"...Приходят дни, говорит Господь,

когда не будут более называть

место сие Тофетом

и долиною сыновей Енномовых,

но долиною убийства,

и в Тофете будут хоронить

по недостатку места."

Иеремия 7:32

Последние лет десять Катастрофу европейского еврейства (она же "окончательное решение еврейского вопроса") стало принято называть греческим словом Холокост. Помимо того, что термин этот, обычно объясняемый как греческий перевод древнееврейского слова "ола" ("всесожжение"), неточен - в традиционном греческом переводе Ветхого Завета соответствующее понятие передается обычно словами "холокарпосис" или "холокаутома" - он несет в себе предельно кощунственную идею массового человеческого жертвоприношения, угодного Богу. Нацистские палачи предстают при такой трактовке едва ли не жрецами Всевышнего, а Сам Он - кровожадным монстром.

Однако масштаб Катастрофы, приведшей в конечном итоге к подлинному уничтожению мира традиционного европейского еврейства, и обращенность ее на народ Библии (парадоксальным образом не опровергающая, а утверждающая его трагическую избранность), естественно, заставляют искать ее предвестий в Священном Писании.

Известное каждому выражение "геенна огненная" не просто имя нарицательное, обозначающее ад в христианской традиции, - это метафора, укорененная в подлинной библейской географии. Греческое слово "геенна", передающее древнееврейское "Ге-Хинном" (в синодальном переводе Библии - "долина сыновей Енномовых"), относилось к совершенно конкретному географическому пункту - пересохшему руслу на южной окраине Иерусалима, первоначально служившему местом отправления одного из самых страшных языческих культов - сожжения детей в жертву Молоху, а впоследствии проклятому и превращенному в городскую свалку, куда вместе с нечистотами и мусором свозились для сожжения трупы казненных. Значение первой части названия "Ге-Хинном" (древнееврейское "гай" - вади, каньон или овраг, промытый дождевой водой, часто с обрывистыми краями) в точности соответствует славянскому слову "яр"...

***

Есть названия - деревень, хуторов, речек, холмов - сохраняющиеся столетиями и мало что говорящие тем, кто их слышит и произносит. Поколения сменяются поколениями, и бельгийские крестьяне ловят рыбу в речке Ипр, польские - возят овощи на базар в Майданек, а украинские бабы ходят по воду к ручью, протекающему по дну Бабьего Яра.

А потом - наступает день, когда в самом звучании этих ничего не значащих или банальных названий начинает слышаться голос Мирового Зла. Того, что превыше границ. Того, которому все равно, кто победит в войне, - главное, чтобы победило оно само. А побеждает оно почти всегда - делая палачами людей, которые могли бы прожить жизнь, так и не узнав, что они палачи, и сея в выживших жертвах неутолимую горечь и ненависть.

***

Киев был оккупирован немецкими войсками в ночь с 19 на 20 сентября 1941 года. Немцы входили в Киев весело. Примерно так же, как незадолго до того входили они в Прагу, Париж, Брюссель. Встречали их, скорее, равнодушно. Мало кто из оставшихся в городе киевлян питал симпатии к советской власти - свежа была память о Голодоморе, унесшем жизни не то шести, не то семи миллионов украинских крестьян, а еще свежее - о терроре конца тридцатых, практически полностью уничтожившем последние остатки Киева Ахматовой и Булгакова.

Одним словом, немцев в городе ждали. Ужас перед их приходом (вполне, как впоследствии оказалось, оправданный) был ослаблен полной утратой доверия к советской пропаганде, еще совсем недавно превозносившей гитлеровскую Германию как стратегического союзника СССР, а всего за три месяца до оккупации Киева - сразу после нападения "союзника" на Советский Союз - возродившей дух военных репортажей из Испании и живописаний ужасов нацистского режима. Как пишет свидетель тех событий А.В.Кузнецов в потрясающем документальном романе "Бабий Яр", "когда вышел приказ (явиться к Бабьему Яру. - Д.Б.), девять евреев из десяти слыхом не слыхивали о каких-то фашистских зверствах над евреями. До самой войны советские газеты лишь расхваливали да превозносили Гитлера, лучшего друга Советского Союза, и ничего не сообщали о положении евреев в Германии и Польше. Среди киевских евреев можно было найти даже восторженных поклонников Гитлера как талантливого государственного деятеля" (А.В.Кузнецов, "Бабий Яр", ч. I , гл. "Бабий Яр"). Зловещая ирония судьбы в том, что именно теперь, когда - в кои-то веки! - наиболее важная часть сообщений соответствовала действительности, вконец изолгавшейся власти не верил уже никто, в том числе и евреи, которым суждено было погибнуть первыми.

***

Ад начался не сразу, но долго ждать себя не заставил: через четыре дня после того, как Киев был занят немецкими войсками, а немецкое командование размещено в отеле "Континенталь" на Крещатике, город потрясла серия мощнейших взрывов: оставшиеся в городе агенты НКВД в течение нескольких дней последовательно и методично взрывали бомбы, заранее заложенные в подвалах театров, гостиниц, жилых домов, так что спустя неделю весь центр города лежал в развалинах: дело, начатое взрывами, довершил огонь, и руины Крещатика продолжали дымиться даже зимой.

Немецким войскам был нанесен значительный урон - в огне и под обломками зданий погибли сотни немецких солдат и офицеров. Но еще больший ущерб был нанесен самим жителям города - до 50 000 из них остались без крова, а убитых никто не подсчитывал. Немецкое командование, в лице коменданта Киева генерал-майора Эберхардта, обергруппенфюрера СС Фридриха Йеккельна, командующего Айнзацгруппы "Ц" бригадефюрера СС д-ра Отто Раша и начальника зондеркоманды "4-а" штандартенфюрера СС Пауля Блобеля, решило, что настал самый подходящий момент направить естественное озлобление и гнев местного населения на евреев и использовать его для превращения Киева в зону "юденфрай".

То проворство и цинизм, с каким немцы сумели обернуть в свою пользу сильно ударившее по ним разрушение центра Киева, позволило впоследствии свалить на них вину за это варварство, как и за воспоследовавший спустя месяц взрыв Киево-Печерской лавры. Но в любом случае нет ни малейшего сомнения в том, что поголовное уничтожение евреев в основе своей не имело к взрыву Крещатика никакого отношения. Это следует хотя бы из того, что буквально в те же дни была предпринята аналогичная акция в литовском Панеряе (Понарах), где было уничтожено около 35 000 евреев Вильнюса - приблизительно столько же, сколько в Бабьем Яре с 29 сентября по 3 октября 1941 года. Диверсия была использована лишь в качестве повода для начала того, что первоначально должно было выглядеть как "депортация". Обвинив евреев во взрыве Крещатика, немецкое командование добилось желаемого: многие провожали "депортируемых" плевками и проклятиями. В память немногих выживших прочно врезалась картина шествия обреченной еврейской толпы по улицам враждебного города, кочевавшая потом из статьи в статью и из книги в книгу и ставшая символом неистребимой ненависти соседей-христиан к евреям, достигшей апофеоза в Бабьем Яре.

Миф этот, как и любой другой, содержит в себе изрядную долю правды, но скорее уводит от истинного понимания событий, нежели приближает к нему. На самом деле, как уже было сказано, как сами евреи, так и их соседи были уверены, что речь идет о депортации: был даже пущен слух, будто немцы собираются вывезти евреев в Палестину. Как ни странно, подобная примитивная ложь часто оказывалась весьма эффективной: пресловутая покорность еврейских жертв, как правило, объяснялась именно тем, что их до последнего заставляли надеяться на лучшее. Трудно управлять отчаявшимися людьми; ничто не порабощает так, как надежда.

На протяжении всего пути в Бабий Яр многих евреев сопровождали нееврейские мужья, жены, родственники и друзья. Некоторые из них, пройдя первую линию оцепления, оказались в ловушке и, осознав это, стали метаться в панике, показывая украинским полицейским документы и пытаясь тем самым спасти себе жизнь. Им было обещано, что, когда с евреями будет покончено, их отпустят. Однако офицер, непосредственно руководивший отправкой партий обреченных на расстрел, резонно рассудил, что, освободив неевреев, случайно затесавшихся в еврейскую толпу, он допустит утечку информации и разрушит оказавшуюся столь эффективной систему лжи. Поэтому никому из тех, кто оказался вместе с евреями в преддверии ада, избежать его не удалось: все они были расстреляны (а недострелянные - добиты лопатами и прикладами ружей) в общей могиле Бабьего Яра.

День начала массовых расстрелов евреев в Бабьем Яре, 29 сентября, совпал с Йом Киппур - иудейским Судным днем. Вряд ли кто-либо из палачей был столь осведомлен в еврейском религиозном календаре, чтобы сознательно приурочить расправу к одному из двух основных иудейских траурных дней. И в этом совпадении нельзя не усмотреть еще одну грань жуткого символизма, буквально пронизывающего всю историю Бабьего Яра - от сентябрьских дней 1941 года и до марта 1961-го, когда Долина убийства снова напомнила о себе, унеся в могилу еще несколько сотен, а может, и тысяч жизней (об этом - ниже). Расстрелы продолжались меньше недели - с 29 сентября по 3 октября 1941 года (главным образом в первые два дня). Согласно оперативному докладу Айнзацгруппы "Ц" от 7 октября, за эти дни был уничтожен 33 771 человек.

***

Однако история Бабьего Яра на этом не закончилась - по сути дела, то было только начало. Во-первых, до войны евреи Киева составляли около 20% населения (около 175 000 человек). Приблизительно двадцать или тридцать тысяч было эвакуировано вместе с госучреждениями и предприятиями. Незначительное число было призвано в Красную армию (поистине парадоксальный способ спастись во время войны!). С учетом всего этого даже после массовых расстрелов сентября-октября 1941 года в Киеве оставалось не менее 100 000 евреев. Как пишет в своей книге "Тайна Бабьего Яра" З.А.Трубаков, один из 15 уцелевших узников Сырецкого концлагеря: "?К сожалению, у меня нет статистических данных, сколько евреев Киева не попали в ловушку Бабьего Яра. Но то, что это так, несомненно. С помощью населения (курсив мой. - Д.Б.) и благодаря некомпетентности карательных органов многим евреям и особенно осиротевшим детям удалось спастись" (З.А.Трубаков, "Тайна Бабьего Яра" ч.1, гл.12).

Во-вторых, после взрыва Крещатика оккупационный режим стал ужесточаться с каждым днем. По прямому указанию Гиммлера оккупационные власти Украины, предназначавшейся для колонизации немецкими поселенцами, приступили к почти поголовному истреблению гражданского населения. Наказанием за неподчинение очередному распоряжению властей был, как правило, расстрел, а расстреливали по-прежнему в Бабьем Яре - теперь уже всех подряд: заподозренных в оказании помощи беглым военнопленным или партизанам, коммунистов (в том числе и тех, кого поначалу оставили в живых, поверив в неискренность их вступления в партию), просто случайных людей и, разумеется, недоистребленных евреев и цыган. Кроме того, Яр служил местом захоронения трупов из душегубок: этим способом, изобретенным чекистами во времена "красного террора", были, в частности, поголовно уничтожены пациенты киевской больницы для душевнобольных и страдающих нервными расстройствами. Как указывает А.В.Кузнецов, "до войны в Киеве насчитывалось 900 000 населения. К концу немецкой оккупации в нем оставалось 180 000, то есть намного меньше, чем лежало мертвых в одном только Бабьем Яре. За время оккупации убит каждый третий житель Киева, но если прибавить умерших от голода, не вернувшихся из Германии и просто пропавших, то получается, что погиб каждый второй" (Кузнецов, ч. III , гл. "Киева больше не будет. 6. Шли массы людей").

***

18 августа 1943 года группу заключенных Сырецкого концентрационного лагеря, созданного весной 1942 года на прилегающей к Бабьему Яру окраине Киева, состоявшую из евреев, бывших партизан и коммунистов, отделили от остальных и отвели в Бабий Яр. Все они были уверены, что их ведут на расстрел. Если бы они знали, что им уготовано, многие, возможно, предпочли бы смерть. Заковав ноги заключенных цепями, эсэсовцы во главе с "главным инженером Бабьего Яра" Топайде, руководившим расстрелами 1941 года, заставили их вырыть огромный котлован. Добравшись до гигантского пласта трупов, засыпанных многими тоннами песка, узники должны были вручную разгребать гекатомбы и сжигать тела жертв в огромных печах, сооруженных из надгробных плит и решеток, взятых специально для этой цели с близлежащих кладбищ - еврейского и русского. По воспоминаниям Трубакова, "в первые дни работы никаких приспособлений не было. Нас заставляли руками вырывать из общих груд и вытаскивать покойников... Они никак не отдирались, а нас за это снова били палками по голове... Двое наших узников не вынесли такой страшной работы, всего этого отталкивающего вида огромной массы трупов и насилия над психикой человека - сошли с ума. Охрана их застрелила, а слесари, которые всех нас заковывали, сняли с мертвых цепи и по приказу Топайдо бросили несчастных в печь" (Трубаков, ч. III , гл. 6).

29 сентября 1943 года - во вторую годовщину начала расстрелов в Яре и за 37 дней до освобождения Киева - из Бабьего Яра бежало 330 заключенных. Лишь пятнадцати удалось избежать гибели при побеге. На основе свидетельских показаний одиннадцати из них - Л.К.Островского, Я.А.Стеюка, С.Б.Берлянда, И.М.Бродского, В.Ф.Кукли, И.Я.Долинера, В.Ю.Давыдова, Я.А.Капера, Д.И.Будника, З.А.Трубакова и М.Ф.Матвеева - была произведена приблизительная оценка числа расстрелянных и сожженных в Бабьем Яре за два с небольшим года немецкой оккупации Киева: она варьирует от 70 000 (Берлянд, Бродский) до 120 000-125 000 (Капер, Будник, Трубаков и др.) Немецкий исследователь Р.Э.Вин оценивает число погибших в 150 000, из которых не менее 80 000 евреев ( R . E . Wiehn , Nothing is Forgotten : Jewish Fates in Kiev 1941 - 1943, Introduction ). А.В.Кузнецов был убежден, что в Бабьем Яре было убито больше людей, нежели оставалось в живых в Киеве на момент освобождения (т.е. 180 000, Кузнецов, ч. III , гл. "Киева больше не будет. 6.Шли массы людей").

***

Но и на этом страшная история Бабьего Яра не закончилась. В послевоенные годы на волне антисемитской истерии последних сталинских лет была предпринята попытка вычеркнуть геноцид евреев из истории Отечественной войны. Бабий Яр, бывший для каждого настоящего киевлянина символом трагедии города, для партийной верхушки Украины, выделявшейся холуйством даже на безрадостном фоне республиканских "элит", был всего лишь местом, где "постреляли жидов", недостойных, по их мнению, пристойной братской могилы. Поэтому в конце 50-х было принято решение уничтожить Бабий Яр, закачав в него жидкую грязь с соседних карьеров кирпичного завода и предварительно перегородив отток плотиной. Вспоминает А.В.Кузнецов: "Я ходил туда и потрясенно смотрел на озеро грязи, поглощающее пепел, кости, каменные осыпи могильных плит. Вода в нем была гнилая, зеленая, неподвижная, и день и ночь шумели трубы, подающие пульпу. Плотину подсып али, она росла, и к 1961 году стала высотой с шестиэтажный дом. В понедельник 13 марта 1961 года она рухнула. Весенние талые воды устремились в Яр, переполнили озеро... и вода пошла через гребень плотины. Широким своим устьем Бабий Яр выходил на улицу Фрунзе, то есть Кирилловскую, прямо на трамвайный парк и густонаселенный район вокруг него... Сперва вода залила улицу, так что застряли трамваи и машины... и по обе стороны наводнения собрались толпы, не могущие перебраться. В 8 часов 45 минут утра раздался страшный рев, из устья Бабьего Яра выкатился вал жидкой грязи высотой метров десять. Уцелевшие очевидцы утверждают, что вал вылетел из оврага, как курьерский поезд, никто убежать от него не мог, и крики сотен людей захлебнулись в полминуты... Толпы людей были вмиг поглощены валом... Дома по пути вала были снесены, как картонные... Погребены были трамвайный парк, больница, стадион, инструментальный завод, весь жилой район... Раскопки длились два года. Было откопано множество трупов - в домах, в кроватях, в воздушных подушках, образовавшихся в комнатах под потолком. Кто-то звонил в телефонной будке - так и погиб с трубкой в руках. В трамвайном парке откопали группу кондукторов, как раз собравшихся там сдавать выручку - и кассира, принимавшего ее. Цифра погибших, естественно, никогда не была названа" (Кузнецов, ч. III , гл. "Уничтожение пепла").

***

Теперь, по прошествии стольких лет, когда не то что живых свидетелей - живых современников предвоенных событий и самой войны остается с каждым днем все меньше, - теперь, когда отгремели фанфары 60-летия Победы, наверное последней "круглой" ее годовщины, которая останется в памяти последних фронтовиков и тыловиков (кроме разве что тех из них, кто успел повоевать лишь в самом конце войны), самое время остановиться, помолчать и подумать. Слишком много лишнего было сказано о войне - одними в запальчивости, другими по неведению, а кем-то и по душевной злобе.

Пора наконец понять, что означала та война не в мировой истории и не в истории России или любой другой страны, а что означала она для отдельного, частного, "маленького" человека, как корежила она его душу, как превращала порою в зверя - и как иногда побеждал ее он сам. И происходило это отнюдь не тогда, когда он побеждал врага. Победить войну можно, только победив ненависть. И в 65-ю годовщину Бабьего Яра память о нем, навсегда оставшемся символом двух основных проявлений Зла - нацистского Человекоубийства и равновеликой ему советской Лжи, должна стать поводом не для очередных политических деклараций, но лишь для того, чтобы напомнить себе и всем, каких нечеловеческих страданий ст оит служение идолам - будь то Молох, Гитлер или Сталин.