В 1993 году известные деятели искусства - Савва Кулиш, Марлен Хуциев, Микаэл Таривердиев, режиссер неигрового кино Владимир Коновалов и продюсеры Андрей Симонов и Геворг Нерсисян - решили организовать кинофестиваль в пограничном портовом городе Выборг (финское название - Viipuri) с тем, чтобы создать рекламу российским картинам и поддержать их в прокате. Выборгский киносмотр оказался не первым и не единственным мероприятием такого рода и назначения. В первую половину 90-х годов в России возникло множество фестивалей: "Кинотавр", "Киношок", "Виват, кино России", "Фестиваль фестивалей", фестиваль неигрового кино в Екатеринбурге, чуть позже - киносмотры анимационного кино и другие, старавшиеся покрыть территорию разных кинематографических направлений и жанров в период, тяжелый для производства и продвижения картин.

У выборгского фестиваля сразу возникли проблемы. Одна из наиболее очевидных состояла и по сей день состоит в том, что место первого национального смотра прочно занято "Кинотавром". Проходящий в начале июня, "Кинотавр" открывает летний сезон фестивалей российского кино и имеет возможность выбирать для конкурса, зрительской панорамы и кинорынка из фильмов первой половины календарного года. Выборг вынужден довольствоваться тем, что осталось, или поспело с июня по август. Непосредственная близость к телевидению (СТС) нового руководства "Кинотавра" - тоже аргумент, для продюсеров не последний. Информационная поддержка, кинорынок, специальные программы для продюсеров, конкурс "Дебют. "Кинотавр", где продюсеры могут приглядеть для себя перспективные кадры, солнце, море и обильная кинематографическая тусовка - с какой стороны не зайди, "Кинотавр" выглядит как предмет вожделения Эллочки-людоедки.

Нельзя сказать, чтобы у Выборгского фестиваля не было средств на разработку и укрепление структуры. "Окно в Европу" поддерживает холдинг "Парадиз", одна из наиболее активных российских кинокомпаний, занимающийся прокатом и кинопроизводством, владеющий кинотеатром "Ролан", сетью кинотеатров "Пять звезд", двумя телеканалами Армении и спутниковым телевизионным каналом в США и Южной Америке. Да и Выборг - город таможенный, он дает денежную добавку к призам фестиваля в виде пресловутого "конверта", по поводу которого во время церемонии закрытия те, кто вручают призы, и кто их получает, отпускают столько неловких острот. "Как хорошо, теперь будет на что из Выборга уехать", - шутка лидера нынешнего фестиваля Павла Чухрая. Но любому фестивалю нужны не только средства, но и концепция. Фестиваль, как фильм - к бюджету желательно присовокупить сценарий, постановочное решение и определить, какое кино займет место действующих лиц. Тем более в условиях кинематографического безрыбья, когда кино снимается вроде бы много (в этом году число картин составляет почти две сотни), а выбирать не из чего.

Сначала "Окно в Европу" планировали проводить как кинорынок. Потом собирались обмениваться опытом со странами Скандинавского региона - у города давние отношения с финнами и прочими шведами с петровских времен - так что пару лет во время фестиваля показывали детское норвежское кино и молодое кино Финляндии. Была предпринята попытка сделать "Окно в Европу" площадкой для проката картин компании "Парадиз", так что в программе фестиваля можно было увидеть даже "Годзиллу". Из всего великолепия, достойного Манилова, прижились конкурсы документального кино и анимации, а также "Выборгский счет" - наиболее приметные фильмы сезона, побывавшие на других фестивалях. Победителями "Выборгского счета" становятся ленты, за которые зрители отдают наибольшее число голосов. В этом году наряду с картинами конкурса, участниками "Выборгского счета" стали "Путешествие с домашними животными" (Золотой Георгий 29 Московского международного кинофестиваля), "Ничего личного" Ларисы Садиловой (приз ФИПРЕССИ 29-ММКФ), "Кремень" Алексея Мизгирева (Приз за лучший дебют и за "лучший сценарий" на 18 "Кинотавре"), "Изгнание" Андрея Звягинцева, получившего награду за лучшую мужскую роль на МКФ в Каннах, "Ванечка" (приз Президента кинофестиваля "Зеркало"-2007), "Простые вещи" Алексея Попогребского (Главный приз "Кинотавра"-2007, а также призы за режиссуру и мужскую роль) и другие - всего двенадцать картин. Именно эта программа, дающая возможность увидеть официально признанное "лучшее", обеспечило Выборгу негласное название "фестиваля второй премьеры". Но как ни крути, лицо фестиваля - это главный конкурс. А он страдает, как и в те времена, когда в программе оказывались сразу два фильма Анатолия Эйрамджана, причем одна лента была в конкурсе, а другая - вне.

"Мы приняли решение о девственности как вызов продюсерам. С их стороны идет сильный прессинг. Продюсеры считают, что фестивали больше не имеют значения для проката, и даже просят деньги за участие картины в конкурсе", - сказал президент фестиваля Армен Медведев во время открытого заседания жюри, на котором участников и победителей не называют, но судят, вернее, обсуждают, и пытаются закрепить какую-нибудь тенденцию в контексте кино. Председатель жюри XV фестиваля Кирилл Разлогов предложил другое решение проблемы. "В Выборге повторяется та же ситуация, что на Московском фестивале - панорама оказываются интереснее и значительнее конкурса. Чтобы выйти из этого круга, мне кажется, надо обратить внимание на кино, появляющееся на периферии кинопроцесса. Я бы расширил отбор за счет этих картин, как бы расширил отбор на ММКФ за счет стран, куда никто не доезжает, думая, что можно обойтись Европой и странами, которые ближе", - сказал Разлогов и назвал "право первой ночи" бесперспективной "любимой темой стареющих мужчин".

Действительно, складывается впечатление, что в Выборг берут все, была бы премьера. В этом году в конкурсе одиннадцать премьерных картин. Среди них девять - так называемый зрительский мейнстрим третьего-четвертого ряда, и два "артхауса", случаи путанной метафорики, когда "у" в середине слова так и тянет сменить на "о". Говоря о программе конкурса, под "мейнстримом" надо понимать телевизионное кино. Вернее его российскую разновидность, складывающуюся из "презумпции дебильности" (Нина Цыркун), вторичности сюжетов, принципа "давай сделаем это по быстрому" и гонора советского авторского кино. За основу сюжета берется банальная азбучная проблема. И усложняется за счет размытой "притчеобразной" структуры, семантических добавок и эманаций дополнительных смыслов - элементов чужеродных внятному языку мейнстрима. Для сравнения: в мировой практике "телекино" вовсе не является синонимом халтуры. Например, британские режиссеры Кен Лоуч, Кен Рассел, Линдсей Андерсон, Джон Шлезингер набивали руку на телевизионных фильмах разного формата, учась ограничиваться скромными средствами и делать самые разные аспекты социальной и духовной жизни доступными широкой аудитории.

Телевидение стало для британских кинематографистов школой большого кино. Российские кинематографисты действуют с точностью до наоборот: считая телевидение падением, подразумевающим халтуру, переносят это отношение и на кино, из которого, однако, страстно мечтают попасть в богатый край телевизионного процесса. Из сочетания желания быть купленными и слыть духовными рождаются уродливые нежизнеспособные гибриды.

Любовь высушивают Фрейдом, как в "Искушении" Сергея Ашкенази, где отец-художник не смог устоять перед девушкой сына, и сын выбрасывается из окна. Или опрокидывают в "героическое" прошлое - в 20-е годы, как в "Доме на Английской набережной" Михаила Богина. Снимая в 70-80 выразительные мелодрамы, режиссер настолько утратил связь с реальностью и выдал такую вампуку о дочери репрессированного фабриканта, что актриса Нина Дробышева, сыгравшая в картине небольшую роль, принародно пожалела об этом на пресс-конференции. Или превращают антрепризу о любви и карьере в 98-минутный пассаж о пристрастии женщин к крепкому алкоголю - "Актриса" Станислава Говорухина, видимо полагающего, что чем больше стопок хлопнут Евгения Добровольская и Мария Аронова, тем более зрительским станет проект. Попытка заигрывания с аудиторией, предпринятая в комедии "Ночные сестры", сродни ночному кошмару. Для постановки сценария Валентина Черныха, художественного руководителя студии "Кинослово", студия пригласила режиссера Алексея Мурадова ("Змей", "Правда о щелпах"). Ученик Алексея Германа и Светланы Кармалиты, Мурадов не может снять элементарного сериала, чтобы не измучить его эстетическим своеобразием "Хрусталева" и "Проверки на дорогах" (см. сериал "Человек войны"). Казалось бы, напрашивается игра с жанром, стилем. Но Мурадову не хватает гибкости и иронии. Так что поручить "женский" сценарий Черныха автору "Червя" было все равно, что заставить Александра Сокурова снимать фильм "Москва слезам не верит".

К телевизионному мейнстриму принадлежит и попытка детского кино - "Родина или смерть" о школе для диверсантов, созданной фашистами на оккупированной территории на базе бывшего детдома для детей "врагов народа", и картина "Слушая тишину", где провинциалка бредит композитором и импровизирует на рояле с олигархом, которому тоже не чуждо музыкальное образование.

"Неактуальный, зацикленный на себе персонаж, неинтересный как человек, не сделанный, как герой фильма. Типичное телевизионное безразличие режиссера. Ощущение случайного сюжета, случайного автора, случайно взявшего в руки камеру. В этих условиях самое красивое изображение теряет смысл. Это касается документальных и игровых фильмов. Но это не претензия к программе, это свойственно всему нашему кино", - подытожила Марина Разбежкина, возглавившая конкурс неигрового кино. Из девяти фильмов только один - "Кружовник" эстонского режиссера Арво Ихо (продюсерская компания Игоря Толстунова, телекомпания СТС) пригоден для кинопроката. История художника-авангардиста, выдворенного вместе с ворами и проститутками накануне Олимпиады за сто первый километр и нашедшего там свою любовь, настолько очевидна и по-хорошему проста, что не способна ни выиграть, ни проиграть от манипуляций с масштабом.

Случайность обнаруживает себя и в "авторском кино". "Железная дорога", запутавшаяся в символах, линиях, персонажах и аллюзиях, нуждается в редакторе в взывает к формату "до сорока минут". Снял ее Алексей Федорченко, перехваленный критиками за дебют "Первые на Луне" и пустивший откровенного петуха на предыдущей картине "Шошо". Вторая, она же последняя "авторская" лента конкурса - "Разметка", сделана выпускницей мастерской Марлена Хуциева Юлией Колесник (три года назад ее короткометражка "Дорога" получила несколько наград). Что произошло между режиссером и продюсерами фильма - Антоном и Андреем Малышевыми, детьми Владимира Малышева, нового ректора ВГИКа, авторы не разглашают, только в конкурсе картина появилась под псевдонимом Макс Вертов. Нахальство имени соответствует нахальству произведения - школярское road movie злого англоязычного мальчика. Фильм полон доморощенных откровений, свойственных людям либо очень молодым, либо очень глупым, заимствует из чужого кино начиная с "Человека без прошлого" Каурисмяки заканчивая "Свободным плаваньем" Бориса Хлебникова, тащит горстями "сколько может перенести". Фильм не злоупотребляет драматургией, зато вот-вот лопнет от бесстыдства. Диплом президента фестиваля, врученный "Разметке", довершил образ барчука без признаков закомплексованности, что по замечанию Кундеры, свойственно людям, обладающим властью.

Называя предполагаемую аудиторию фильма, режиссер ленты "Родина или смерть" говорит о суворовцах, нахимовцах, призывных пунктах и тюрьмах. Бесхозное творение "Макса Вертова" создано для домашнего просмотра. "Железную дорогу" думают прокатывать с помощью Министерства путей сообщения, показывая машинистам и проводникам. Остальные перечисленные фильмы скорее всего прямиком отправятся в "ящик" (лишь "Артистка" выходит в прокат, но вряд ли задержится в нем надолго) - маленький экран более благосклонен к некачественной продукции. Все прекрасно, пусть, как говорится, цветут все цветы, но причем здесь главный конкурс кинофестиваля?

"Считая "Окно в Европу" интеллигентным мероприятием, мы должны определить, с кем мы. Нам необходима новая стратегия", - который год говорит Армен Медведев. Казалось бы - "вот бутерброд, возьми его и кушай" - найдено верное определение, за которое и отношение выборжцев, интересующихся фестивалем (разглядывая варежки с финским узором, можно, например, втянуться в разговор о том, чем отличаются документальные ленты Марины Разбежкиной от ее игровых картин "Яр" и "Время жатвы"), и исторический средневековый облик Выборга с крепостью XII века, мощеными улицами и старыми домами. Есть в городе что-то и от рыцаря на покое, сменившего доспехи на лоток торговца, и от русского в эмиграции, похожего на Владимира Набокова, каждое утро подрезавшего бахрому на единственных брюках.

Выборг - кинематографический город. За последние несколько лет здесь снимали "Итальянца", "Дневник камикадзе", "Червя", городские эпизоды "Возвращения" Андрея Звягинцева, и кто-то из питерцев признал в доме, где жили герои, свою бывшую спортивную школу. В окрестностях Выборга Станислав Ростоцкий снимал картину "И на камнях растут деревья" - лодки викингов стоят на заливе Салакка-Лахяи перед окнами гостиницы, в которой живут участники кинофестиваля. В таких условиях быть интеллигентным необходимо, чтобы не диссонировать с городом, предоставляющим площадку. Однако сейчас фестивалю скорее свойственен синдром вьетнамского рынка, где дешевку пытаются втиснуть за цинично высокую цену. "Окно в Европу" даже открылось в этом году фильмом "Монгол", нехитрым по мысли, но широким по форме блокбастером о претензиях Чингисхана на мировое господство.

Хитростью восточного купца отдает и обилие призов. Картина, на которую по соображениям морали, политеса, предполагаемого прокатного успеха дружбы, культурного обмена или кинематографического качества следовало бы обратить внимание, вряд ли уйдет без вознаграждения. В одном только конкурсе игрового кино существуют "Золотая Ладья" (лучший игровой фильм), три специальных приза жюри ("Серебряная Ладья"), награды президента фестиваля, призы имени Станислава и Андрея Ростоцких, имени Саввы Кулиша, премия Гильдии киноведов и кинокритиков России, Высших курсов сценаристов и режиссеров и премия Фонда Андрея Тарковского. В конкурсе "Выборгский счет" по итогам голосования зрителей и гостей фестиваля присуждается "Большая Золотая Ладья". Число призов позволяет питать надежду на справедливость, но подвергает испытанию щепетильность судей.

В этом году председатель жюри выдвинул два предложения - не давать гран-при, а если давать, то поделить между Федорченко и Чухраем, чтобы разбавить жеманную самодостаточность "Русской игры", законсервированной в форму телеспектакля, киноэкспериментами на фоне уральских степей. Подобный инцидент случился в Выборге три года назад. Режиссер Алексей Учитель распределил главный приз на "первое" и "второе" место между "Временем жатвы" Марины Разбежкиной и "Русскиму" Александра Велединского. Сам Учитель любит получать исключительно гран-при.

Отказ от присуждения награды - скандал, на который по соображениям внутрицеховой политкорректности пойдет не каждый. В этом году стратегический демарш не был предпринят по отношению к программе, которая оказалась едва ли ни самой слабой за время существования фестиваля. Победителем стала "Русская игра", поставленная по мотивам пьесы Гоголя "Игроки". Гоголевского романтика, бросившего вызов судьбе, сделали итальянцем, решившим "попользоваться насчет клубнички" и обыграть русских. Сюжет о вызове судьбе превратился в махание флагом. На этот раз предметом национальной гордости великороссов стало жульничество, более виртуозное, чем у просвещенного европейца. Правда, совпадение с оригиналом все-таки, произошло. Гоголевские "кувшинные рыла" разыграли кувшинные же рыла кино и театра - Сергей Маковецкий, Сергей Гарман и Андрей Мерзилкин. "Соорудив на лице думающую физиономию" (Гоголь), они превращают любой персонаж в повод продемонстрировать актерскую технику. Злые языки объясняют нынешний фестивальный расклад благодарностью каналу "Россия" за "Дневники фестиваля".

В начале 90-х фестивали были формой существования и выживания кино. Временной, как полагали. Но временность - самая прочная форма постоянства. Нельзя сказать, чтобы ситуация радикально изменилась. Конечно, теперь продюсеры предпочитают не светить фильмы на фестивалях до выхода в прокат или требуют гарантированных призов. Однако велик ряд фильмов, с которыми по причине низкого качества или сугубого авторства можно ознакомиться только в программе какого-нибудь киносмотра, взявшего их для пополнения программы либо из расположения к авторам. Не в последнюю очередь это касается проектов, произведенных при финансовой поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии. Бюджет освоен, а там хоть не рассветай.

Говорят, лучше быть живой собакой, чем дохлым львом. Российское кино, потеряв статус льва, нашло форму существования в образе моськи, и, как выяснилось, удачно. Во всяком случае психология моськи, взваливающей на себя минимум обязательств при максимуме жалоб на обстоятельства (отсутствие денег, цензура, власть телевизионного формата) процветает. Моська даже показывает зубы и норовит принять размеры слона.