Если сторонний наблюдатель, не отягощенный знанием предыстории событий и подоплеки отношений, окинет ясным взором необозримые пространства былых империй, распавшихся союзов, пустынных и густонаселенных, богатых и нищих, обладающих древней культурой и погрязших в вековом варварстве, он, к удивлению своему, осознает, вернее, почувствует стоящую за всем этим многообразием и пестроцветьем загадочную реальность.

Пытаясь осмыслить и свести воедино части политической мозаики, наблюдатель несомненно придет к выводу, что перед ним - имитация осмысленной активности, поток мгновенных состояний политической среды, не связанных никакою идеей, ни, тем более, смыслом. Частный смысл отдельного события иссякает подобно затухающему колебанию маятника; на смену угасшему колебанию приходит новое, такое же бессмысленное и столь же кратковременное.

"Затухание" - наиболее подходящее слово для описания происходящего. Так, в течение нынешнего года затухала инерция украинских беспорядков, создавших у их участников иллюзию "участия в историческом процессе"; на данный момент от нее остался лишь более или менее стойкий запах гнилых апельсинов, коими в течение всего года взбунтовавшаяся против одного из собственных кандидатов Украина перебрасывалась с иностранным государством, четырнадцатью годами ранее почти безропотно отдавшим ей львиную долю ее нынешней территории, но с унылым однообразием обвиняемым в имперских поползновениях.

Украинский "помаранчовый" фарс неожиданно оказал стилистическое влияние на события, разыгрывавшиеся в иных широтах и имевшие все шансы перерасти в гражданский кризис; право-религиозные еврейские поселенцы в секторе Газа и части Самарии, предназначенные к эвакуации в рамках реализации американского плана "умиротворения" Ближнего Востока, вдохновленные "оранжевым" триумфом украинской толпы, решили, что секрет успеха - в правильном выборе цвета, и облекли свою агитацию в оранжевые тона. Юмор ситуации в том, что израильские сторонники "размежевания" воспользовались традиционными для израильской государственной символики цветами - белым и голубым, по иронии судьбы совпавшими с цветами предвыборной кампании украинского неудачника.

Результат, однако, оказался прямо противоположен украинскому: после нескольких месяцев усердной агитационной работы, достигшей апогея в августе - накануне назначенной даты эвакуации первых еврейских поселений полосы Гуш-Катиф (зона поселений в секторе Газа, теперь уже бывшая), - гора родила мышь. Не имеющие поддержки извне, фактически лишившиеся представителя в высших эшелонах власти (каковым в свое время был не кто иной, как ненавидимый поселенцами "предатель" Шарон), израильские "оранжевые" потерпели фиаско. Их судьба - наглядный пример того, что происходит с людьми, поверившими националистической риторике политиков и возомнившими себя "авангардом нации": приходит время, и их приносят в жертву изменившейся политической конъюнктуре и очередному поветрию из Белого дома.

Было бы странно и неуместно сравнивать между собою два столь разноприродных на первый взгляд события, как прошлогодний, якобы удавшийся, "помаранчовый" бунт на Украине и безуспешная попытка сопротивления еврейских поселенцев, - если бы не вышеописанный наивный плагиат. Между тем случайное сопоставление имеет свои преимущества - оно заведомо свободно от трафаретных подходов и зачастую позволяет усмотреть в избитых фактах неочевидные аспекты.

В данном случае бросается в глаза зависимость значимости события от его освещения в прессе, и особенно на телевидении: еще лет двадцать назад израильское общество (не говоря уже о советском) жило по своим законам, опиралось на свои мифы и оперировало собственными символами. Произошедшее на глазах одного поколения стирание национальных и цивилизационных граней привело к превращению всего западного мира, включая тяготеющие к нему в культурном и психологическом отношении осколки восточного блока, в некую амальгаму племен (не наций!), испытывающую информационные воздействия большей или меньшей мощности - в зависимости от актуальности событий, происходящих в той или иной точке "общечеловеческого" континуума.

Манипуляция этими информационными импульсами составляет сегодня один из основных инструментов мировой политики, и значение его продолжает усиливаться. Та часть человечества, для которой актуальная информация оказывается более значимым фактором, нежели религия, органические основы жизни и реальные экономические интересы, и составляет "западный мир" в широком смысле слова.

Происходящие в этой сугубо информационной среде события оказываются, по видимости, лишены собственной значимости вне медийного контекста; точно так же, как при переходе к "развитому капитализму" (в терминологии В.Зомбарта) деньги превратились из средства в самоцель предпринимательства1, а производство как таковое отошло на второй план, - содержание современной политики составляют не столько факты, сколько сообщения о них в средствах массовой информации.

Об информационной обусловленности такого явления, как современный терроризм, много говорилось и писалось, особенно после теракта 11 сентября 2001 года. Однако, помимо нацеленности теракта на освещение в СМИ, без каковой он теряет смысл, есть иной аспект того же явления, а именно прямое или косвенное провоцирование медиакорпорациями событий, без которых их существование теряло бы смысл. Утрируя, можно сказать, что, будь они способны вызвать землетрясение или цунами, вряд ли бы что-то могло предотвратить бедствие: если бы у одного медиамагната и хватило совести воздержаться от провокации, его бы тут же обошел конкурент.

Примечание:

1 Как пишет основатель фенологии нобелевский лауреат Конрад Лоренц, "гибельное заблуждение утилитаризма можно определить как смешение средства с целью. Деньги в своем первоначальном значении были средством. Много ли, однако, осталось в наши дни людей, вообще способных понять вас, если вы попытаетесь им объяснить, что деньги сами по себе не имеют никакой цены?" (К.Лоренц. "Восемь смертных грехов цивилизованного человечества" // Оборотная сторона зеркала. - М., "Республика", 1998, с. 17).