Зыков Олег, член Общественной палаты РФ, руководитель рабочей группы по защите прав детей

"Русский журнал": В связи с нашумевшим "новгородским делом" (Антонину Федорову обвиняют в попытке убийства трехлетней дочери и содержат под стражей) актуализировалась тема родительской и детской преступности. Каковы основные составляющие этой темы? С чем она связана?

Олег Зыков: У меня нет ощущения, что эта тема актуализировалась в связи с "новогородским делом". Хочется верить, что ее актуализация связана с разговором о проблемах с народонаселением. И слова президента о демографии в его Послании в прошлом году были, наверное, неким стартом для публичного осмысления того, что происходит в нашем обществе и что является самым ценным в нем: нефть сама по себе, деревья сами по себе, экономика сама по себе или все-таки человек. И может ли экономика развиваться без "качественного" населения?

Кстати, выход, который был найден на первом этапе, не представляется мне правомочным. Можно дать денег женщинам, и они якобы нарожают народонаселение, тем самым решив проблему. Во многих странах так и поступали, но это приводило к росту маргинальных групп населения. А нас прежде всего интересует качественное население, которое способно полноценно развивать страну и в конце концов рожать другое качественное население.

В этом смысле ключевой темой здесь является защита прав и ребенка, и семьи в целом. В течение последних лет я и занимаюсь тем, что пытаюсь уже не создать, а развивать ювенальную юстицию в России. В некоторых регионах элементы этой системы уже появились. Но, к сожалению, это самые первые шаги в этом направлении. Безусловно, защита прав детей как способ формирования качественного населения до сих пор не осмыслена всеми представителями нашей власти.

Что касается фактов насилия, то они всегда были. Это часть природы человека, человеческого поведения. Если в обществе не созданы механизмы профилактики насилия, то это провоцирует тех людей, которые склонны к насилию, производить это насилие. Отсутствие ювенальной юстиции как механизма профилактики насилия внутри семьи приводит к тому, что до какого-то момента насилие в семье вообще не замечается, а потом, когда оно приобретает какой-то трагический характер, мы начинаем это констатировать: убили, изнасиловали и т.д.

Но первые симптомы этого насилия - те, о которых мы в последние годы говорим: беспризорность, детская преступность, детская наркомания, - не первичны. Это все симптомы. Ребенку плохо в семье. Возникают проблемы внутрисемейных отношений, которые со временем усугубляются.

Ребенок, как правило, совершает правонарушение из протеста. Это протестное поведение. И он начинает ногами демонстрировать свое неблагополучие, то есть уходит из семьи. Не попытавшись понять, что происходит в семье, не попытавшись помочь этой семье сохраниться, мы не поможем ребенку.

И сегодня самое трагичное, переходя к "новгородскому делу", когда люди действуют в угоду моде, связанной с фразой "Защитим детей". Объявлен Год ребенка в Москве, следующий год президент объявил Годом семьи. Люди вместо того, чтобы понять, что основная идея - защитить семью (а отбирая у ребенка родителей, мы наказываем прежде всего ребенка), начинают мыслить категорией "выявить плохих родителей и наказать их".

Это абсолютно извращенный подход. Основной способ защитить ребенка - это сохранить семью, сделать все, чтобы семья полноценно функционировала. Тогда будет в этой семье воспитываться полноценный человек.

РЖ: Является ли "новгородское дело" частным случаем, или это одно дело из многих, которое выделяется только тем, что получило огласку?

О.З.: Я не рассматриваю это дело как частное. Просто оно приобрело публичный характер в силу разных причин. Я считаю, что это очень симптоматично, когда люди под видом защиты прав ребенка фактически нарушают его права. А там ведь есть этот пафос.

У меня как члена Общественной палаты, у рабочей группы по защите прав детей, которую я возглавляю в Общественной палате, нет задачи вмешиваться в следственные действия. Но для меня совершенно очевидно, что нельзя рассматривать любое правонарушение вне контекста жизни человека, судьбы человека, истории взаимоотношения его с другими людьми до случая правонарушения.

Сегодня группа по защите прав детей сделала публичное заявление, в котором эта мысль и предъявляется. Сегодняшняя судебная практика, которая основана только на рассмотрении правонарушения вне контекста ресурса личности и ресурса системы, в которой находится эта личность, то есть судьбы человека, абсолютно порочна. Так не бывает, чтобы человек был спокойный, уравновешенный, вел социально приемлемый образ жизни и вдруг в одночасье стал негодяем. Точно так же не бывает, чтобы ребенок стал негодяем в какой-то момент времени, это формируется годами. А в отношении ребенка вообще очевидно: он рождается безгрешным. Его делает грешным социум своим безразличием, наплевательством на его личность, на границы его личности, нарушением его неформальных прав, прежде всего личностных, нравственных.

Безусловно, в "новгородском деле" этот элемент и отсутствует. Там нет попытки понять, что за человек Антонина, что с ней было до этого, способен ли этот человек на такой поступок. Ничего ведь этого не было. Следствию оказались интересны только показания 11-летнего ребенка.

Еще раз повторяю. Нет задачи у ОП вмешиваться в следственные действия. Тем не менее есть такая задача, и мы ее предъявляем, - фиксировать какие-то системные ошибки правоохранительных органов, в том числе следственных органов. Я имею в виду комиссию во главе с господином Кучерена, в которую я вхожу. Следствие, которое не учитывает личность человека во всей длине его жизни, - это следствие, которое может сделать неправильные выводы.

РЖ:В заявлении рабочей группы по защите прав детей Общественной палаты Российской Федерации о "новгородском деле" предлагается привлечь к следственным действиям высококвалифицированных психологов. Оправдано ли привлечение психологов к следственным действиям в данной ситуации и вообще?

О.З.: Да, Уголовно-процессуальный кодекс позволяет привлекать специалистов, и судебное следствие позволяет привлекать их к рассмотрению дела. Кроме того, грамотные, профессиональные судьи, следственные работники так и делают. Они привлекают специалистов из тех областей, которые обладают той информацией, которой, очевидно, не может обладать следственный работник сам по себе.

Возвращаясь к теме ювенальной юстиции. Там вообще происходит специализация всех процедур. Там сам судья становится специалистом во многих областях. Кроме того, что он юрист, он должен быть еще психологом, социологом, иметь информацию о детской психике и детском поведении.

Но сегодня, когда у нас нет специализированных судов, следственных процедур, надо максимально привлекать специалистов.

РЖ:Разработаны ли в нашей юстиции варианты решения проблем с детской преступностью и преступлениям по отношению к детям? Каковы они?

О.З.: Собственно, в этом и заключается идея создания ювенальной юстиции. Разработка - это вообще процесс. Сегодня у нас этот процесс не идет. Мы не движемся в области специализирования процедур. У нас есть экспериментальные территории, где делаются первые шаги по развитию ювенальной юстиции. Прежде всего, это Ростовская область. Там есть результат. Он касается не только специализации процедур в отношении ребенка-правонарушителя, но и в отношении ребенка, находящегося в опасности. Самое важное, что делает судья-специалист, он на основе изучения судьбы отдельного ребенка делает вывод, почему так случилось, что не сработало, что помешало социуму отреагировать на первые признаки неблагополучия в конкретной семье и сделать так, чтобы эта семья сохранилась.

Так что в этом отношении мы делаем первые шаги и делаем их крайне медленно.

РЖ: Могут ли вообще какие-либо юридические нормы способствовать снижению преступности?

О.З.: Вообще, правовые нормы, законы должны подкреплять ту эволюцию, которая происходит в обществе. Самая наивная мысль, и мы болели этой болезнью в 90-е годы, что можно написать хорошие законы и потом в соответствии с этими законами хорошо жить.

Пафос многих сегодняшних политиков заключается в том, что у нас законы есть, но они не работают. Надо сделать так, чтобы они заработали. Это неправильная логика. Первичен человек, система межчеловеческих отношений в обществе. А законы должны подкреплять эволюцию, которая существует в обществе. Сами законы ничего не решают.

Сегодня уровень информированности, в том числе в судебном сообществе, что такое ювенальная юстиция, таков, что отсутствие федерального закона о ювенальной юстиции лишает возможности все сообщество вступить в диалог о ней.

Законы нужны, если мы хотим быть правовым государством. Нам нужно знать, какова логика развития общества с точки зрения формирования правового государства. Ювенальная юстиция - это способ предъявить важную идею. Общество заинтересовано в том, чтобы сохранить каждого гражданина. А судебная система как центральный нерв должна действовать в интересах общества, а не в интересах абстрактной буквы закона.

Сегодняшняя судебная система действует в логике репрессий, ставит своей целью не сохранить человека, а его наказать. Высшая справедливость для суда - это наказание. А общество не заинтересовано в наказании своих членов, даже справедливом. Общество заинтересовано в том, чтобы сохранить свои ресурсы, своих членов. Прежде всего это касается и семьи, и ребенка. Судебная система должна действовать именно в этой логике.

Беседовала Любовь Ульянова