Подводить хоть какие-то итоги тому, что принес школе 2005 год, почти бессмысленно. В уходящем году заявлено многое, но до реализации этого "многого" еще далеко. Более того, зачастую почти невозможно представить, чем реализация намеченного обернется.

К примеру, самая общая проблема - система финансирования школы. Принято решение о переходе к нормативно-душевому финансированию школ. Предусматривается, в частности, отказ от оплаты труда учителей по количеству часов и перевод их на твердый оклад. Казалось бы, принимая такое решение, нужно прежде всего детально объяснить педагогическим коллективам, как и за что будут платиться деньги. Ничуть не бывало. С кем бы из коллег я ни разговаривал, никто не понимает: как, если не в часах нагрузки, можно измерить объем работы учителя? Было бы понятно, если бы школа, сталкиваясь с избытком учителей и стремясь избежать безработицы, таким образом пресекала стремление "нахватать" по полторы-две ставки. Возможно, кое-где в регионах в связи с проявляющимися результатами демографического спада такая ситуация в ближайшие годы может стать реальностью. Но так не везде. Например, в Москве положение прямо противоположное - учителей по многим предметам не хватает катастрофически, в школах работают люди, не имеющие соответствующего образования, многие вакансии заняты студентами, которые, окончив вузы, работать в школе не остаются. У меня есть знакомые, из последних сил тянущие не только по 36, но и по 40 часов (при ставке 18). Тянущие не из жадности, а потому, что иначе у детей вовсе не будет истории, математики, географии, физкультуры: Но им за эти сверхнагрузки хоть платят. Как эта проблема будет решаться при переводе на "твердый оклад"? Предположить, что учителя, имеющие нагрузку в 27 и 18 часов, будут получать одинаково, невозможно. Во-первых, это просто несправедливо. Где это видано, чтобы платить одинаково за разный объем работы? Во-вторых, если зарплата не будет зависеть от количества часов, увеличить учителю нагрузку выше ставки станет невозможно. Правда, в этом случае сразу исчезнет перегрузка учащихся: многие предметы просто некому будет преподавать.

Другой вопрос - наполняемость классов. При последовательном осуществлении "нормативно-душевого финансирования" за урок в классе из 40 учеников надо платить больше, чем за урок в классе из 25 учеников. И вообще большие классы школе выгоднее. Ясно, что школы начнут набивать классы "под завязку". Интересно, тот, кто это придумал, когда-нибудь проводил урок в классе, где восседают 40 человек? (Мой личный рекорд, относящийся к далекому 1984 году, - 43 семиклассника. Вспоминаю с ужасом до сих пор.) Надо ли объяснять, как переполненный класс сказывается на качестве обучения? Все равно что платить больнице за количество обслуженных больных, не задумываясь о том, лежат эти больные в комфортабельных палатах или в коридоре. А надежды, что все образуется само собой, поскольку люди поведут своих детей туда, где уровень образовательных услуг выше, к сожалению, иллюзорны.

Мне не раз приходилось слышать журналистские рассуждения: вот теперь-то учителя перестанут шантажировать учеников исключением! Теперь-то школа будет за каждого ученика бороться! А понимают ли люди, которые это пишут, насколько безнравственна ситуация, в которую ставится и педагогический, и ученический коллектив, когда на одной чаше весов - деньги, "идущие за учеником", на другой - откровенное нежелание этого ученика ни учиться, ни соблюдать правила общежития. Представим себе аргументацию на педсовете: "Вася, конечно, хулиган, двоечник и хам, но, коллеги, выгнать его мы не можем, потому что, если мы его выгоним, нам придется отказаться от покупки новых учебников или сократить ставку Анны Сергеевны". Во что таким способом превратится школа? Впрочем, ситуация с исключением ученика и так в наших школах - редкость чрезвычайная. Но вот в иных частных школах учитель не то что двойку - тройку поставить не может, иначе администрация всполошится: а ну как родители будут недовольны, заберут ребенка, переведут в другую школу! Начнется такое в государственной школе - большинство учителей махнет на все рукой и будет "рисовать" желаемые оценки, принципиальное меньшинство либо уйдет из профессии, либо упрется и столкнется с тем, что деньги уплыли к более покладистым коллегам. Привычно слышим: образование - услуга, которую школа предоставляет обществу, а значит, каждой семье. Но школа не ресторан, общаться со своим заказчиком - семьей - по принципу "чего изволите?" не может.

Я пишу это не к тому, чтобы заявить: нормативно-душевое финансирование школы - порочная идея. Разговор о другом - о том, что в который раз все делается келейно, учителям толком ничего объяснить не пытаются. Мы вынуждены пробавляться обрывками информации, которая появляется в СМИ. Результат - крайняя нервозность, неуверенность в завтрашнем дне. Бодрые уверения официальных лиц, что при новой системе все будет замечательно, "у нас запляшут лес и горы", опасливо комментируется в учительской: "дай бог, чтобы зарплата хотя бы не уменьшилась". Можно подумать, что опыт монетизации льгот, меры разумной, но непродуманной и исполненной в стиле бессмертной фразы "хотели как лучше, а получилось как всегда", ничему не научил. Честное слово, непонятно, кому и зачем нужно, чтобы дефицит информации сеял страхи и раздражение среди учителей?

Другое решение, обозначившееся в истекшем году, - возвращение к всеобщему среднему образованию. По-видимому, это неизбежно и правильно - нет на современном российском рынке труда места для 14-16-летних, а стало быть, выпускать из школы после 9-го класса некуда. Но чрезвычайно велик риск показухи. На днях в газетном опросе прозвучали слова о том, что возвращение к всеобщему среднему образованию - благо, но при условии, если оно не обернется "процентоманией". Увы, почти наверняка обернется. 15-16-летние подростки, никакой тяги к знаниям не имеющие, вновь будут бессмысленно тратить время в школьных классах, учителя, обязанные выдавать аттестаты всем, включая злостных бездельников, будут делать вид, что действительно этих последних учат, а главной страдающей стороной окажутся те, кто и хотел бы нормально учиться, но в подобном соседстве такой возможности лишен. Потому что по-прежнему (как и тридцать лет назад) нет в стране ощутимой, наглядной зависимости между уровнем образования и уровнем успеха, в том числе и уровнем доходов. Более того, процентомания уже во многом вернулась. Уже сейчас учитель, рискнувший поставить ученику двойку в четверти, обязан писать отчет о том, какую индивидуальную работу он с этим учеником провел. И конечно, многим учителям легче будет "нарисовать" тройку. Право на среднее образование, несомненно, должно признаваться за всеми. Но оно не должно превращаться в право получить аттестат даром, "не прикладывая рук". Иначе старшие классы школы станут местом "передержки" до трудоспособного возраста, а об образовании речи уже не будет. Значит, необходимо внимательно обдумать, как быть с теми, кому право на среднее образование вовсе не нужно, для кого реализация этого права превращается в тягостную повинность. Тема тонкая, щепетильная: ведь ни школа, ни родители не могут обладать здесь монопольным правом решения. Нельзя допустить, чтобы школа сводила счеты с "неудобным" учеником, угрожая не принять его в старшие классы. Но нельзя также допустить, чтобы родители ребенка, не желающего и не способного учиться, диктовали учителям: а он все равно будет в 10-11-м классе! Но внятной дискуссии на эту тему в прессе мне слышать не доводилось.

Мораль проста: система образования касается каждого. Попытки принимать в этой сфере какие-то решения келейно, за спиной и общества, и профессионального сообщества с большой долей вероятности приведут к тому, что мы вновь наступим на старые грабли.