Так уж вышло, что очередной мой приезд в Россию совпал с небывалыми морозами, смешавшими все планы и оставившими меня коротать вечера в подмосковном городе с милым названием Люберцы. Затянувшееся путешествие я попытался было совместить с просмотром телевизора и пролистыванием взятых в дорогу книг, но вместо этого вынужден был выслушивать длинные и утомительные сентенции двух моих русских друзей, у которых я остановился "переночевать".

Русская мысль, прихотливо не создавшая стройной философской системы на пример греческой или немецкой, меж тем внутренне крайне склонна к различного рода философским обобщениям. Наверное, этим только можно объяснить феноменальную популярность отвратительно изданных брошюрок о "карме", "пути", "силе", коих на полках люберецких книжных магазинов я нашел великое множество.

Профанная, обывательская привычка русского человека к философствованию - обычно очень схематичному и эклектичному (так один из двух моих друзей в своих рассуждениях об общественном благе удивительным образом совмещал рассуждения Маркса о пролетариате и мысль Камю об абсурде) - не замечается иностранцем, привыкшим судить о России как о стране "водки и медведей". Водки, к слову сказать, и впрямь было выпито предостаточно, но медведей на улицах Люберец я так и не увидел. Балалайку, как оказалось, тоже встретишь далеко не в каждом русском доме. Ее место занимает политкорректный музыкальный центр Sony.

Спор двух моих друзей начался с обсуждения странного процесса "передачи домов" в ведение организаций под названием "управляющие компании" (вероятно, имеется в виду некий российский аналог management company, но мне трудно судить о деталях, потому что Большой энциклопедический словарь ничего насчет этих организаций не сообщает, а спорящие русские люди в экономические детали не вдавались).

Разговор очень скоро (в прямой зависимости от выпитого, кажется) вылился в русло общего недовольства местными коммунальными службами, которые "дерут втридорога, но делать ничего не делают", а затем и вовсе ушел в дебри рассуждений об "этой дурацкой власти". Здесь-то и началось самое интересное. Очень необычное для западного человека противоречие между человеком и властью в России вообще вырастает буквально на ровном месте. Примеры литераторов Бориса Пастернака и Иосифа Бродского, с одной стороны, показательны, но, с другой стороны, лежат в не слишком близкой обывателю сфере культуры.

В российской жизни человек сопротивляется власти едва ли не ожесточенней, чем сопротивлялся в жизни советской. Но сопротивляется глубоко внутренне, всегда подозревая власть во всех мыслимых и немыслимых, реальных и придуманных грехах, но ничего не делая для преодоления подобного положения вещей. Чаще всего ожидаемые подвохи касаются очень простых вещей - наверняка завтра отключат воду, свет, газ и отопление. Власть, словно слыша эту витающую в воздухе неприязнь, действительно иногда отключает все вышеперечисленное скопом, а иногда и по очереди: сначала воду, а затем уже свет.

Необязательность противоречия человека и власти совершенно игнорируемый в России факт. В случае с этими самыми "управляющими компаниями", я уверен, дело всего лишь в экономической эффективности или неэффективности тех или иных схем оказания услуг. А это значит, что проблемы можно устранить экономическими методами. Но русский человек, во всем видящий подвох, прав не экономически, а экзистенциально. В действительности сакраментальная фраза "все равно все украдут" - отчаянная попытка России удержаться на пороге глобализации и не перешагнуть этот Рубикон, отрезав себе путь обратно - к хтоническому существованию в мире не мифологем, но мифов. Главный из этих мифов - своеобразная интерпретация принципа "у-вэй": авось все как-нибудь само образуется, пусть не скоро, но когда-нибудь обязательно:

Поэтому власть в России очень похожа на Разбойника Чжи из даосского трактата "Чжуан-Цзы". Он отвратителен и уродлив, но все, что он творит, оказывается сакральным вызовом западному миру причин и следствий. С этим связано и глубинное русское понимание "слитности власти": в сознании моих спорящих друзей мэр города, депутаты Московской думы и Совета Федерации сливались в одно неразличимое пятно. Владимир Путин является всего лишь персонализацией этого абстрактного вещества, именуемого "властью". Рейтинг доверия россиян к Путину растет не потому, что жители огромной, насквозь промерзшей страны любят президента, а потому, что Путин в представлении людей еще не худшее из проявлений Разбойника Чжи. Сам же Разбойник на определенном удалении (например, из Люберец) может показаться симпатичным и даже добродетельным:

" Сообщник разбойника Чжи спросил его:
- Есть ли у разбойников свое учение?
- Разве можно выходить на промысел без учения? - ответил Чжи.
- Мудрость - это узнать по слухам, есть ли в доме сокровища, отсеивая ложные слухи.
Смелость - войти туда первым.
Справедливость - выйти оттуда последним.
Знание - это распознать, возможен ли грабеж.
Милосердие - разделить добычу поровну.
Без знания этих пяти добродетелей никто в Поднебесной не сможет стать крупным разбойником".

Чувство "любви-ненависти" (а вовсе не лень, как принято считать) и есть та питательная среда, из которой произрастает русское недеяние. "Пусть там кто-нибудь что-нибудь сделает за нас, пока мы тут будем решать, почему так вот все не складывается:". В сущности, нет в этом ничего плохого или страшного, как нет и радостного или веселого. Как любят говорить мои русские друзья, "ну уж вышло так". Могло бы выйти и иначе, но было бы кому-то от этого легче, не знаю.

Я хотел было написать очень по-американски о том, что "русские люди стоически, мужественно переносят морозы", но, посидев несколько вечеров в компании тех самых людей, неожиданно понял, что нет в этом мрачном принятии лютого холода как обычности ни мужества, ни стоицизма. А есть просто укоренившаяся привычка принимать вообще все как данность. Зима - пусть зима, мы в ответ вытащим из чулана валенки. Власть ворует - пусть ворует, мы в ответ тоже что-нибудь украдем. Так стирается до неразличения грань между добром и злом, между общественным благом и общественным вредом. Вовсе глупо ксенофобское утверждение о том, что "русский народ вороват по природе". Это слишком вульгарное истолкование сложных процессов взаимодействия общества и власти в России. Украденная из офиса пачка писчей бумаги - честное оправдание большого воровства нефти и газа. И естественное чувство неловкости за маленькое воровство оборачивается гневным осуждением воровства большого.

Неучастие человека в общественной жизни (а точнее - нежелание сотворить эту жизнь) сродни иррациональному чувствованию несправедливости Разбойника Чжи и такому же иррациональному пониманию того, что любое твое деяние так или иначе на руку Разбойнику. Эта иррациональность очень характерна для сегодняшней России, она же и объясняет инертность российской экономики, которая почти полностью ориентирована на самый простой вид получения средств - использование природных ресурсов. Из непростой экономической ситуации 90-х власть нашла не самый лучший и не самый худший, но наименее энергозатратный выход.

А мои спорящие и пьющие друзья так и не пошли на собрание жильцов, на котором обсуждалось, какой "управляющей компании" будет принадлежать дом. Действительно, ведь "все равно украдут и обманут". Так стоит ли лить воду на мельницу Разбойника Чжи?

авторизованный перевод специально для "Русского Журнала"

P.S. Как стало известно редакции Русского Журнала, автор данной статьи обвиняется в шпионаже и находится под угрозой высылки за пределы РФ.