Свершилось. Нурпаше Кулаеву, единственному выжившему захватчику бесланской школы, Верховный Суд Северной Осетии вынес смертный приговор. Медийный мир суров. Тут в цене яркие, но не слишком "размазанные" хронологически истории. Массы настороженно относятся к совсем уж перегруженным сюжетными линиями сценариям, к перенаселенным героями пьесам, к постмодернистским блокбастерам, в которых нет однозначно злых и абсолютно добрых, потому что все - говнюки, просто по разные стороны баррикад.

Начала российская тетенька судиться с Макдональдсом, написал об этом год назад "наше все" Андрей Колесников в "Коммерсанте" смешную заметку. И другие перья отечественной журналистики, по сравнению с Колесниковым, серебряные, бронзовые и, как шутил Довлатов, дубовые, всласть оттоптались на сюжете об ошпаренной фастфудовским кофеем мамзель Кузнецовой. Вся страна узнала об этой боевитой женщине. О том, что она до сих пор пытает Фемиду миллионным иском, рассказов уже меньше. А чего тут рассказывать? Ну пытает, и пытает. Сюжет отыгран. Сажают национал-большевиков в тюрьму по обвинению в хулиганстве, и "красный адвокат" Дмитрий Аграновский, едва ли не монополист леворадикальной правозащиты, сутками не знает покоя - СМИ наперебой идут к нему за компетентными комментариями. Сажают нацболов снова и снова, и тема перестает быть острой. "Нечем будет закрыть полосу, напиши небольшую заметку, - говорит редактор корреспонденту, - а так вообще, ну их нафиг, ставь ты лучше в новостную колонку этих нацболов-альпинистов". Сюжет о том, что в России снова появляются политузники - отыгран.

Приходят первое сентября люди с автоматами в школу. Убивают для начала всех сильных мужчин, могущих оказать сопротивление. (И оказавших - честь и хвала таким Мужчинам, не смог бы я так, наверное, сжался бы тихим трусливым комочком в углу, c вялой покорностью ожидая своей участи.) Захватывают в заложники женщин и детей - вплоть до младенцев. Прикрываются, подонки, их телами. А потом на третий день начинается штурм школы. Страшная и совершенно непонятная для обывателя (в техническом плане) силовая операция. Стреляют. Что-то там грохочет, чего-то там взрывается. Гибнут люди: 317 заложников, 13 штурмующих, 31 террорист.

В середине недели на "Эхо Москвы" пришел Генрих Боровик, чтобы поговорить о журналистике. Генрих Аверьянович упомянул в разговоре погибшую от разрыва сердца журналистку "Комсомольской правды", снабдив ее профессиональный портрет следующей положительной характеристикой (буквально): "Все свои журналистские несколько лет, сколько она работала, она работала с упоением, - провела в Беслане, Нальчике, Дагестане.". Вряд ли г-н Боровик имел ввиду что-то плохое, но оговорка вышла чудовищная. Чудовищно неуклюжая оговорка. Так и представляется: плачут навзрыд здоровые кавказские дядьки - отцы и братья тех, кто остался в штурмуемой школе, а рядом бегает журналистка Екатерина Малик (которую Боровик зачем-то назвал Катей Маликовой) и с упоением работает. И одновременно чудовищно точная оговорка. Измывается экстрасенс Грабовой над бесланскими женщинами, потерявшими в жизни какой бы то ни было смысл, и вся страна с упоением следит за этой непотребной историей.

Известный газетный телекритик Ирина Петровская, понимая, видимо, что нездорово это как-то, смаковать откровенно желтушную историю, замешанную на детской крови, находит родной газете "Известия" оправдание. Все ж таки, говорит она, аудитория "Известий" несоизмерима с аудиторией федерального телеканала. А потому - выходит - газете, но никак не телеканалу, можно писать о том, как бесланские матери сходят с ума, как позорнейшим образом их отчаянная организация раскалывается на две части, как бы неадекватную, "грабовистов", и адекватную. Кстати, 1-го мая "адекватная" часть бесланских матерей в полном составе вступила в Терское казачье войско (в исторической перспективе очень надежный, надо думать, институт защиты осетинского народа), а главная бесланская мать Сусанна Дудиева даже стала казачьим сотником.

Другие известные журналисты, ведущие политико-аналитических передач на тех самых федеральных телеканалах, чью падкость до всего нездорово-скандального не смогла одобрить справедливая г-жа Петрова, продвигали после Беслана другую ключевую мысль: случившееся - наша общая вина. Они как-то даже с упоением, со страшными каким-то бездушно-серьезными глазами, повторяли: "случившееся - общая вина". И даже обычно молчащий, как партизан Борис Ельцин, единственный пока что наш экс-президент, сказал: "Думаю, каждый взрослый человек в России чувствует долю своей ответственности за то, что произошло. Не уберегли детей. Не защитили...Это - наша общая вина и наше общее горе". Стало быть, читатель (ежели Вы, конечно, человек взрослый), какой-то кусочек кулаевского приговора, кусочек казни, замененной пока что на пожизенное заключение; какая-то частица того женского воя, что раздавался сегодня в стенах Верховного суда Северной Осетии - женщин, требующих выдать Кулаева толпе растерзание, пришлось запереть в здании на то время, пока террориста увозили - в общем, какой-то, пусть маленький, фрагмент возмездия, законного или истеричного, предназначается, читатель, Вам? Согласны с такой трактовкой? Да? Нет? Уже не важно.

Потому что, вернувшись к тому с чего начали, медийный рынок суров. Упоение Бесланом кончилось. Продержавшись недолгое время на 2-м месте в пятерке главных новостей аггрегатора news.yandex.ru новость о Кулаеве через несколько часов уступила место информации о субботнем гей-параде в Москве, а еще через несколько - о том, что депутаты намерены ужесточить ввоз иномарок. В политической пятерке Беслана не было вообще, а в пятерке новостей рубрики "Общество" первой новостью оказалась какая? Правильно, про гей-парад. Пустит ли гомосексуалистов Лужков пройтись колонной по столице, или же омоновцы вперемежку с православно-двинутыми молодчиками будут мутузить мужчин в перьях и коже - этот вопрос оказалось важнее того, что будет с Кулаевым, что случилось с Бесланом, что, в конце концов, случилось в тот страшный сентябрь со всей Россией. Тема отыграна. Скучающий телезритель, в очередной раз услышав о Беслане, нетерпеливо переключает на другой канал.

Надо нам знать правду о том, что случилось во время штурма? Надо разобраться все-таки, стреляли ли танки по зданию, битком набитому детьми? Вопросы риторические. Здоровое общество по определению обязано искать истину.

Доклад парламентской комиссии по изучению бесланской трагедии будет готов к концу июня. Но не надо быть Кассандрой - никаких сенсаций в нем не будет. Сенсации никому уже не нужны. Ни оппозиции, не побрезговавшей застолбить "бурение" столь щепетильного материала, как бесланская трагедия - лучше выступать вечным разоблачителем недоговорок, чем обнаружить, что за недоговорками вовсе и не скрывалась "ужасающая истина". Ни Кремлю, для которого, как ни крути, Беслан оказался страшным системным поражением. Ни чеченским сепаратистам, которые с потрясающей тупостью расписались перед всем миром - "мы - отморозки".

И, самое главное, сенсации уже скоро будут не нужны обывателям, потребителям медиа-продукта. Это как с любимым сериалом. Интересно узнать, кто стрелял в Си-Си Кэпвелла на следующий день после нынешней серии. Но если показать Софию с револьвером зрителю через 3 года, то, есть риск, что он в лучшем случае всего лишь пожмет плечами. И переключит канал на новый модный сериал.

А Беслан все равно когда-нибудь забудут. Кончится хостинг у pravdabeslana.ru, отправится писать мемуары полпред в ЮФО Козак, вырастут и заведут детей дети Беслана. И только СМИ в юбилейные годовщины будут посвящать материалы - все скромнее и умереннее по содержанию. Все меньше по объему, все короче по хронометражу.

Все забудется. Ровно как забылись гунны, вырезавшие селения до последнего младенца. Ровно как забылись зверства белых и красных во время Гражданской войны. Или как забываются забитые пьяными родителями дети. Если составить "хит-парад" массового целенаправленного убийства детей хотя бы только за ближайшие 100-150 лет, то Беслан не войдет даже в десятку. И это - самое страшное, что есть в Беслане. Но лучше бы Кулаев нам об этом не напоминал.