Четыре тысячи рублей - это много или мало? Так поставленный вопрос провоцирует на применение теории относительности в бытовых целях: смотря для кого, смотря кому, смотря на что, смотря за что?

История достаточно простая - детям на экскурсию нужны были деньги, те самые четыре тысячи рублей, их и собирали. Собрали не сразу, но все-таки собрали, и даже больше. Дети на экскурсию съездили, денежные "излишки" перевели на счет образовательного учреждения. Happy end. Безусловно, финал у этой истории счастливый, но собиравший деньги очень удивлялся тому, что его знакомые, люди вполне обеспеченные, не сразу собрали искомую сумму. Слушавшие удивлялись: зачем собирать-то - такие деньги каждый из нас может дать сам.

Другая история - некто решил подшутить над своим коллегой и дал объявление, что сыну коллеги срочно требуются деньги на операцию. В объявлении указал номер мобильного телефона. Через два дня коллеге пришлось поменять номер - телефон разрывался, звонили каждые три минуты с предложением помочь и вопросом, куда перевести деньги. Шутка была недоброй не потому, что пришлось отказываться от привычного номера, но прежде всего потому, что у попавшего под розыгрыш нет никакого сына. Зато стало ясно, что у нас есть масса людей, готовых помочь.

Еще лет пять назад, да что там пять - года три назад, в моде были совсем другие разговоры: каждый должен отвечать сам за себя и только за себя, каждый, кто хочет, может и заработать, и обеспечить себя сам; эти "труженики" противопоставляли себя "голодранцам", тем, кто считал, что государство что-то должно своим гражданам; сторонников патерналистской модели государства подвергали осмеянию; самым распространенным аргументом была толстовская метафора про голодного, которому для прокорма надо давать не рыбу, а удочку.

Сейчас риторика поменялась, а это означает, что "труженики" поняли, что есть такие "голодранцы", которым надо помогать, есть те, кто еще попросту не может прокормить себя сам, что толстовское "рыба vs удочка" далеко не всегда имеет однозначный выбор в пользу удочки, иногда нужна рыба, чтобы было кому потом дать удочку. Впрочем, надо сказать, что наряду с этим вполне себе жива еще и такая аргументация: мол, помогать детям - это, конечно, хорошо, но лучше бы тот же "благодетель" повысил оклад наемному работнику на сотню-другую долларов, так ведь нет - удавится, зато будет восторгаться собой: "Какой же я добрый! Детям носки купил!" Высказывания подобного рода не что иное, как свидетельство узурпированного права указывать, кому, как и на что тратить заработанные деньги, распоряжаться и другим, и собственностью другого по своему усмотрению. По большому счету, признание права заработавшего тратить заработанное по своему усмотрению (хочу - повышаю зарплату работникам, хочу - покупаю тренажеры в детские дома) стоит в одном ряду с легитимизацией собственности в общественном сознании.

Попутно, правда, выяснилось, что помогать хотят многие - как принято выражаться, и бизнесмены, и частные лица (тут бы и задуматься: а бизнесмен - он не лицо или лицо, но не частное?), а вот кому помогать - не знают. Одно частное лицо (а точнее, владелец среднего бизнеса) рассказывал, что закупил тренажеры для детского дома и отправился вручать подарок, тут-то и выяснилось, что тренажерами детский дом укомплектован получше иного фитнесс-центра, а проблемы у них с детской мебелью. Получается, что желание делать кому-то добро (творить благо) натыкается на информационную блокаду, на стену безвестности, у кого в каком добре потребность. Отчасти эту блокаду прорывают сами благотворители, объединяясь в фонды, благотворительные общества и центры, создавая сайты и пользуясь возможностями Всемирной паутины для оповещения по цепочке (почти как Тимур со своей командой). Достаточно зайти на любой справочный портал по благотворительности, чтобы узнать, что таких организаций много: благотворительное общество "Адреса милосердия", фонд "Детские сердца", фонд "Здесь и сейчас", группа "Доноры - детям", благотворительный фонд "Настенька", Общество помощи "С миру по нитке", "Общество китайского летчика", интернет-фонд "Помоги.орг", фонд Diema's Dream, центр "Дети Марии", фонд "МЭШ", "Общество помощи русским детям" и др., что у них огромное поле деятельности, что они существуют атомарно - каждая сама по себе, что эту раздробленность они и сами ощущают, что они готовы шире развернуть свою деятельность и привлечь к ней как можно больше людей.

Такая активность не осталась незамеченной, и уже стали появляться комментарии:

"Ключевую роль в решении социальных проблем начинает играть частная инициатива, фактически добрая воля обычных людей, которые уже показали свою способность к самоорганизации и эффективность. Теперь весь вопрос в том, сумеет ли общественная энергия благотворительности перенастроиться на решение более широких и сложных задач".

В этих призывах кроется явная опасность - общественная энергия не должна перенастраиваться на решение более широких социальных задач. Глобальное решение социальных задач не может быть возложено на частные плечи. Почему? Да потому, что "любители музыки могут подарить жизнь трем детям, больным раком". Это анонс благотворительного концерта Гидона Кремера After Bach. А дальше говорится, что, по информации группы "Доноры - детям", каждый год в России раком крови заболевает пять тысяч детей. Выживает и выздоравливает половина из них, хотя достижения современной медицины позволяют спасать 80% детей, заболевших лейкозом. "Мы не долечиваем полторы тысячи детей каждый год. Мы теряем их, потому что не хватает дорогих современных лекарств, не хватает медицинского оборудования, не хватает денег на трансплантацию костного мозга", - подчеркивается в сообщении "Доноров - детям".

Да, благотворительность может быть в самых разных формах: кто-то развозит вещи по детским домам, кто-то покупает вещи, кто-то покупает билеты на благотворительные концерты, где место в партере стоит от полутора до трех тысяч долларов. "Единство в разнообразии - критерий совершенной красоты культур", - писал Константин Леонтьев, и это все разные формы благотворительности, доступные разным людям.

Но полторы тысячи недолеченных детей - это пятьсот концертов After Bach. Потому что это почти два года концертной деятельности. К этому никто не готов. И не должен быть готов. Потому что не хватит одних концертов Кремера, частной инициативы и концертов еще двух сотен деятелей искусств, чтобы решить социальные проблемы. Потому что не всегда нужно четыре тысячи рублей на экскурсию, бывает, что нужны 127 тысяч долларов на операцию. Потому что благотворительные фонды и организации могут векторно указывать потребность в помощи, но не должны подменять собой работу собеса, потому что формы работы с детьми не могут быть идентичны формам работы с пенсионерами - ровно потому, что потребности у них разные.

А самое главное - деньги на операцию не должны собираться "всем миром". Это вопрос медицинского страхования. И его нельзя перекладывать на плечи благотворительных фондов и общественников. Для этого существуют отработанные механизмы: обязательного медицинского страхования, "социального пакета" работодателя, добровольного медицинского страхования. Мне могут возразить - у нас-де вполне развивается ДМС. Наверное, не без этого. Только загляните те, у кого есть полис ДМС, в этот самый полис и прочитайте внимательно, что там написано. Обычно там стоит поликлиническое (амбулаторное) обслуживание, в более продвинутых - вызов "скорой помощи", в совсем продвинутых - три-пять дней амбулаторного лечения. У кого есть ДМС-полис хотя бы на случай банального аппендицита? Мы рассчитываем на социальный пакет государства и, случись что, пользуемся услугами обычных или необычных больниц, рассуждая о платности бесплатных медицинских услуг, а попутно еще и о решении широких социальных задач общественными организациями.

Социальные проблемы решаются "не единственной доброй волей гражданского общества", а государством, которое, собирая налоги и формируя бюджет, берет на себя обязательства решать эти самые социальные проблемы.

Нынешний - 2006-й - год объявлен Годом благотворительности, уже прошел форум "Общество, благотворительность и национальные проекты. Актуальный диалог", и уже вице-премьер Медведев высказался по поводу того, что "государство должно перенять эффективную форму работы благотворительных организаций, чтобы страна вышла из "архаического собеса", и что в социальной сфере "приоритетное место могут и должны занимать отечественные благотворительные организации". Попутно г-н Медведев отметил, что необходимо "формирование корпоративных стандартов благотворительной деятельности", а "правила благотворительности должны быть четко определены". Лейтмотив в этом монологе - государство не хочет быть собесом, оно передает ответственность в социальной сфере общественным организациям. Актуальности этому квазидиалогу придает то, что, по данным опросов, 64,2% опрошенных руководителей предприятий оказывали и оказывают помощь независимо от наличия или отсутствия налоговых льгот и воспринимают благотворительность как личное дело, которое нельзя использовать в целях получения прибыли. А личное дело не подлежит корпоративной стандартизации.

Проблема всего лишь в том, что, взявшись говорить с обществом о милосердии, говорящие попутали благотворительность (дело сугубо личное) и корпоративную социальную ответственность (corporate social responsibility, CSR), правда, и концепция СSR отражает добровольное решение компаний участвовать в улучшении жизни общества и защите окружающей среды.