Меня удивит, если многие в России слышали про итальянский городок Роверето. Но, возможно, этот топоним знаком тем, кто пристально интересуется искусством XX века - в последнее время в Русском музее прошла пара выставок, привезенных из MART, то есть Museo d'Arte Moderna e Contemporanea di Trento e Rovereto, Музея нового и современного искусства Тренто и Роверето.

О музее - несколько дальше, хотя именно из-за него я и попал в этот город, иначе это вряд ли бы произошло. Приблизительно с той же степенью вероятности я мог из Москвы переместиться в любой другой маленький город в какой-то другой стране, про который я до того ничего не слышал. Но дело в том, что в MART находится на хранении коллекция русского и советского искусства прошлого столетия, собранная Альберто Сандретти, и мою жену, искусствоведа, пригласили на полгода поработать с ней, составить научное описание и подумать, как ее надо представить. А я отправился в Роверето проведать жену.

Итак, Роверето - один из городов автономной провинции Тренто, находящейся на самом севере Италии, стоит в долине реки Адидже, у слияния с ней речки Лено, в предгорьях Альп-Доломитов. Население около 40.000. До ближайшего крупного города, Вероны, сорок минут езды на поезде. До Милана и Венеции - два с половиной часа. До провинциальной столицы, Тренто, - 20 минут.

Недалеко, за горным хребтом, - известнейший курорт, озеро Гарда, но отправляющиеся туда обычно пока не интересуются Роверето.

То есть, в сущности, захолустье.

Вроде бы город возник при римлянах, но от них ничего не осталось. В отличие от большинства других старинных итальянских городов, в Роверето нет знаменитых памятников архитектуры, и здесь не топчутся миллионы разноязычных туристов.

В Средние века Роверето был владением местных феодалов из семьи Кастельбарко, построивших на холме внушительный, но заурядный замок. С 1416-го по 1509-й принадлежал Венеции и стал важным центром шелкопрядения. Потом переходил из рук в руки, вошел, как и все Трентино и Южный Тироль, в состав Австрии, где и находился до 1918 года. Во время I Мировой войны в этих местах шли жесточайшие бои, и город был наполовину разрушен. В память об этом - Военный музей, находящийся в замке, и монумент в честь павших с колоколом, чуть не самым большим в мире, отлитым из пушек держав, участвовавших в I Мировой. До недавнего времени этот музей, где показывают старые пушки, пробитые каски и жутковатые фотографии, и колокол были главными достопримечательностями Роверето.

После Москвы оказаться в таком месте, тихом, полусонном, не туристическом в нормальном понимании - странно. Русских здесь почти не видели и, узнав, что я из России, удивляются: что его сюда занесло?

Уже обнаружилась, впрочем, одна украинка. Она работает в арабской кебабной - стояла у входа в заведение и очень громко общалась с кем-то на суржике по мобильному.

Полная тишина и покой. Люди заваливаются спать в 9-10 часов, задраивают окна ставнями и жалюзи, и город вымирает. На римский, венецианский, даже миланский вечер это никак не похоже. Видимо, сказалось долгое австрийское владычество - местный народ не склонен к латинской жовиальности.

Вечером в воскресенье, правда, во дворе дома, где жена сняла квартиру, стоял шум. Сперва мы решили - гуляют арабы. Но гуляли они как-то не по-мусульмански, сразу было слышно - не трезво. Выяснилось - братья-славяне. В квартире напротив живут сербы из Косово. Они несколько часов играли на гармошке, очень громко пели то заунывные, то плясовые песни с отчетливо турецкой мелодикой, в словах можно было различить что-то про утраченную родину, любовь, кровь и так далее. Звенели бутылками, потом громко выясняли отношения - устроили полную "кустурицу", но и они утихомирились к одиннадцати.

И опять тишина да благодать.

Поутру за окном голосят петухи, щебечут птички, но немногочисленные вороны какие-то флегматичные - не каркают.

Зато иногда галдят дети - их здесь невероятное количество, ясно, что итальянской нации вымирание не грозит.

Здесь уйма собак, молчаливых, как вороны, на тротуарах нет кучек собачьего дерьма. Через каждые 50 метров к фонарным столбам прикреплены ящички, полные полиэтиленовыми пакетами, люди, прогуливающие собак, вынимают их и подбирают оставленное питомцами. Да и двуногие не гадят - окурки и обертки бросают в урны, которых еще больше, чем ящичков с полиэтиленовыми пакетами, а домашний мусор сортируют по контейнерам четырех видов.

В Роверето есть маленький университет, имеется театр, есть даже консерватория. Из местной газеты я почерпнул, что один из ее преподавателей (украинец по имени Леонид, а фамилия почему-то латинизированная, что-то вроде Саленариус, газету я выбросил и уточнить не могу) - заядлый шахматист, победил в турнире между Вероной и Роверето. Есть театр. Проводится Международный кинофестиваль фильмов, посвященных археологии, и музыкальный фестиваль "Восток - Запад. Встречи культур".

Насчет встреч культур - в городе живет некоторое количество магрибинцев, эритрейцев и филиппинцев. По-моему, их меньше, чем в Москве. Но и Роверето - другой вместимости.

Кроме того, проводится Фестиваль Моцарта (в 1769-м тринадцатилетний гений, добираясь с отцом до Италии, дал в Роверето концерт для местной знати).

На одном из домов в старом городе висит памятная доска, оповещающая, что Гете прожил в нем три недели по пути в Рим и учил итальянский язык.

Верхнее Адидже - не лучшее место для изучения итальянского, так как люди попроще в Роверето до сих пор между собой говорят на диалекте, который вполне можно считать отдельным языком, по звуку он похож скорее не на тосканский итальянский, а на нечто среднее между каталонским и португальским, лексика же изобилует германизмами.

В городке - уйма кафе, тратторий и ресторанчиков. Кормят превосходно и, по московским понятиям, совсем не дорого. Можно, разумеется, есть пиццу, пасту и прочую привычную итальянскую еду, но местная кухня - это всякие ньокки, то есть маленькие клецки из картофеля, хлеба, кукурузной муки либо шпината, начиненные сыром, травками или мясом, квашеная капуста с копченостями, жареные колбаски и форель из горных речек. Вино - отличное, особенно красное из автохтонных, больше нигде, кроме Трентино, не растущих сортов винограда вроде Marzemino, но и Chardonnay тут получается очень хорошим.

Едой и вином местные справедливо гордятся и устраивают эногастрономические фестивали.

Воздух - чистейший, живительно наполняющий легкие. Вокруг покрытые густым лесом горы, над ними виднеются заснеженные Альпы. Совершать пешие прогулки - наслаждение. Мы с женой заехали вверх на автобусе до последней остановки, в деревеньку Коста ди Норильо, в автобусе были вдвоем, на остановке ни души. Пошли по дорожке в гору, добрались до какого-то хутора. Там нас облаяли собаки, видимо, давно не видевшие чужих, а старушка, выглядевшая как персонаж итальянского фильма 60-х, сказала нам "добрый вечер". Была четверть первого.

Мы пошли вниз, на полпути зашли в тратторию, съели поленту с лесными грибами и жареным сыром, отправились дальше. Вокруг - виды прямо как из дорожного альбома Альбрехта Дюрера. Так он из Нюрнберга в Рим шел как раз по этим местам, по долине Адидже.

То есть - идиллия.

Чем заняты жители Роверето - я не вполне понял. Кажется, есть большая табачная фабрика, но вроде бы она прогорела. Внизу, у железной дороги, какие-то индустриальные сооружения, что это такое, я пока не знаю. Вверх по течению Лено мы видели рыбное хозяйство с каскадными прудами, полными форели, и что-то вроде электростанции.

Но чем-то роверетанцы на жизнь явно зарабатывают. Ездят на скромных, но новых машинах, одеты достойно, детей, как уже говорилось, - уйма.

В основном город застроен новыми и довольно симпатичными двух- пятиэтажными домами, в одном из которых жена и сняла квартирку. В том же доме - супермаркет, рядышком кафе. До работы, до музея - 10 минут медленным шагом, и, хотя жена в Роверето провела меньше месяца, говорит, что ей уже надоело дважды в день проделывать этот путь по чистенькой, засаженной каштанами, глициниями и платанами улице, мимо ярких клумб, школы, лицея, магазина садовых принадлежностей, церкви и двух агентств недвижимости. Что будет дальше - не знаю.

В Роверето сохранился маленький старый город. Ничего вошедшего в книги по истории архитектуры в нем не имеется, но его улочки, лестницы, маленькие площади и дома живописны и уютны. Обойти все это можно максимум часа за два - если внимательно смотреть на каждый карниз. Что же, возможность неторопливо исследовать незначительные архитектурные свершения - особенное удовольствие.

Впрочем, на мой взгляд, в Роверето есть место, достойное самого пристального внимания архитекторов. Это небольшая (как все в этом городке) Piazza dei Oсchi, Глазная площадь. Так написано выцветшими буквами на углу одного из домов. Снизу приклепана табличка с новым названием - пл. Т. Баттисти. Кто такой - не знаю.

Эта площадь - нерегулярной округлой формы, и выходят на нее под разными углами пять улиц, застроенных разнокалиберными и окрашенными в разный цвет домами. У одного фасад дугообразно выгнут внутрь, другой врезается в площадь острым углом, третий - узкой трапецией, четвертый - фланкирует ее протяженным прямоугольником, пятый - почему-то отступил назад. На площади стоит фонтан с дурацкого вида статуей Нептуна, но поставлен он не в центре, по неясной причине смещен от него, а темно-серая брусчатка на площади расчерчена линиями из белого камня. Выглядит это несколько похожим на мощение площади Капитолия, придуманное Микеланджело, но благодаря общей ассиметричности узор оказывается галлюцинозно неуравновешенным, личная оптика становится стереоскопической.

Ясно, что получилось все это случайно: специально придумать такое пространственное решение невозможно, да и не работали в Роверето великие визионеры вроде Борромини.

Однако эта площадь, сформировавшаяся благодаря хаотической средневековой застройке, оказывается, когда неспешно перемещаешься по ней, изумительным архитектурным спектаклем. Перспектива постоянно меняется, буквально на каждом сантиметре открываются неожиданные ракурсы, пространство играет изумительными ритмами.

Вот я и хожу туда третий день и не знаю, когда мне это надоест. В Москве тоже можно найти очень странные, затягивающие места, но там, к несчастью, нет времени медленно наслаждаться пространством, как на площади в Роверето.

А другое странное место в городке - его главная достопримечательность, то есть MART, открывшийся лет пять назад. И по сравнению с прочим в Роверето он - большой.

Как и почему властям Трентино пришло в голову устроить в маленьком провинциальном городе один из крупнейших в Италии (да и в Европе) музеев современного искусства, где нашли деньги - мне выяснить пока не удалось. Но они эту затею осуществили. Заказали проект знаменитейшему швейцарскому архитектору Марио Ботта. Он создал сооружение, очень точно вписанное в старую застройку, несколько холодное, но прекрасно продуманное для современных музейных нужд. Минуешь узкий проход между двумя старыми домами и оказываешься под широким стеклянным куполом атриума, отдаленно напоминающим купол Пантеона, обрамленным двумя полукружиями стен. В куполе - небо и склон горы. За ним - дугообразный внутренний фасад музея с прорезями узеньких окон-амбразур.

Общая площадь музея - более 12.000 метров. Выставочные залы отличные, прекрасно оборудованные хранилища, неплохая библиотека по искусству, городская общественная библиотека, где сидят горожане, которым неохота держать книги дома, удобные офисы, пространства для лекций и других дидактических целей, небольшой концертный зал.

Однако построить хорошее музейное здание - недостаточно. Его надо чем-то наполнить. Это тоже удалось. Благодаря государственным и частным собраниям в Роверето оказалась лучшая в Италии коллекция итальянского искусства XX столетия, от футуристов до наших дней - ее часть и привозили в Русский музей.

Но кроме показа постоянной коллекции в MART постоянно устраиваются интереснейшие временные выставки. На одну из таких, очутившись в Роверето, я угодил. И был ошеломлен. Ожидал я всякого, но чтобы такое увидеть в маленьком городе, по российским понятиям вроде даже не Калуги, а Торжка, - нет.

"Танец авангардов" - как следует из названия, выставка о взаимовлиянии нового искусства и балета. В экспозиции - шедевры Дега, Родена, Тулуз-Лотрека, Нольде, Бакста, Головина, Матисса, Кандинского, Малевича, Пикассо, Шагала, Балла, Деперо, Гончаровой, Ларионова, Леже, Миро, Северини, Шлеммера, Прамполини, Баллы, де Кирико, Фонтаны - и до Раушенберга и Кита Харинга. Все это свезено из Музея Виктории и Альберта, Уодсворт Атенеум в Хартфорде, Третьяковки, Русского музея, стокгольмского Музея танца, московского Бахрушинского музея, из частных собраний. Кое-что я уже видел в подлинниках, что-то - на репродукциях, а многое для меня оказалось новым. Например, нигде до этого я не видел изумительные театральные работы Леже, к которому вообще-то равнодушен. Мне еще не удавалось увидеть столь полно, насколько гениально творили для театра Гончарова и Ларионов, как интересны в сценографии де Кирико и Пикассо. Ну и поразительны подлинные костюмы для дягилевских балетов и для спектаклей, которые оформляли в Стокгольме французские авангардисты. А что делали в театре итальянские футуристы и баухаузовец Оскар Шлеммер - просто поразительно. Будто восемьдесят лет не миновали.

Как со всякой большой и амбициозной выставкой, с "Танцами авангардов" можно спорить - мол, кое-где в экспозиции есть концептуальные огрехи, чего-то явно не хватает, без другого можно было обойтись. Но дело не в этом.

Представьте: вы садитесь в поезд на одном из московских вокзалов, едете два-три часа, высаживаетесь на платформе, десять минут идете по улице, упираетесь в очень хорошее по всем мировым стандартам, недавно построенное музейное здание и обнаруживаете, что оно набито шедеврами мирового значения.

К несчастью, я это представить не могу. И бессмысленно рассуждать о том, что у них так, а у нас по-другому, что у нас ужасные проблемы, Россию мы не то потеряли, не то какую-то не такую соорудили, а итальянцы - зажрались, в захолустье строят музеи.

Но, естественно, начинаешь думать: а зачем в Роверето такой музей?

Вот зачем. Все отнюдь не глупо и не от ожирения. Штат MART - более трехсот человек, для города с населением 40.000 это очень много. Музей оказывается чуть ли не градообразующим предприятием.

И он, в отличие от Третьяковки на Крымском валу, никогда не пустует. Его залы полны, хотя билеты вовсе не дешевы - 8 евро. Ясно, что большинство посетителей - это организованные группы, платят они по сниженным тарифам, но в казну все равно попадают существенные деньги. Понятно, что даже при неплохой выручке MART, как любой большой музей, нуждается в дотациях, однако он в долгосрочном смысле не убыточен.

Посетители - самые разные. Дети и взрослые, пенсионеры, знатоки и те, кто по музеям ходит редко. По большей части итальянцы из других городов, приехавшие самостоятельно или на туристских автобусах. Немало зрителей из соседней Австрии, встречаются англичане, американцы, немцы, французы, японцы. Из России - никого.

Посетители оставляют деньги не только в музее, но и в сувенирных магазинчиках и кафе, возникших вокруг него.

И смысл такого музея в маленьком городе вовсе не только моментально материальный. Благодаря ему о Роверето, про который раньше мало кто слышал, узнает все больше людей на свете. У города растет репутация, да и сами жители начинают к нему относиться с большим пиететом. Ну а дальше - понятно. У какого города больше шансов получить всевозможные инвестиции - у такого, который хорошо известен умными социальными и культурными программами, или у города, где нет ничего кроме цементно-бетонного завода, а его власти и жители заняты преимущественно воровством и нытьем?

Вопрос - риторический. Во всяком случае, для меня. Увидев выставку в MART и то, как роверетанцы извлекают из ящичков пластиковые пакеты и подбирают собачье дерьмо, я почему-то уверен, что у Роверето на процветание больше шансов, чем у любимого мною очаровательного города Торжка, где исторических и природных красот отнюдь не меньше, чем в Роверето.

А вот является ли риторическим вопрос о том, сможет ли когда-нибудь Торжок стать столь же разумным и комфортабельным, как Роверето? Я честно не знаю, что на него ответить.

Или мне просто кажется, что Роверето разумнее Торжка? Ведь кто-то скажет, что грязь и невменяемость в долгосрочной перспективе разумнее чистоты и рассудка.