Вышел в свет новый номер (# 3 2013) журнала «Государство, религия, церковь в России и за рубежом», издающийся на базе Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС). Это академическое междисциплинарное издание, посвященное изучению религии с особым фокусом на современные религиозные процессы.

Главная тема выпуска – «Современные теоретические подходы к изучению религии».

Из статьи Александра Агаджаняна «Религия и теория: современные тенденции»:

«Подходы к религии… Начать следует с главного вопроса, который сразу же приходит в голову: зачем? Даже если буря постмодернистской критики всех нарративов — не только великих, но, в сущности, и малых — кажется, уже улеглась, и мы начинаем неуверенно озираться по сторонам в поисках островков твердой почвы, все же нам следует признать, что эта буря изрядно потрепала устои академического сознания и старые, добрые эпистемы, и потому любое упоминание «теории» часто вызывает скепсис или зевоту, а то и презрение. Не всегда, но часто. Я бы сказал, гораздо чаще, чем, скажем, в середине XX, а тем более в середине XIX века.

Ведь теория — дитя Века Просвещения, несомненный атрибут «науки», продукт европейского Модерна. Теория — это попытка ухватить невидимую Суть; построить абстрактную схему, способную упорядочить реальность; или, если говорить в выражениях, усвоенных нами в десятилетия постмодернистского штурма, теория — это амбициозная претензия навязать реальности правила, обуздать и подчинить ее. В эпоху расцвета Модерна такие интеллектуальные амбиции казались абсолютно легитимными, престижными и неизбежными, и подготовленное систематической философией теоретизирование в физике стало моделью всех прочих проектов такого рода, постепенно охватывая все новые области знания, включая общественные и гуманитарные науки.

Теперь отношение к теориям — а даже и просто к обобщениям — подчеркнуто сдержанное; превыше всего ценятся достоверность, эмпирическая аутентичность. Любое умозрение, которое отрывается от осязаемой почвы надежных первичных свидетельств, содержит риск искажения и даже как будто презумпцию вины: въедливая, безжалостная техника деконструкции обнаружит в ваших обобщениях личные предрассудки, плоды воспитания, этнокультурные предвзятости, стереотипы эпохи и даже, не дай Бог, идеологические пристрастия — все «идолы» Фрэнсиса Бэкона и многие другие в придачу. Тысячи и тысячи биологов, лингвистов или антропологов, руководствуясь методологическим аскетизмом такого рода, пожизненно привязывают себя к компактным объектам исследования, не отваживаясь на обобщения — да и не помышляя о них.

Что же говорить о теоретических подходах к религии?! Ведь теперь, после той же постмодернистской бури, почти общепринято, что и «религия» есть продукт Модерна, сконструированный по протестантской христианской модели светскими учеными во времена постпросвещенческой секуляризации. Бесконечный поиск дефиниций «религии», бесчисленные попытки объяснения этого «феномена», даже и сопровождающиеся заклинаниями о его, феномена, неисчерпаемой сложности, — не веет ли от этого какой‑то смесью первоначальной научной наивности и самоуверенности, не говоря уже о бесплодном догматизме, кажущемся ныне уже совсем démodé? Последовательная деконструкция и содержательная размытость превращают понятие «религии» в ничто, делают его бесцельным, не операциональным в целях аналитических и даже описательных, а религиоведение — дисциплиной без предмета».

Номер журнала можно приобрести в магазине «Фаланстер» (Москва).