Случается так, что привычная жизнь останавливается и тебя куда-то зовут. И тогда надо все оставить и отправиться в путь: уйти пешком или уехать, улететь туда, куда душа давно стремилась, но попасть не могла.

В один прекрасный день неожиданно все египетские отели оказались для нас "в стопе", кроме одного - в Табе. И нам предстояло отправиться в эту дикую горную местность на границе с Израилем. Но когда я узнала, что из Табы можно съездить в Иерусалим, появилось смутное предчувствие: значит, настало время, и мне пора в Иерусалим.

Уже из египетского отеля посылаю sms сыну в Москву: "О чем попросить за тебя у Стены Плача?" Отвечает: "Чтобы англичане проиграли хорватам, а наши пусть выиграют. А еще помощи в учебе". Один футбол у него на уме!..

Мое паломничество в Иерусалим началось с "великого стояния" в очереди на израильской границе. Все как и положено: надо и нам сначала пострадать, вспоминая страдания Христовы... Но от вереницы паломников наша очередь отличалась не только тем, что никто не читал акафистов, но и отсутствием смирения: мужчины злились на пограничников, женщины ругали туроператоров, а дети, засыпая, падали на руки родителей. Опытные туристы рассказывали, что проще проделать ночью 7-километровый путь до вершины горы Моисея, где, по преданию, с рассветом прощаются все грехи, чем в Израиль попасть через "игольное ушко" - пограничный пункт в Табе. А над нами, по холмам, гордо шествовал из страны в страну огромных размеров белый котище - видимо, предмет особой заботы обоих государств.

И уже давно рассвело, когда наконец мы упали на сиденья нашего автобуса, а гид Катя тщетно пыталась развеселить нас рассказами о местных обычаях и национальных еврейских особенностях. Но до Мертвого моря никакие шутки не воспринимались. А дорога вела среди гор и пустыни: тот же пейзаж, как и в Египте, но это уже не просто горы, а Содом и Гоморра. И Мертвое море так похоже издали на Красное, только с белыми солевыми наплывами вдоль берегов. Однако здесь нет разноцветной подводной жизни, здесь человек высушивается от соли за сорок минут, и можно превратиться в солевой столб, как непослушная жена Лотта. Но можно ненадолго почувствовать себя младенцем в материнской утробе, покачиваясь на воде неподвижно. Расслабленные от солено-глицериновой воды, слушали мы дальнейший рассказ нашего гида.

- Я живу в Иерусалиме уже семнадцать лет, - рассказывает нам Катя, - и каждое утро, просыпаясь, я смотрю на город со своей горы (а мы все здесь живем на горах) и думаю: неужели это не сон и я в Иерусалиме? А ведь некоторые вообще не верят, что Иерусалим существует, и считают его легендой... Однажды женщина из Молдавии так и сказала мне, когда узнала, откуда я: "Не может быть! Иерусалим - он же не на земле, он в небесах!"

Катя эмигрировала в Израиль из Санкт-Петербурга в 1990-м. Раньше она вела экскурсии по Пушкинским горам, а теперь здесь рассказывает русским туристам об истории еврейского народа и библейских героях. Но, усыпленные солено-жирной водой Мертвого моря, мы слушаем ее рассказ в полусне, путаются имена и даты, а за окном автобуса все та же Иудейская пустыня. И кажется, что мы и в самом деле не на земле. В нашем мире так не бывает, чтобы время застыло. А здесь даже оливы помнят Христа и поэтому не умирают, возрождаясь в новых ростках на старых корневищах...

Так же и Иерусалим: он, кажется, не изменился за две тысячи лет, хотя сотню раз были сожжены и разрушены его дома и храмы. И тысячи людей погибали здесь страшной смертью, но даже место их гибели, которое и сейчас называется Геенна Огненная, выглядит чистеньким и ухоженным. Однако в этой Геенне нельзя жить, здесь можно только гулять. Говорят, что страшная энергетика места казней сохраняется и до сих пор. Но именно в Иерусалиме принес Христос миру свою жертву, чтобы дать нам жизнь, а не смерть.

Храмы-пещеры уводят нас в даль прошлого. Что ни шаг, то новое открытие. Вот Гробница Пресвятой Богородицы (Церковь Успения Богородицы или Грот Марии). И удивительно - в этом храме вообще никого нет, кроме нас и одного монаха. И я, опять отставшая от группы, одна стою здесь перед Богородицей... Неужели это не сон и я в Иерусалиме?

К реальной жизни возвращает меня гид Катя, которая жалуется на арабов. Она рассказывает, как превращается арабская половина города в помойку, оттого что жители мусор из окон своих домов на улицу выбрасывают. А все жены в гареме, кроме первой, считаются матерями-одиночками и сидят на государственных пособиях. Но что хуже всего - арабы построили свои дома на старом еврейском кладбище. Катя показывает нам дома среди могильных плит, стоящие там, где, по преданию, находилась могила жены царя Соломона...

К храму Гроба Господня нашу группу ведут через восточный базар, а я иду через толпу, как через пустыню. Разве это не во сне и мы к Гробу Господа сейчас подойдем? А в храме армяне уже начали вечернюю службу, и громкое, грустное пение уносится ввысь под каменные своды. В храме людно, и это хорошо: можно подольше здесь задержаться. Жаль, что в сумраке нельзя почитать молитвы по книге, но можно своими словами Христу рассказать о наболевшем. Здесь каждый год на Пасху Благодатный огонь сам зажигается, а мы смотрим на это по телевизору и ждем, волнуясь: случится ли опять чудо? Есть поверье, что в тот год, когда Благодатный огонь не зажжется, наступит конец света и умрут сначала те люди, которые находятся в храме, а потом и весь мир погибнет. Страшно представить и храм, и мир погруженными во мрак. Здесь, у Гроба Господня, стоять бы на коленях, не поднимая глаз...

Но, кажется, половина туристов плохо понимает, куда их привели. Они идут сюда, чтобы освятить иконки и крестики, купленные в лавке по дороге в храм. Слева к нашей очереди подходит группа арабов и начинает всех теснить. Они создают давку, как в московском метро в час пик, а охрана даже не пытается навести порядок. В нашем, русском храме старушки-прихожанки вмиг бы всех в очередь построили! И когда уже нет сил сдерживать натиск толпы, а крик "Господи, прости их, ибо не ведают, что творят!" вырывается вслух, гид приходит на помощь, вылавливает нас из толпы и буквально засовывает поочередно в Кувуклию (часовню над Гробом Господним), под присмотром охранника. Прости нас, Господи, опять! Сколько же Тебе приходится нас прощать!

А Катя уже опять нас торопит: побежали к Голгофе, месту, где установлен был крест, на котором Христа распяли. Православные на коленях целуют подножие креста, но нам туда нельзя, потому что мы спешим! Как, почему? Разве можно отсюда так быстро уйти, оставив лишь фото на память? Как пройти мимо места распятия и спокойно отправиться ужинать? Но мою просьбу встать в новую очередь не поддерживают, а отстать от группы в чужом городе я боюсь. Тем более что впереди у нас Стена Плача.

Здесь нас впервые пропускают через металлодетекторы и не разрешают фотографировать: по церковным канонам новый церковный день начинается вечером, значит, сейчас уже не пятница, а суббота - день, когда любой труд запрещен. Нам бы в Москве так жить! Даже лифты в субботу останавливаются в Израиле на каждом этаже, чтобы не надо было поднимать руку и нажимать на кнопочку! Но безделье - это еще не главное, ведь суббота - день, посвященный молитве.

Мне все-таки удается сделать фотографию Стены Плача издали, через решетку. Стена разделена на две части: женскую и мужскую, для раздельной молитвы. Несправедливо - женская половина намного меньше мужской! А записочек женщины пишут, наверно, больше: все щели в Стене забиты ими. Рядом расставлены стулья, чтобы верующие могли присесть и почитать священные книги. Но я, по своей московской привычке самоотверженно бороться с трудностями, приставляю стул к Стене и лезу на нее, пытаясь распихать в щели все привезенные с собой записки. Уже позже закрадываются сомнения о том, что, наверно, это грех - штурмовать Стену Плача в священную субботу. Но главная задача была выполнена - все записки рассованы по щелям.

Рядом служитель сметает выпавшие листочки обыкновенной метлой и ссыпает их в мусорный пакет...

Гид меня успокоила: записки не выбрасывают, ими набивают специальные кувшины, которые потом хоронят в Гефсиманском саду. А Господь о наших просьбах и без записок знает...

Стемнело, и - увы! - нам пора уезжать, мы опаздываем на ужин в кибуце. Ах, да теперь уже все равно, куда ехать! Но кибуц неожиданно оказывается пятизвездочным отелем, ужин - очень вкусным, а местные жители - приветливыми и довольными. Здесь мужчины поют за столом песни, а вокруг бегают дети. Я бы с удовольствием задержалась в кибуце, но нам еще предстоит четырехчасовая дорога до границы, очередь на паспортный контроль и ночной автобус, который будет долго развозить нас по отелям, названия которых плохо различимы сквозь дрему. Прощай, град небесный! Нам на землю грешную пора.

А наутро мы позавтракаем и пойдем на пляж, и Иерусалим покажется всего лишь вчерашним сном... Но будет он сниться снова и снова, пока не вернусь я туда паломницей в белом платочке, не обойду все монастыри и храмы, не приложусь ко всем святыням... И кто знает, может быть, в Судный день решит мою участь та самая неистлевшая записка, написанная наспех в египетском отеле, все-таки выпавшая из щели в Стене Плача и похороненная в Гефсиманском саду...

P.S. Неожиданно для всех российская сборная по футболу вышла в финальную часть чемпионата Европы после победы над Андоррой и поражения англичан в матче с хорватами...