Обстановка вокруг Ирана продолжает накаляться. Не успел пресловутый "карикатурный" скандал как следует раззадорить мировую общественность, как МАГАТЭ приняло решение о передаче "иранского досье" в Совет Безопасности ООН, а в провинции Хузестан, что на границе с Ираком, внезапно активизировались местные сепаратистски настроенные террористические группировки, напомнившие о себе серией терактов, в том числе взрывами в городах Абадан и Дизфуль 27 февраля (о связях этих группировок с главными борцами с международным терроризмом пока не сообщается).

В то же время проявляет желание вернуться в большую политику бывший президент Ирана Мохаммед Хатами, выступивший с критикой нынешнего руководства страны, а Кондолиза Райс продолжает искать подрядчика для освоения 75 млн. долларов, выделенных специально для "демократизации" Ирана. Президент США Буш в своей пространной речи перед ветеранами американского легиона, опубликованной в Washington Post, более чем прозрачно намекнул на необходимость скорейшей смены режима в "стране исламской революции". Все это происходит на фоне тотальной информационной войны, развязанной против Ирана не только Соединенными Штатами, но и большей частью Европы.

Такой не самый мирный внешнеполитический контекст требует от руководства Ирана принятия ответных действий. Если большую часть февраля президент Махмуд Ахмадинежад разыгрывал карту радикальных общественных настроений в мусульманских странах (мотив: ударите по Ирану - весь Ближний Восток взорвет исламская революция), то к концу месяца он начал активно взаимодействовать с отдельными представителями международного сообщества.

Так, была достигнута договоренность об официальном визите в Малайзию, проводились активные консультации с китайским МИД, а 25 февраля было распространено заявление о том, что Иран готов подписать с тремя европейскими корпорациями ("Total", "Shell", "Repsol") соглашение на разработку крупнейшего в мире газового месторождения "Южный Парс". Последнее представляется наиболее эффективным шагом в дипломатической борьбе с США за Европу, поскольку указанные корпорации являются крупнейшими нефтегазовыми консорциумами трех влиятельных европейских стран: Франции, Великобритании и Испании. И если, скажем, "Shell" может рассчитывать на компенсацию со стороны США в случае проведения военной операции против Ирана, то ни "Total", ни тем более "Repsol", похвастаться этим не могут, а потому наверняка окажут содействие своим правительствам в определении правильного курса по отношению к этой исламской стране.

Вообще, сегодняшняя крайне ожесточенная позиция европейских стран по отношению к Ирану вызвана по большей частью тем фактом, что пришедший к власти Ахмадинежад прикрыл "лавочку", в которой и при Хатами и при Рафсанджани европейцам за умеренную плату раздавались самые интересные проекты. Сегодня, видимо, Ахмадинежад всерьез подумывает о возобновлении этой "лавочки", но в урезанном варианте.

Однако наибольшие перспективы Ирану обещает сотрудничество с Россией. Весьма солидный опыт семнадцатилетнего тесного экономического и политического сотрудничества (напомню, 1 января 1989 г. аятолла Хомейни обратился с историческим посланием к Горбачеву, открывшим новую эру в отношениях нашей страны с Исламской республикой Иран) обеспечивает отлаженность механизмов взаимодействия политических элит двух стран.

Экономическое сотрудничество с Ираном представляет для России особую значимость, поскольку лежит оно преимущественно в сфере высоких технологий (в отличие от контактов с большинством других контрагентов): помимо военно-технического сотрудничества, это атомная энергетика, самолетостроение, программное обеспечение и т.д. Россия заинтересована в скорейшей реализации проекта Международного транспортного коридора "Север - Юг", который должен соединить Европу с Индией.

Очевидно в этой связи, что Россия - одна из немногих стран, заинтересованных в сохранении существующего режима в Иране. И иранские власти это прекрасно понимают. А потому идут на уступки. Последней уступкой стала договоренность о создании совместного предприятия по обогащению урана, которое будет располагаться на территории России. Предложение о создании такого предприятия наша сторона выдвигала давно в форме проектов дополнений к межправительственному Соглашению 1992 г. о строительстве АЭС в Бушере.

Кроме того, в этих проекта содержались также положения, позволявшие возвращать отработанное ядерное топливо в Россию, что обеспечивало бы полный контроль над топливным циклом. Из-за нерешенности этого вопроса, собственно, и было заморожено строительство первого энергоблока в Бушере мощностью 1000 МВт. Сейчас накал международной обстановки взял вверх, и Ирану как никогда нужен весомый геополитический союзник в лице России.

Перспективы для такого союза на сегодняшний день есть, но для их реализации иранское руководство должно прежде всего изменить тон своих высказываний. Сейчас этот тон остается радикально-популистским и играет против дипломатических позиций Ирана, сужая к тому же возможность для маневра нашей дипломатии. Однако отказ от исламского популизма может стоить дорого: страна исламской революции сейчас имеет колоссальную поддержку в мусульманских странах, где существует возможность изменения режима. А "экспорт" исламской революции - давняя мечта и духовного лидера Ирана Хомейни, и президента Ахмадинежада, и большинства населяющих страну шиитов. Поэтому политическое будущее руководства исламской республики, как и самой республики и российско-иранских отношений, будет во многом зависеть от того, продолжит ли оно делать эту рискованную ставку. Ставку на революцию.