Сначала три литературных факта (по крайней мере, два из них могут быть известны читателю). В конце прошлого года телефонная компания "Мовистар" выпустила (можно ли сказать "издала"?) для своих клиентов роман Патрисии Суарес, аргентинской писательницы, драматурга и прозаика, лауреата нескольких престижных литературных и театральных премий, то есть фигуры в местном масштабе известной. Название вполне попсовое: "Свитч, или Как правильно выбрать мужчину". Фишка в том, что читать его можно только "по телефону". Процесс пользования прост: набираешь текст "роман" (novela) и посылаешь по адресу * (звездочка) 2 886 (пробовать не стоит, это только в Аргентине), а в ответ получаешь главы романа. Первые две бесплатно, затем - по умеренной цене (всего их тридцать одна). Другой путь: "Меню" - "Movistar interactivo" (понятно без перевода) - "Развлечения" - "Портал романов". Выбор романов пока невелик: этот самый "Свитч" и еще два - другой аргентинской писательницы, Камило Заффоры.

Место действия - Япония. Таинственная Чако (Chaco), о которой мы почти ничего не знаем, кроме того, что ей двадцать и она из Осаки, - чемпион среди "телефонных романистов" (это уже почти жанр): за последние полтора года она написала пять романов, в том числе бестселлер "Что ангел дал мне". Неистово и самозабвенно (обстоятельства образа действия - как? - кочующие из одного журналистского сообщения в другое на разных языках) печатает Чако на клавиатуре своего сотового телефона, прерываясь только, чтобы затянуться любимыми ментоловыми сигаретами "Seven Stars" (и эта гламурная деталь постоянно воспроизводится). "Я печатаю быстрее на своем телефоне, чем на стандартной клавиатуре", - хвастается Чако в интервью.

Финляндия. В начале этого года здесь вышло необычное произведение. Издано традиционно, полиграфически и не нуждается в новом виде носителя, от которого восприняло только форму. Это роман финской писательницы Ханну Луинтала (забавно, что в русскоязычных сообщениях пол (или род?) автора колеблется: для одних он мужчина, для других - женщина; я выбрал второй вариант для рифмы с мастерицами жанра из Аргентины и Японии). Роман называется "Последние сообщения" и состоит из одних эсэмэсок. На 332 страницах их уместилось около тысячи. Написаны они по всем правилам жанра - с привычными для всех пользователей сокращениями и аббревиатурами, которые позволяют уместить больше содержания в маленьком текстовом объеме. Главный герой - финский хатек-менеджер, оставивший свою престижную и высокооплачиваемую работу ради путешествий по Европе и Индии. Единственной ниточкой, связывающей его с оставшимися в "стране Nokia" семьей и друзьями, стали эсэмэски, на которые персонаж не скупится "Я убеждена (или убежден, если хотите. - О.Д.), - говорит писательница, - что sms-сообщения способны рассказать о современном человеке гораздо больше, чем любые другие формы и жанры". А вот это уже почти эстетический манифест. Впрочем, все телефонные романисты словоохотливы и даже жадно болтливы, будто компенсируют лимит на слова в их романах, и теоретизируют, и делятся опытом (небольшим еще) взапуски, и с наслаждением выдают "тайны ремесла", может быть, еще и потому ничего не скрывая, что как "тайны" и "секреты" приемы их работы еще не сложились (не определились). Скрывать еще нечего.

О "мобильном романе" как самостоятельном и самом в себе явлении (жанре) можно говорить только в третьем, финском, случае. В первых двух, аргентинском и японском, приметы жанра - вынужденные, их эстетическое значение и эффект были второстепенными, возникали постольку, поскольку любое изменение в способе существования текста ведет к изменению эстетического значения. Эти приемы и особенности вызывал (диктовал) сам тип носителя текста: похоже на то, как изменялось литературное произведение при переходе от рукописи к печатному станку. (Кто сменял авторучку сначала на пишущую машинку, а потом на компьютер, знает, как прогибается и деформируется стиль. И те, кто совмещает писание от руки и на компьютере, должны знать, что стили всякий раз разные.) Сам контакт и коммуникация с читателем у того, кто создает рукописную книгу или пишет для типографии, - разный. Но свобода выбора здесь ограничена. То же самое - когда пишешь на рисовой бумаге, пергаменте или ватмане. Стиль разный: стиль, стило; скажи, на чем и как ты пишешь, и т.д.. Красные чернила вызовут иной стиль, чем зеленые. Стиль - это не человек, а то, чем и на чем он пишет.

В третьем же, финском, случае произошел свободный перенос вынужденно, под влиянием носителя текста (и стиля) складывающихся черт жанра в область традиционных старых способов существования литературы. Вынужденно (или случайно, под влиянием случая) сформировавшиеся жанровые черты были осознаны как устойчивые и относительно твердые. И используются они ради чистой эстетической задачи (идеологической, психологической, исторической). В очень небольшой период (допустим, года полтора) и на очень ограниченном жанровом материале sms-романа произошла обыкновенная эволюция от случайно и ощупью, на собственных ошибках, формирующегося преджанра к жанру устойчивому, независимому, одновременно и затвердевающему, и по собственным законам развивающемуся. Этот жанр отделяется от изначального способа существования и может переноситься с одного в другой: из типографии на компьютерный диск, с диска опять в телефон и дальше, туда, куда поведет развитие технологий.

Все началось, как всегда, в Японии и Китае. В мае 2000 года молодой человек из квартала Шибуйа, что в Токио, назвавший себя Йоши (Yoshi), создал сайт для мобильных телефонов, на который стал выкладывать главы своего романа. Роман рассказывал о школьнице-проститутке, ее жизни и смерти и назывался "Deep love: Айу-моногатари" ("Глубокая любовь: История Айю"; Айю - имя героини, моногатари - традиционный японский эпический жанр). На создание сайта Йоши потратил 900 долларов. Затем он напечатал 2000 карточек с адресом сайта, отправился в одно из популярных у токийской молодежи мест и раздал студенткам. А затем начался ажиотаж. Историю Айю передавали из уст в уста, сайт посетило свыше 20 млн человек, возник фонд пожертвований автору, чтобы он продолжал полюбившуюся историю (скачать новые главы можно бесплатно, тут не разживешься), а брелки вроде того, что носила героиня романа Айю, молниеносно распространились среди токийских школьниц. Некоторые говорят, Йоши создал буквально интерактивную литературу: в ответ на sms-главы приходят эсэмэски читателей (читательниц) с пожеланиями и предложениями. "Это как играть живую музыку в клубе, - радуется Йоши. - Диджей сразу замечает, как реагирует публика, и может корректировать свои действия, чтобы людям было интересно".

А три года спустя китаец по имени Кван Фучанг выпустил для мобильной сети sms-роман "Перед стенами осажденной крепости". Роман разделен на 60 глав-посланий, состоящих каждая только из 70 знаков, и вновь рассказывает о любовном треугольнике, встречах и расставаниях.

Интересно, что в Японии и Китае мобильные романы завоевали большую популярность, чем в Европе или Америке. Китаец/японец с телефоном в руке, читающий в дороге новый sms-роман, - обыкновенное зрелище. В японском сегменте интернета можно найти чуть не до двухсот sms-романов. Говорят, их читают и те, кто прежде романов в руки не брал. Возможно, этот "восточный выбор" связан с национальной традицией: культурой дневниковых записей и писем (прежде всего женщин) еще эпохи средневековья: sms-романы очень все это напоминают. В мобильных романах обычно от 200 до 500 страниц, каждая из которых содержит приблизительно 500 японских иероглифов. Романы читаются на экране сотового телефона постранично, загрузка одной страницы обходится пользователям в $10. А пару лет назад японские девочки, ровесницы Айю, никогда ранее и не думавшие о публикациях, начали писать на интернет-порталах, откуда их истории можно загрузить и читать на сотовых телефонах.

Юрий Тынянов рассказывал, какое значение в литературной эволюции приобретает перемещение, или перенесение бытового явления, частного, окказионального, незначительного, в литературу. Прежде бытовой факт становится фактом литературы. "И наоборот, то, что сегодня литературный факт, то назавтра станет простым фактом быта, исчезает из литературы" (из статьи "Литературный факт"). Быт оказывается своеобразным хранилищем одновременно зачатков искусства и его ископаемых останков. Свою мысль Тынянов иллюстрировал историей шарад и логогогрифов: в его эпоху они осознавались детской игрой, в эпоху Карамзина были серьезным литературным жанром. Мы знаем, что развитие авангардной поэзии уже почти в наше время (в 70-80-е) вновь вернуло шарады и даже крестословицы литературе. Альбомные стихи, стихи на случай (у московского поэта Михаила Сухотина был цикл с характерным названием "Стихи на всякий случай"), дружеские посвящения (вплоть до зарифмованных надписей на книге или поздравлений в стихах кочуют из литературы в быт и обратно. (Опыты Дмитрия Пригова, с его имитацией любительского стихотворчества, сами собой приходят на ум.)

Особенно Тынянов останавливался на жанре письма, переместившегося в эпоху, когда происходило разрушение торжественных ("грандиозных", по Тынянову) жанров из частной жизни в жизнь литературную и общую (конец 18-го - начало 19-го вв.). Письмо было в литературу призвано: понадобились "недоговоренность, фрагментарность, намеки, "домашняя" малая форма письма" - на первый план выдвинулась несобранная, капризная, изменчивая, погруженная в мелочи и во вдруг двинувшуюся, неустойчивую, ненадежную, зыбкую реальность. Пишущий письма - в движении: на постоялом дворе, в дилижансе, в дороге... Чтобы писать письма вообще нужно расстояние, точнее, осознание этого расстояния, разрыва, удаленности. Преодоление расстояние и формирует литературный жанр письма. "Пестрота, неровность в слоге есть следствие различных предметов, которые действовали на душу... путешественника: он... описывал свои впечатления не на досуге, не в тишине кабинета, а где и как случалось, дорогою, на лоскутках, карандашом..." - это Тынянов цитирует предисловие Карамзина к "Письмам русского путешественника".

Формат sms диктует свои требования к писателю. В каждой главе "не более 2 000 знаков¸ - рассказывает Патрисия Суарес, - это заставляет тебя быть более чем экономной. Диалоги - короткие... имена выбираешь состоящими из минимума букв, чтобы не тратить лишних знаков. Фразы короткие, никаких запятых, и ты не можешь позволить себе растекаться в метафорах или слишком расфилософствоваться".

Камило Заффора, журналистка и преподаватель в Национальном университете Ла Платы, - предшественница Суарес, с Камило и началось "новое дело в Аргентине". В феврале 2006 года она написала десять глав sms-романа "Треугольник" и послала в компанию "Мовистар". Те предложение приняли и с июля начали публикацию. В романе было 50 глав. "Но потом я увидела, что это слишком много, - вспоминает писательница, - интерес падает уже после 30-й". Поэтому ее следующий роман, "Вероломство", вышел короче. "Не больше 20-30 глав, в каждой по 2000 тысячи знаков, - формулирует писательница принципы новой эстетики, - и в конце каждой главы - сюжетный "крючок", который удерживал бы читателя в напряжении и заставлял читать дальше. Что-то вроде романов-фельетонов прошлого или телесериалов. Не знаю, открывает ли "мобильный роман" новые возможности для писателя или, напротив, ограничивает его, но для любого писателя работать с таким заданным ограничением объема - почти на грани игры, это здорово. Я уверена, что качественные вещи можно создавать в любом формате... Со временем книжной индустрии придется смириться и осваивать новые типы носителей".

Sms-романы аргентинок рассчитаны в основном на молодых людей от 16 до 25 лет (ровесников героев): "Именно они наиболее одержимы мобильными телефонами" (Патрисия Суарес). Все три романа - о любви. "Свитч" - о том, как одна простая девушка полюбила миллионера, но бросила его ради шофера, "Треугольник" - о любовных противоречиях трех двадцатилетних обитателей Буэнос-Айреса, а "Вероломство" ("Martingala") - о том, как служитель супермаркета украл выручку и сбежал с подружкой в Уругвай.

Но что вообще выражается в жанре sms-романа, если отвлечься от тематического однообразия, возможно временного? (Характерно, что это прежде всего "роман". Sms-рассказ, повесть существуют (та же Заффора), но, скорее, по аналогии: почему бы и в sms-литературе не быть повести или рассказу, как и в традиционной литературе. Но специфичен здесь именно роман: то есть не случай, не эпизод, а продленное существование, судьба, жизнь с эсэмэсках. Специфика жанра - друг за другом идущие сообщения, и, значит, роман этот потенциально бесконечен: сообщения могут добавляться и добавляться, пока жив герой. Впрочем, и смерть героя роман не останавливает. Личный стиль в эсэмэсках до предела ослаблен, это общий, безличный стиль, стало быть, отправитель легко меняется без каких-либо стилистических изменений, без того, чтобы роман стал другим, это общий герой.)

В эсэмэсках как бытовом жанре (и это качество переходит в жанр литературный, его примета) сочетается сосредоточенность на себе и узком, ближайшем круге (вплоть до непонятности текста постороннему, относительной его зашифрованности), приватизированность мира героев и предельной открытости этого же мира, его обобществленности. Человек на всех ветрах, одинокий и беспомощный (говорят, переписку по мобильному очень легко контролировать), его послание не спрятано в конверте; я доступен (мое "я" доступно), а если недоступен, то это не от меня зависит. Тут вообще торжество зависимости (есть некоторая жуть в таких формулировках, как "абонент находится вне зоны доступа" (Сталкер сейчас же вспоминается). В мистическом, бредовом, эфирном пространстве, по которому летают послания (то же самое в переписке по интернету), все это очень хорошо выражается, в это пространство я не то чтобы выхожу, а я его не покидаю, в нем существую, хотя и в разных его зонах, и моя доступность другому (другим) меняется. Я появляюсь и исчезаю, как на ленте Мебиуса.

Это все и выражает (что и имела в виду финская писательница с плывущим полом-родом) существование современного человека. Он всегда в движении (в отличие от путешественника Карамзина, это движение не временное). Точнее, можно сказать так: мир движется вместе с героем (герой или его автор на эскалаторе). Он одновременно всегда удален и мгновенно рядом (быстрота, мгновенность связи): выполнение желания здесь и сейчас - хочу передать. Без промедления. Общество потребления, понятно: одновременно и удовлетворение едва возникающего желания (или даже его предупреждение: телефон всегда в кармане) и само овеществленное потребление вещи весьма нематериальной и невещественной - общения.

Информативность, скупость, минимализм. Только самое главное. В эсэмэсках сложных извивов чувств и многозначности события не выразишь. Но в этом и нет необходимости. Герой прост (или упрощен, сам себя упрощает): никаких придаточных, как говорит Патрисия. Невротический герой. В коротких, нервных, отстуканных пальцем в переходе метро фразах, с обилием ошибок, сокращений, небрежностей, эта невротичность культивируется, а не просто выражается как факт. Язык обобщен, как говорилось. Это инструментальный язык. Язык без метафизики, всегда перевод с неведомого общего языка: по случайности оказывающегося русским или английским. (Но это же сообщение могло бы быть и на каком угодно другом.) Это современный человек вообще, только внешне, социально конкретизированный (город, место работы или профессия, возраст, пол - последнее не обязательно). Инструментальный, обобщенный, переводной язык литературы уже давно формировался, на него постепенно переходит вся современная литература, и, вероятно, сейчас этот язык просто нашел наконец свой дом, обиталище, емкость. Место, где он может жить, развиваться и забыть о своей былой ущербности.