6 июля столица Казахстана готовится отметить свое 10-летие. Астана - это мегапроект президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Все знают, что он лично дает добро на строительство любого объекта в столице. Так что президента можно по праву считать главным творцом Астаны. Вместе с ним лицо страны творила целая интернациональная бригада во главе с именитыми архитекторами: японцем Курокавой, англичанином Фостером, итальянцем Николетти. О том, как это - созидать новое, мы беседуем с главным архитектором Астаны Сарсенбеком Жунусовым.

"Русский журнал": Сарсенбек Ендибаевич, исторические примеры переноса столицы в другой город можно сосчитать по пальцам одной руки. Поэтому и удача - отстраивать новую столицу - выпадает редкому архитектору. Удача и ответственность. Давайте вернемся на десятилетие назад. Вспомните, как все начиналось? Какие идеи тогда предлагались?

Сарсенбек Жунусов: Сразу же после объявления о переносе столицы к нам стали поступать различные предложения по проектам от самых разных групп и частных лиц. Мы объявили конкурс, сначала республиканский, потом международный. Участвовали несколько компаний из дальнего и ближнего зарубежья, среди них и наш город-побратим Санкт-Петербург, но победителем оказался Моспроект.

Надо заметить, что практически все проекты так или иначе обыгрывали тему евразийства. Из всех зарубежных архитекторов лучше всего была разработана тема у японского архитектора Кисе Курокавы. К сожалению, наш проект стал одним из последних грандиозных проектов в его жизни. В прошлом году великий архитектор умер. Его проект не только был наиболее интересным и проработанным, у него была продумана и доведена до совершенства тема соотношения творения рук человеческих и природного ландшафта. На самом деле и этот выбор был труден, потому что все проекты были хороши. От проекта захватывало дух, и было опасение, что все сделать не удастся. Но возросшие цены на нефть позволили осуществить задуманное.

РЖ: Как современная архитектура может сочетаться с суровым климатом столицы? Все представляют себе так: равнина, лес в 90 километрах от города, сильные ветра. И стоят в степи небоскребы, продуваемые со всех сторон?

С.Ж.: Решение надо искать у природы. Вспомните, что делают пингвины, когда мерзнут? Они жмутся другу к другу. Если использовать этот же прием для строительства домов, собрать в "кучку" несколько зданий, причем офисных, жилых и торговый центр на расстоянии шаговой доступности, то эту проблему экономии тепла можно с легкостью решить. Дома защищены от ветра. А если еще окружить город лесополосой, да замкнуть не одно кольцо домов, а несколько, то вообще можно изменить климат в отдельно взятом городе. Само внешнее кольцо Астаны уже сегодня построено на 63%. В идеале, так решил наш президент, лесополоса вокруг города должна расти и соединиться в итоге с природным лесным массивом, с природной экосистемой. Раньше вокруг города, когда вспахивали поля, поднималась пыль. Сейчас деревья эту пыль задерживают.

РЖ: В итоге город принимает очертания овала. Почему овал? Например, современная столица Бразилии имеет пространственный вид птицы в полете. Современно, ярко!

С. Ж: Чем же плох овал? Самая совершенная и красивая фигура в геометрии. Что же касается Бразилии, то, несмотря на всю ее геометрически-пространственную красоту, горожане почему-то стремятся на выходные покинуть столицу, спеша в милые сердцу старые города. Вот вам и птица в полете!

РЖ: Как я читала на одном из казахстанских сайтов, есть опасения, что наиболее значительные преобразования будут происходить в новой части города. А старая территория может остаться почти в прежнем виде, претерпев лишь косметический ремонт. Так ли это?

С.Ж.: Нет, конечно, такого не произойдет. У нас несколько новых программ по реконструкции старого города, включающих и развитие новых коммуникационных систем, и строительство новых подстанций. Есть программа развития новых дорожных сетей и программа сноса старого и ветхого одноэтажного фонда. И многие другие программы.

В старой части много пятиэтажных, целиноградских хрущевок. Тогда в Казахстане не было собственного производства бетонных плит, потому облегченные плиты отливали в городе на Неве и везли сюда. Из них собирали дома, как собирают карточный домик. Эти дома еще и сегодня могут служить людям, но они устарели морально. Астанчане любят простор и хотят жить в более комфортабельных условиях. Поэтому снос этих домов не за горами.

РЖ: А как все это переживут рядовые граждане?

С.Ж.: У нас практикуется веерное строительство. Рядом с домами под снос строится новый многоэтажный дом. Туда переселяют всех жителей из стоящей рядом пятиэтажки, а на месте пятиэтажки возводят новое жилье. И так далее. Люди терпят временные неудобства из-за разворачивающейся рядом стройки, но зато имеют возможность не уезжать из своего района. Многих пугает именно переезд в другой район, люди же привыкают к одному месту. А дома возводятся у нас быстро.

РЖ: Кстати, почему Астана непременно должна расти ввысь?

С.Ж.: Многие говорят: зачем нам небоскребы, ведь земли хватает? Любой город должен развиваться компактно. Мы можем раскидать его на несколько тысяч километров, только зачем? Город должен жить компактно - для удобства самих же жителей. В Казахстане проживают 15 миллионов человек. А в одной только Москве - 14 миллионов. Москва живет компактно, а мы - нет. Если вам не хватает денег на ремонт большой квартиры, что вы делаете? Покупаете квартиру поменьше и делаете в ней хороший ремонт. Потому что в грязи жить нельзя. Городу нужно жить хорошо и по средствам. В компактном городе, например, короткие дороги. При коротких дорогах нет нужды держать большой парк автобусов. Выгодно? Да. Я не сторонник того, чтобы все было, как в Нью-Йорке, - дом на доме. Мы, например, решили выделить высотками центральную часть города, ее каждый приезжающий видит издалека и, кстати, ориентируется в таком городе лучше. Почему еще центр должен быть многоэтажным? По теории развития городов, все хотят жить в центре. Центр должен быть высокий, а края - низкими.

РЖ: Я прочла в концепции развития города, что здания Астаны должны привлекать толпы туристов. Но разве туристов можно завлечь современной архитектурой?

С.Ж.: Можно. Как я уже говорил, большую часть объектов мы делаем через международные конкурсы. Нас привлекают творцы с неординарным мышлением, уже сказавшие новое слово в архитектуре. У нас сейчас одно здание проектирует итальянский архитектор Николетти, много проектов от Норманна Фостера. Они предлагают всегда очень неожиданные ракурсы. Сооружение в виде наклонных пластин-стен или колец, надетых друг на друга. А вот взгляните на это - каковы ваши ощущения?

РЖ: Выглядит несколько странно. Здание разрезано на несколько частей, и части эти поставлены одна на другую... как попало. Впрочем, согласна, взор это притягивает.

С.Ж.: У нас будут здания, спроектированные по новым технологиям. Умные дома, как мы их называем. Таким зданиям не требуется отопительная система, им нужна только вода. Они будут использовать для обогрева энергию ветра. У нас будет транспорт на уровне второго этажа. Такая электрическая дорога уже есть в Москве, но она короткая, всего в одну станцию метро. У нас же она пройдет через весь центр. Вот все вместе - редкая архитектура и новые технологии - и могут дать толчок развитию туристического бизнеса в Астане. Посмотреть на город будущего захотят многие.

РЖ: Когда все это случится?

С.Ж.: Мы сейчас на половине пути. Город, в принципе, должен строиться вечно. Москве 850 лет, а она все строится. Но хотелось бы замкнуть кольцо, завершить логически старую часть города, показать очертания нового градостроительства. На все это понадобится около пяти лет.

РЖ: Почему в Астане так много монументов?

С.Ж.: Мне всегда казалось, что их мало? Памятники и монументы во все времена несли воспитательную функцию. Мы все пережили открытие новой страницы в истории Казахстана. Символ переноса столицы нужно увековечить. По-моему, это естественное и правильное желание.

РЖ: Символ Астаны - это Байтерек?

С.Ж.: Байтерек воплощает легенду о волшебной птице счастья Самрук, которая откладывала свое яйцо на вершине самого высокого дерева. "Байтерек" в переводе означает "высокий тополь". С монумента можно увидеть весь город, как с высоты птичьего полета.

РЖ: Рука президента Назарбаева, вылитая из золота, - довольно необычный ход. У нас если и оставляют отпечаток ладони, то закапывают его под фундамент здания, для потомков.

С.Ж.: "Положите сверху руку и пожелайте что-нибудь", - говорят обычно экскурсоводы башни посетителям. И каждый может таким образом "лично пообщаться" с президентом. По-моему, это приятно.

РЖ: Так это и есть символ города? В народе ее, кстати, называют чупа-чупсом?

С.Ж.: Нашему народу палец в рот не клади. Прессу нашу читали? Я думаю, символ города выберет сам народ. В свое время парижане страшно не любили Эйфелеву башню и называли ее железным уродцем. Но она все равно стала символом Парижа. Байтерек - уникальное сооружение столицы.

РЖ: Согласна, очень интересное. А что вы сами любите из достопримечательностей Астаны?

С.Ж.: Мне нравится все. И то, что еще будет построено, тоже. Центр делового города мы покроем шатром. Можно будет ходить по улицам раздетым в любую погоду. Уже завершается строительство Шатра потомков Чингисхана - Хан Шатыры-Энтертейнмент. Это футуристическое здание будет самым высоким на территории столицы. Его площадь составляет 10 тысяч квадратных метров. Шатер будет покрыт материалом, поглощающим солнечный свет и сохраняющим внутри летнюю температуру. Дворец мира и согласия - это 62-метровая стеклянная пирамида. Там располагается красивейший оперный зал. Внизу - полумрак настоящей пирамиды, а на самом верху - уникальный зал с изображением голубей на стекле. Сдано здание Конгресс-холла. Перечислять можно бесконечно. А лучше - на все это смотреть и смотреть...

Беседовала Наталья Степашина