других странах. Пьер Хасснер со своей европейской точки зрения заметил, что спор славянофилов и западников в России отнюдь не оригинальное явление: в каждой стране рано или поздно встает вопрос об идентичности. Довольно очевидная мысль, о которой тем не менее редко вспоминают в подобных спорах. Между тем именно культура диалога и умение смотреть на одни и те же вещи с разных сторон - ключевая черта современной Европы. Из нее вытекает европейская политика, европейские ценности, и само понятие Европы французский ученый определяет в этом духе.

Есть такой французский роман "Любовь - это больше, чем любовь". Пьер Хасснер проводит аналогию: Европа - это меньше, чем Европа, и больше, чем Европа. Меньше, потому что есть отдельные нации и страны, которые сами по себе больше, нежели просто составные части Европы, от которой никто никогда не ждал объединения в некое подобие Соединенных Штатов Америки - единое могущественное государство. С другой стороны, есть целый мир вокруг, и Европа больше не является центром мира, как прежде.

Но Европа - это и больше, чем Европа. Во Франции долго верили в естественные границы, но на самом деле их не существует - это политические образования. Европа, по сути, продолжение Азии. Конечно, есть морские границы - море отделяет Англию от континента: стоит только туману спуститься на Ла-Манш, и она изолирована. По мнению Пьера Хасснера, Англия находится между Европой и Америкой, сообщество англоговорящих стран для нее, возможно, важнее, чем континент. Но если мы говорим о Восточной Европе, например, не совсем ясно, где провести границу и можно ли вообще ее провести. Евросоюз, Европа как проект, - это не вся Европа. Норвегия и Швейцария не входят в ЕС, но ни у кого не возникает сомнений в "европейскости" этих стран. Прага находится западнее Вены, но Чехия присоединилась к проекту девятью годами позже Австрии. И в Турции, как и в России, есть европейские и неевропейские черты. В конце концов, без России европейская культура не была бы сегодня такой, какая она есть, вежливо поясняет французский ученый. Конечно, можно сказать, что и без Японии европейская культура не была бы такой; и еще можно вспомнить о европейской Африке - колониях, некогда принадлежавших Франции, к примеру; с другой стороны, попробуйте посмотреть на Россию и Европу не изнутри, а глазами жителя Непала или Камбоджи - и, возможно, вы найдете кое-какие совпадения. "Мы соучастники одной культуры", - объясняет Хасснер. В этом плане Европа больше самой себя.

Что касается политических преград и барьеров, здесь вопросы возникают, в первую очередь, с европейским проектом - ЕС. Пьер Хасснер назвал три проекта. Во-первых, проект Жана Монне, с чьим именем чаще всего связывают становление единой Европы. Монне предложил использовать экономическую взаимозависимость стран, которые сходны в условиях и могут интегрироваться, и политически-правовой аспект, чтобы как можно более тесно связать Европу и обеспечить, таким образом, процветание и социальное развитие всем странам. Во-вторых, проект Жака Делора (председателя европейской комиссии с 1985-го по 1995 год, проводника еврофедерализма), который, в отличие от плана Монне, предполагал взаимозависимость стран, вплоть до ограничения суверенитета в вопросах законодательства, налоговой и социальной политики, чем приводил в негодование евроскептиков в Англии. И, наконец, проект европейской конфедерации Франсуа Миттерана, подразумевавший сотрудничество со странами Восточной Европы.

По мере реализации этих проектов многие границы закономерно стираются, но в то же время возникают новые. Так, Шенген отменяет пограничный контроль в странах, подписавших договор, но ужесточает контроль над внешними границами. Расширение ЕС также неоднозначно в этом плане: чем больше членов в союзе, тем сложнее им интегрироваться и быть полностью открытыми друг для друга. Отрицательные результаты референдума во Франции и Голландии Пьер Хасснер связывает именно с опасениями по поводу присоединения новых членов. Все это можно рассматривать в более широком контексте глобализации с ее одновременной интеграцией и фрагментацией общества.

Физические границы постепенно теряют свое значение, позволяя свободно циркулировать благам, товарам, людям и идеям. Это происходит не везде - например, США возводят стену на границе с Мексикой, однако Пьер Хасснер сомневается, что у материальных преград есть будущее. Европа перестает физически охранять границы, заменяя их соглашениями, обоюдными обязательствами и договорами. Чем двусмысленнее становятся реалии общества, тем точнее общества должны проработать правила игры и определить условия прозрачности этих границ. Это понятие взаимности обоюдности и равновесия, по мнению ученого, - один из ключевых моментов в европейской культуре сегодня.

"Мы колонизировали многие народы, у нас было 2 тоталитарных режима, мы провели 2 мировые войны. Хватит - мы сделаем Европу, чтобы больше никогда не было таких войн. Вот почему мы немножко застенчивые в отношении других регионов мира, самое главное - не действовать, как раньше, главное - обдумать свое прошлое и уметь смотреть глазами другого".

Хасснер сетует на то, что не все пока подходят с подобными принципами к международным отношениям. Это непонимание создает много проблем, например, в Ираке или Прибалтике. Европа преуспела в этой области - франко-германская вражда сгладилась, в том числе потому, что Германия смогла пересмотреть свое прошлое. И поэтому, заключает Хасснер, не правы те, кто говорит о конце Европы: "Европа должна сказать свое слово, но, как заявил один автор, если вы хотите, чтобы к вам прислушивались, слушайте сами". В обществе, где стираются границы, это становится необходимостью.

Лекция Пьера Хасснера прошла в рамках третьей конференции в цикле "Проблемы современности". Предыдущие встречи были посвящены демографии в Европе и европейским ценностям; на осень намечается обсуждение проблем города.

В соавторстве со Степаном Морковью