Начало сезона в этом году опять идет под знаком "новой драмы". В первую очередь, конечно, потому, что в сентябре столичный фестивальный марафон стартует именно с "Новой драмы" (фестиваля, который в прошлом году совсем было решился переехать в Питер, но, испугавшись враждебности питерской критики, вернулся домой). Впрочем, и остальные события начала сезона, так или иначе, сворачивают на "новодрамную" тему. Начиная с поставленного в межсезонье "опен эйра" под названием "Арабская ночь" (я о ней писала) до другой разрекламированной премьеры того же Йоэла Лехтонена уже в сентябре - некогда скандальную пьесу "Монологи вагины" считают первым коммерчески успешным проектом в технике "вербатим".

Так вот, начался сезон с показа новой работы в Театре.doc - "Манагер". Спектакль об офисной жизни сегодняшних менеджеров ("манагеров", как они сами себя называют) тоже позиционировался как документальный театр, но, я полагаю, ничего документального в гротескной истории из жизни некой TSK-group, специализирующейся на рекламе и пиаре, не было. Ничего, кроме языка. А он здесь определяет все. Тут надо было бы вспомнить, что полгода назад на фестивале Театра.doc показывали заявку на этот спектакль, которая выглядела, как собеседование представителя некой крупной компании с претендентами на работу в ней. Проводил собеседование один из авторов пьесы - Никита Денисов, сам поработавший на руководящих должностях в фирмах, занимающихся консалтингом и пиаром. На работу "претендовали" несколько человек из окружения Театра.doc. Тогда, со сцены, агрессивный напор Денисова и сама его манера ведения диалога с полным отсутствием интереса к собеседнику, безошибочным умением находить его уязвимые места, быстрым переключением тем и жесткостью, доходящей до грубости, производила сильное впечатление. Но главным в этом показе был, конечно, сам менеджерский язык - дикое отечественное сочетание англицизмов с матерком, - определяющий офисную реальность, где полное отчуждение соединяется с фамильярностью. Именно язык создает эти странные взаимоотношения, где сегодня люди, казалось бы, полностью доверяют друг другу, вместе в круглосуточных бдениях на работе преодолевают какие-то препятствия, а завтра первый подсиживает второго, третий увольняет четвертого, не на секунду не вспомнив о том, что их связывало вчера.

Сам спектакль, поставленный Русланом Маликовым, и показывает эти типовые ситуации, большинство их которых знакомо всякому, кто хоть немного работал в офисных условиях: "сисадмин", которого не дозовешься, когда виснут компьютеры, только пришедший в компанию провинциал, пытающийся укрепиться и пока подстраивающийся под всех, заваленные поручениями секретарши, орущая начальница, и так далее. Перед началом спектакля зрителей просят заполнить анкеты для приема на работу, зал включают в действие, когда нужно устроить мозговой штурм, придумывая презентации каких-то продуктов и фирм, где главная цель - не о чем-то сообщить, а освоить огромный бюджет и "громко пернуть". Все это, надо сказать, на непосвященного человека производит гротескное впечатление, но друзья-менеджеры, приглашенные на спектакль, потом признаются: "как будто с работы не уходил". Вспоминаются всякие советские "Сталевары" и "Заседания парткома" - в каком-то смысле "Манагер" оказывается их современной версией.

Дальнейшие мои "новодрамные" впечатления получены уже не в Москве, а в Екатеринбурге, на фестивале "Реальный театр". Не буду рассказывать обо всей программе - в ней были и сильные постановки, и - не очень. Расскажу о трех спектаклях. Два из них принадлежат пермскому театру "У Моста" и сделаны по пьесам молодого и модного британского драматурга Мартина МакДонаха (фамилию McDonagh в других случаях пишут как МакДона). Сергей Федотов первым в России поставил у себя в театре сразу три первые пьесы этого автора - ироничную и мрачноватую трилогию об унылой провинциальной Ирландии, где живут лишь придурки и аутсайдеры. На "Реальном театре" мы увидели первую его пьесу - "Красавицу из Линэна", которую автор написал в 25 лет (она очень много ставилась и получила кучу премий, включая четыре премии "Тони" за постановку на Бродвее). И вторую - "Череп из Коннемары", которая со сцены показалась еще лучше. МакДонах, которому приписывают много литературных родителей (на мой взгляд, он ближе всего к Сингу) сам когда-то признавался, что кино с телевидением оказали на него куда большее влияние, чем театр и литература. Это заметно - его пьесы напоминают кровавое и насмешливое нынешнее кино в коэновско-тарантиновском духе. "Красавица..." - история о сорокалетней бывшей красотке, живущей со слегка маразматичной старухой-матерью (мамашу смешно, но слишком уж по-эстрадному играет актер Иван Маленьких). Мать ворчит, дочь грубит, мать интригует, чтобы помешать ее личной жизни, дочь обливает старуху кипящим маслом, а потом и убивает ее кочергой. Пьеса эта Федотову не далась: он поставил ее подробно, физиологично, в традициях русского психологического театра, с жалостью к печальной судьбе одинокой женщины, отчего не подразумевавшая моральных оценок дикая, глумливая пьеска про стервозину и убийцу производила странное впечатление. Зато с "Черепом..." все вышло лучше. История про старого выпивоху (его играет тот же Маленьких), который зарабатывает тем, что выкапывает старые трупы на кладбище, освобождая место для новых гробов - с детективной линией, мордобоем, идиотскими обсуждениями, в чем да как захлебываются пьяные и т. п., - получилась смешней и абсурдней. Все было всерьез и одновременно гротескно, почти без надрыва и уже нащупывая подходы к этому странному жанру, к которому в нашем театре мало кто знает, как и подступиться-то.

Еще один спектакль на "Реальном театре", который условно можно отнести к "новой драме" - это российско-швейцарский проект Матса Штауба и Светланы Марченко "5000 любовных писем". Проект этот уже давно разъезжает по российским городам, был и в Москве, и в Питере, но мне удалось встретиться с ним только сейчас. Оказывается, в Цюрихе уже несколько лет существует архив любовных писем, созданный для научных целей. Из этого архива драматург Матс Штауб взял какое-то количество писем (первые из них относятся к началу ХХ века, последние - к нашим дням) и дополнил письмами, найденными в России. Все они в исполнении актеров звучат по-русски с аудиокассет, которые каждый из слушателей заказывает по каталогу в специальном аудио-баре. Самая первая кассета - два письма. Предложение руки и сердца, написанное немного церемонно, со сдержанным волнением, и милое письмо матери жениха, желающей расположить к себе застенчивую невесту. Среди последних - длинная смс-переписка со своим возлюбленным женщины, оказавшейся в сложном положении среди двух мужчин. Есть кассеты с одним-единственным письмом, как любовное послание Эмиля секретарше, имени которой он не знает и не решается обратиться устно. Есть заигрывание в переписке, длившейся год, есть отчаянное: "Именно потому, что люблю, я должен отказаться от тебя, чтобы твоя жизнь была спокойной и счастливой...", есть письма, на которые никогда никто не отвечал, есть ежедневная переписка тех, кто был разлучен. Письма с фронта и письма из нищего и голодного тыла. Есть кокетливое дамское: "Я еще не старушка, в мои 70 с небольшим я еще привлекательная...", есть подростковые записочки: "помнишь: я тот, в синей куртке, на велосипеде, который проезжает мимо тебя каждый день...". "5000 любовных писем" играли три дня, по четыре полуторачасовых сеанса кряду, и находились "зрители", которые приходили к первому сеансу и просили разрешить им остаться до конца последнего, чтобы услышать как можно больше писем. Безымянность героев переписки и голоса актеров переводили эти письма из сферы приватного в принадлежащую всем область культуры. Но тот факт, что они настоящие и не были предназначены для чужих глаз, сообщал всем этим текстам, иногда книжным и явно вторичным, такую дополнительную энергию правды, такой особый драйв, которому противостоять невозможно. Я думаю, стоящие за стойкой "бара" драматург Матс Штауб и переводчица Светлана Марченко, испытывали отдельное удовольствие, глядя на сомнамбулически улыбающихся или опечаленных людей в наушниках, сидящих за столиками в зале. И на то, как они, выслушав очередную кассету, срывались с места и бежали получить, словно наркотик, еще одну порцию чужой жизни и любви.

Вот такие "новодрамные" впечатления. Ну, а напоследок расскажу немного о том, что нас по этой части ждет - то есть о надвигающейся "Новой драме". Судя по обещаниям, будет она в этом году как-то особенно хороша. В первую очередь оттого, что вместо установки на новизну, организаторы взялись ориентироваться на качество спектаклей. Поэтому, в отличие от предыдущих лет, ожидается весьма сильная зарубежная программа, где, в частности, будет спектакль театра Коршуноваса по "Городу" Гришковца, затем - абсурдный и смешной, объездивший уже множество фестивалей финский спектакль "Коккола", очаровательные армянские семейные зарисовки "Физиология рода", и польский "вербатим" с резкой социальной направленностью - разговоры с шахтерскими семьями в городе, где закрыли все шахты. В программе, которую привезут из российской провинции, кроме прочего - постановка пьесы Вячеслава Дурненкова из Тольятти и "Ромео и Джульетта" Клима из Омска, где переложение шекспировской пьесы в постановке Алексея Янковского идет под отечественные эстрадные песенки. В большой московской программе, как и следовало ожидать, две пьесы братьев Пресняковых ("Изображая жертву" из МХТ и "Воскресенье.Супер" из Табакерки), "Бытие # 2" Ивана Вырыпаева и заранее нашумевший "Сентябрь.doc" в постановке Михаила Угарова - "вербатим" по закавказским дискуссиям в интернет-чатах во время бесланских событий. А кроме того, как обычно, дискуссии, читки и прочее с так завлекательно сформулированными темами, что, не знаю, как вам, а мне хочется пойти на все. Так что: "Новая драма" - форева! Ну, по крайней мере, до конца сентября.