Накатившая на Москву Фотобиеннале, как всегда, радует бесконечностью и непознаваемостью этого прекрасного фотомира. Бедных критиков такая вечная повторяемость мира вводит в прекрасную меланхолию: "Если весна приходится на четный год - значит, жди изобилия французов, архивного Родченко в качестве талисмана и 40-минутного опоздания начала пресс-конференции. Приметы ни разу не подводили" (Велимир Мойст, "Блуждать, рубиться, соблазнять", "Газета.Ru" от 24.03). Как мужчина опытный, я лично полагаю, что непременным признаком весны являются прекрасные пупки моих отважных соотечественниц, которые открывают миру сущность красоты истинной. И делают это, принципиально игнорируя сообщения Гидрометцентра, но ориентируясь исключительно на показания календарей.

Что же касается Фотобиеннале, то и здесь самое острое переживание от сего действа заключается как раз в окончательном превращении этого некогда безумного проекта в природное, строго регулярное и ожидаемое явление. И, что внушает особенные надежды на светлое будущее, все растут ряды фотоспонсоров, поддержка которых и позволяет регулярно заваливать Москву (Sony Cyber-shot, MasterCard, Pio Global, Торговая марка Vogue, Билайн, Ингеоком, Deutsche Bank, Bosco di Ciliegi).

Но настала пора опять задуматься о том, что в таком количестве фотоотпечатков реальность, данная нам в ощущениях, как-то сама собой исчезает. И, несмотря на весенние фенологические настроения и наблюдения, охватывает какая-то немыслимая скука. Впрочем, следует напомнить, что феноменологи и постструктуралисты давно уже твердят о том, что Скука есть занятие благородное и аристократическое.

Поэтому я и решил взять на себя труд указать на самый безукоризненно скучный проект Фотобиеннале - большую выставку француза Стефана Кутюрье. Называется он "Городская археология", и очень точно соответствует названию. Как известно, это только в голливудской продукции археологи ищут блистающие сокровища фараонов, или, на худой конец, чашу Грааля, или ковчег Завета. Нормального археолога такие глянцевитые пустяки не интересуют принципиально, его более волнует кусочек разбитой плошки или потерянный кем-то кухонный нож. Назвавшийся археологом, Кутюрье тщательно избегает всего занимательного, пикантного и интересного. (Эти эстетические категории, должен доложить, теперь почти целиком сосредоточены в нечетные года, когда проходит фотомесячник "Мода и стиль в фотографии"). Итак, фотограф с очень игривой французской фамилией Кутюрье очень старательно и безыскусно снимает фасады различных новостроек - жестко, прямо и "в лоб". Любителям острых ощущений и сильных переживаний сильно повезло - выставка довольно большая, до крайности однообразная. Снимает Кутюрье вовсе не архитектурные шедевры, но стандартные постройки, которые почти одинаковы и в пригородах Парижа, и в Найроби, и в Гонконге.

Интересно, что Анна Линдберг ("Фотобиеннале: первые впечатления не радуют", "Утро.Ру" от 27.03) обвиняет фотографа в том, что его работа скучна и неинтересна: "Спору нет, яркие масштабные фотографии Стефана Кутюрье выглядят весьма привлекательно - как любой профессиональный снимок, сделанный с помощью качественной аппаратуры и увеличенный до нужных размеров". Собственно говоря, это и есть комплимент, потому что именно принципиальная остраненность от предмета изображения и составляет сущность исследовательского метода Кутюрье. Есть, конечно, фотографы, которые полагают, что "эстетика" в фотографии - это всякие там разводы и размывы, которые и рассматриваются почему-то как непременные примеры "художественной фотографии", относящейся к "допостиндустриальному" миру. Именно там зарезервированы все критерии "оригинальности" и "качества". А это и есть очевидные признаки кича, категорически отказывающегося от аналитического подхода к окружающему миру, заложенного еще великими модернистами ХХ века.

У Кутюрье дома, то зияющие еще не застекленными окнами, то закрытые лесами, превращаются в некую плоскостную абстрактную живопись. Увиденная в качестве чистой абстракции архитектура напоминает нам о том, что стандартная и стандартизированная архитектура современности порождена гением великих модернистов. Однако целью беспредметных постановок Мондриана и Малевича было преобразование пространства и окончательное прекращение течения времени. Но археолог Стефан Кутюрье доказывает, что современность уже закончилась, наступила тоскливая постсовременность. В экстерьерах зданий, которые снимает Кутюрье, принципиально отсутствуют какие-либо человеческие фигуры, при том что чаще всего это и в самом деле новостройки, то есть места человеческой деятельности. Деятельность наблюдается - стройматериалы, мусор и так далее. То есть фотограф фиксирует не предвечность архитектурной формы, но ее процессуальность - окна в эти дома завтра-послезавтра вставят, уберут леса и покрасят стены, уберут строительный мусор. И виды, которые "схватила" камера фотографа, есть явление сугубо временное, а Время там все еще вроде бы куда-то протекает. По крайней мере Кутюрье всегда тщательно отмечает место и дату каждого кадра.

Процессуальность эта, однако, проистекает в каком-то инородном по отношению к человечеству времени и пространстве. Так, как будто машины для жилья, задуманные Корбюзье, теперь уж размножаются сами по себе, безо всякого участия гуманоидов, для которых и были задуманы. Более того, путешествия по миру в поисках новых подтверждений сущности этого мира прямо противоположны туристическому способу колонизации мира. Путешествовать стоит только затем, чтобы каждый раз обнаруживать, что ничего "нового" и "интересного" в этой безукоризненной постиндустриальной матрице нет.

И я лично не знаю, стоит ли радоваться тому, что мы, кажется, проживаем в таком пространстве, где все еще бушует современность. По крайней мере, снимая бурно строящуюся Москву, Кутюрье обратил внимание на восхитительную фактуру окраин. Его привлекли не лужковские изыски, но фасады многоэтажек в спальных районах. Виды очень привлекательные - балконы, превращенные в строй анархических сарайчиков, оказываются какой-то деревней, выстроенной вертикально. Кстати сказать, единственное живое существо, которое можно найти на снимках Кутюрье, обнаруживается именно в московских сериях - какой-то мужчина, который греется на солнышке на своем персональном балконе. И ему еще не очень скучно... И непонятно, в самом ли деле эта часть Вселенной избежала тотальной унификации. Или холодный и остраненный аналитик постиндустриального мира Стефан Кутюрье все же подпал под стереотипные представления о России как последнем бастионе интимной духовности?