Не секрет, что огромная масса людей, сопоставимая численно со всем населением нынешней Российской Федерации в результате дезинтеграционных процессов, произошедших в последнее десятилетие ХХ века на территории Советского Союза и сопредельных территориях, оказалась отрезана от Родины. Эти люди, будучи русскими или отождествлявшие так или иначе себя с русскими, в наибольшей степени переживали трагизм культурного разрыва, распада "большого русского мира".

Проблеме российских соотечественников, оказавшихся в результате этих процессов за нынешними рубежами России, была посвящена сегодняшняя пресс-конференция президента Фонда Эффективной Политики Глеба Павловского. Прошла она в издательстве "Аргументы и Факты" в рамках "Дней русской политической культуры".

Политолог Глеб Павловский отметил, что проблема русской диаспоры, безусловно, не сводима к сумме проблем, наличных у той или иной общины. Это прежде всего проблема самой России и проживающих здесь русских. Отсутствие сменяемой последовательной позиции России в отношении зарубежных соотечественников в последние десять лет нанесли существенный удар по русской политической культуре в целом.

Шагом по возрождению русской политической культуры как таковой должно стать возвращение русского языка и русских традиций в ставшие зарубежными осколки русского политического пространства. При этом ни в коем случае нельзя прятать слово "русский" и "русское", как будто страшный фетиш, поскольку иначе русская диаспора будет лишена главного средства самоидентификации. "Россия - государство с русской политической культурой, государство русской цивилизации и нам не нужно стыдиться слова "русский".

Для Павловского очевидно, что прошедший в Санкт-Петербурге (24-25 октября) Конгресс соотечественников, проживающих за рубежом, подтвердил формирование в России иного подхода по отношению к русской диаспоре. Теперь это становится вопросом политики государства.

Вопрос относительно русской диаспоры - это лишь оборотная сторона проблемы, вызванной отсутствием в России внятной миграционной и национальной политики в последние 15 лет. В этот период сама "Россия представляла собой транзитный коридор, в котором присутствовало большое число людей, которым не был присвоен никакой статус. Административная система не была заточена ни на работу с соотечественниками, ни на работу с диаспорой". Кроме этого, в России накапливались "транзитные пассажиры", которые мигрировали из одной страны в другую. Отсутствие четкой миграционной политики властей в отношении подобных "перемещений" привело к тому, что нелегальным мигрантам были созданы все условия, чтобы себя в такой ситуации "чересчур комфортно чувствовать". Раздвоенность и "шизофрения" административного ресурса в миграционной политике превратила Россию в "коммунальную квартиру", где "одни - варят борщ, а другие - сушат кальсоны, и всему этому сообществу нужно вместе уживаться".

Вся русская диаспора сопоставима с целым населением России. По отношению к нему она равна одной трети и составляет тридцать миллионов человек. Однако сейчас принять 10-15 миллионов соотечественников разом, Россия не сможет. В лучшем случае можно говорить о лишь о полумиллионе соотечественников, которых готовы при сегодняшних условиях принять российские власти. Речь не идет о том, чтобы собрать всех русских людей на территории Российской Федерации. В контексте концепции, предложенной президентом, речь должна идти о том, чтобы все те, кто являются русскими и находится за рубежом, ощущали свое единство, принадлежность к русской политической культуре, продолжали русские традиции.

Однако в последнее время ситуация поменялась. Российские власти открыто заявили, что готовы принять в Россию тех, кто по тем или иным причинами оказался за пределами Родины. В том числе о готовности принять сограждан заявили региональные российские власти. Другой вопрос, кто и с какой целью захочет вернуться на Родину? Удастся ли избежать притока нелегальных мигрантов и создание теневых сред?

Говоря о возвращении соотечественников, следует признать, что подход, предложенный Путиным, который предполагает считать русскую диаспору за рубежом как часть русского мира, принципиально исключает участие русской диаспоры в теневой политике. "Соотечественники не являются людьми с двойной лояльностью", иначе это просто не соотечественники. Снова "внешний" вопрос отношения к диаспоре и "внутренний" вопрос миграционной и национальной политики оказываются неразрывно связаны. Сама по себе Россия должна быть готова принять "и иммигранта, и переселенца": разделить эти две категории не удастся. "В данном случае важнее говорить не о количестве, а о качестве, чтобы новый приток российских граждан не превратился в поток нелегальной миграции".

Но не все методы по борьбе с нелегальной миграцией хороши. Например, "очень важно изолировать такие силы, задача которых сеять рознь и в конце концов взорвать Россию".

Провокаторская работа по разжиганию внутренней вражды является серьезной проблемой, на которую недостаточно обращают внимание политические партии, а некоторые даже пытаются сорвать на этом политический куш.

Реконструкция пространства русской политической культуры - это большая задача, стоящая перед российскими властями, перед гражданским обществом, политическими партиями и сообществом журналистов. Кроме этого не мешало бы в учебных заведениях возродить программу толерантности. "Толерантность для нас сегодня - условие нашего выживания".

В определенном смысле - вся Россия и все русские, проживающие на территории нынешней Российской Федерации в существенной степени оказались в отрыве от "большого русского мира", сформированного прежде всего культурным влиянием на оказавшиеся теперь сопредельными пространства. Возвращение русской цивилизации - это отнюдь не собирание всех русских в России, как бы может быть кому-то этого ни хотелось, это восстановление прежде всего единого пространства русской политической культуры - пространства, где говорят на русском языке, где транслируются понятные русскому смыслы, где люди чувствуют единство с одной из мировых по значению культур, заключил Павловский.