Казалось, что времена, когда правители вели диалог по внешнеполитическим вопросам напрямую, прошли безвозвратно. Армии профессиональных дипломатов сегодня в совершенстве освоили искусство бесконечных переговоров и запутывания даже самых простых вопросов, если это выгодно их державам. Однако нашелся человек, который решил возродить традицию прошлого - президент Ахмадинежад в начале мая написал своему американскому коллеге Бушу.

Следует иметь в виду, что, несмотря на одинаковое название, должности Буша и Ахмадинежада достаточно сильно отличаются друг от друга. Американский лидер - глава государства в подлинном смысле этого слова. Иранский президент - фигура во многом символическая. Он представляет страну в международных делах и олицетворяет власть для простых иранцев, но реально руководят религиозные авторитеты.

Однако именно эта репрезентативная функция иранского президента раскрылась в полной мере в письме Бушу. Поэтому не следует удивляться, что в послании не содержится конкретных предложений по вопросам двусторонних отношений, а носит оно скорее общефилософский, идеологический характер.

Любопытно, но Ахмадинежад применил против Буша то же оружие, которое нынешняя американская администрация активно использовала для повышения рейтинга хозяина Белого дома после 11 сентября 2001 года и обоснования современной мессианской внешней политики США. Оружие это - ценностный подход к политике.

Как минимум в течение нескольких последних столетий, по крайней мере с появления работ Никколо Макиавелли, политики оказались перед выбором, чем руководствоваться им при принятии решений - представлением о некоем абстрактном благе или повседневными нуждами.

Среди специалистов распространена точка зрения, в соответствии с которой современная политика оставляет мало места для абстрактно-ценностного подхода. Правители понимают, что сограждане-избиратели ждут от них не красивых лозунгов о необходимости пойти на жертвы ради будущего торжества абстрактных идеалов, а решения конкретных повседневных проблем.

Однако администрация Джорджа Буша чем дальше, тем больше начала отказываться от этого подхода. Под давлением доминирующих сегодня неоконсерваторов часто стали слышны призывы об избранности Америки для свершения благих дел. Обычной стала и религиозная риторика.

Но призывы эти во многом являются ширмой, формой для политического курса, ориентированного на весьма обычные, практические дивиденды. Зададимся вопросом: все-таки зачем коалиция под руководством США вторглась в Ирак? Для того, чтобы принести простым иракцам свободу от диктатора Хусейна или для того, чтобы Америка решила проблему дефицита нефти?

Что же избрать для формулирования задач внешней политики - абстрактное представление о всеобщем благе или отстаивание практических интересов, национальных или корпоративных? Думается, что даже официальный Вашингтон не может решить для себя этот вопрос однозначно. По крайней мере, попытка делать и то и другое делает американскую внешнюю политику крайне неэффективной.

Вернемся к иракскому примеру: даже американские официальные лица не всегда уверенно рапортуют общественности об успехах иракской демократии. Что же касается нефтяных богатств страны, то на начало этого года иракские нефтяники добывали на полмиллиона баррелей (двадцать процентов от всей добычи) в день меньше, чем это было при Саддаме. За двумя зайцами погонишься...

Ясно, что Тегеран относится к противникам Вашингтона в современном мире. Вот Ахмадинежад и избирает в качестве объекта для своей идеологической атаки один из самых чувствительных пунктов, вопрошая Буша в письме, какую же свободу и другие блага принесли интервенты иракцам, отбросив страну в развитии назад лет на пятьдесят даже по сравнению со временами правления Хусейна?

Ход по идее сильный. Другое дело, что идеологическая война имеет свои законы. Сколь аргументированным ни были бы слова Ахмадинежада, обращенные к Бушу, эффективность их будет примерно такая же невысокая, как у попыток Москвы доказать, что цены на российский газ для Украины сформированы по рыночным законам. Действительно, если бы дело не касалось Украины, на западный взгляд сегодня "строящей демократию", то ценообразование это было бы признано вполне рыночным, но в данном случае в ответ на обвинения России почти невозможно оправдаться.

Слышат то, что хотят услышать. Поэтому даже самое безобидное письмо иранского президента, не содержащее заверений, что в Иране откажутся от атомной программы и будут строить демократию по западному образцу, будет воспринято на Западе в штыки. А уж нынешнее же, достаточно грозное, послание и вовсе удобный пример для доказательства изуверской сути иранского режима.

В послании Ахмадинежада речь идет не только об американской внешней политике самой по себе. Например, среди прочего иранский президент обращает внимание на Африку, континент, который Ахмадинежад называет наиболее пострадавшим от несправедливого современного миропорядка.

Ситуация в Африке - неизменный пункт для обсуждения на саммитах "большой восьмерки" в последние несколько лет. Мировые лидеры делают все, чтобы показать себя радетелями за континент. А тут к его судьбе обращается иранский президент. Ясно, что проблемы Африки не только не стоят в повестке дня двусторонних американо-иранских отношений, но и не касаются региона Ближнего Востока, где Тегеран и Вашингтон также борются за влияние.

Более того, обращает внимание Ахмадинежад и на Латинскую Америку, традиционно считаемую США зоной своих исключительных интересов. Все это означает, что иранский лидер желает заручиться поддержкой недовольных американской внешней политикой по всему миру, старается показать, что давление, оказываемое Вашингтоном на его страну, лишь часть общей внешней политики США, направленной на мировое доминирование.

Но и это еще не все. Ахмадинежад в своем послании разворачивает наступление против Буша по всем направлениям. Он касается многих сюжетов, обычных для мессианской риторики американской внешней политики.

Скажем, сюжет про демократию он весьма ожидаемо иллюстрирует последними парламентскими выборами в Палестине. Если нынешняя палестинская администрация изменит свою платформу, признает Израиль, то как же быть с легитимностью, демократией, волей народа? Ведь избиратели голосовали за движение "Хамас", несогласное с существованием Еврейского государства.

На иранскую ядерную программу Ахмадинежад также предлагает взглянуть под другим углом. Действительно, эта программа может быть использована в военных целях. Но так всегда было с техническим прогрессом. Тогда, может, вопрошает президент Исламской республики, противиться любой науке и развитию технологий? Лишить отдельные народы права на исследования?

Конечно, такая постановка вопроса вовсе не оправдывает усилия Тегерана, стремящегося получить атомную бомбу. Но стратегия давления с целью заставить Иран отказаться от исследований представляется далеко не самой эффективной. Если Исламская Республика всерьез захочет изучить смертоносную технологию, то рано или поздно сделать это удастся. Если же мировое сообщество сумеет создать такую систему региональной и глобальной безопасности, в рамках которой Тегеран будет осознавать, что любая попытка поиграть ядерными мускулами, будет означать быстрое и неминуемое уничтожение Ирана, желания бряцать ядерным арсеналом явно поубавится.

Возвращаясь же к письму Ахмадинежада, следует сказать, что иранский президент, активно прибегая к религиозной риторике, старается показать себя противником либерально-демократической идеологии. В этом и его сила, и слабость.

С одной стороны, такая позиция в очередной раз декларирует, что либеральная демократия, будучи продуктом исторического развития западной цивилизации, не является по умолчанию единственно приемлемой и благотворной для других частей столь разнообразного мира. С другой, столь ясное неприятие этой системы и присущих ей ценностей, включая существующую систему защиты прав человека, делает Ахмадинежада удобным объектом для атак мировых СМИ и общественности.

Еще не был обнародован полный текст письма, а иранского президента уже стали бранить на самые разные лады. Журналисты, политики и даже политологии с энтузиазмом спешили заявить, что такое письмо вновь подтверждает антигуманный характер иранского режима и его опасность для человечества.

В итоге получилось, что письмо Ахмадинежада не только не способствовало разъяснению мнения его страны, но и, наоборот, стало еще одним аргументом для критиков Тегерана в пользу ужесточения позиции мирового сообщества по отношению к Исламской Республике.

Современная политика, в особенности международная, почти не оставляет места для красивых заявлений и жестов. Письмо иранского президента, сколько бы необычно оно ни было по форме и содержанию, так и не смогло что-либо изменить в лучшую для Тегерана сторону в нынешнем кризисе. Похоже, что теперь Иран будет сосредоточивать свои усилия не на полемике с оппонентами, а на подготовке и осуществлении конкретных практических шагов. А уж от того, какие это будут шаги и насколько эффективными, будет зависеть исход этого кризиса.