International Herald Tribune THURSDAY, DECEMBER 8, 2005

Кто потребовал запретить финансирование из-за рубежа общественных организаций, объявивших себя оппозиционными по отношению к правительству? Владимир Путин образца 2005 года? А как насчет Эла Гора, выступившего с подобным требованием в 1996 году? Разумеется, все дело в контексте: Гор имел в виду "Нацию ислама" Луиса Фаррахана, спонсором которой был ливийский лидер Муаммар Каддафи.

Нет сомнения в том, что сейчас, когда дискуссионный законопроект проходит через Государственную думу (Российский парламент), Россия предпочла бы, чтобы Запад сфокусировал внимание на прецедентах именно такого рода. Вышеупомянутый законопроект требует, чтобы все действующие в стране некоммерческие организации прошли регистрацию, и накладывает существенные ограничения на возможности их финансирования и поддержки из-за рубежа.

Лидеры правящей партии "Единая Россия" пропагандируют законопроект как средство борьбы с экстремизмом; аргументы, которые они приводят, не слишком отличаются от тех, которые выдвигаются в Соединенных Штатах: у нас нередко приходится слышать, что исламские благотворительные организации должны контролироваться более жестко на предмет возможных связей с терроризмом. Реакция со стороны Запада была предсказуемой: в законопроекте увидели еще одно подтверждение того, что Путин взял курс на авторитаризм, и расценили этот шаг как новый удар по нарождающемуся гражданскому обществу с целью предотвратить "цветную революцию" наподобие украинской "оранжевой" 2004 года. На мой взгляд, было бы разумно сбавить обороты скороспелой критики и оценить ситуацию более взвешенно.

Прежде всего, следует иметь в виду, что абсолютное большинство российских некоммерческих организаций (их общее количество превышает 450 000), занимающихся благотворительностью, образовательной и религиозной деятельностью и финансируемых из местных источников, вообще не будет затронуто обсуждаемым законом. Ничто не помешает таким компаниям, как "Лукойл", и дальше финансировать программы типа "Книгу - каждому слепому ребенку" или пермский проект "Защитим среду нашего обитания".

Характерно, что западные страны делают примерно то же самое: общественность не слишком озабочена ужесточением контроля над организациями, которые под прикрытием благотворительной и гуманитарной деятельности преследуют неблаговидные цели; так, мусульманская организация "Хизб ут-Тахрир" (Hizb ut-Tahrir) запрещена в Германии и Великобритании, несмотря на то, что называет себя мирным социополитическим движением.

Поэтому будем откровенны: корень проблемы - в тех 2 000 российских некоммерческих организациях, которые занимаются проблемами прав человека и развития демократии; именно эти организации, не имея возможности получить финансирование из российских источников, полагаются на помощь Запада. В этом смысле выдвинутый законопроект представляет собой ясный сигнал о том, что в глазах Путина будущее России - по крайней мере в краткосрочной перспективе - связано не с либеральной демократией, а с управляемым плюрализмом, замкнутой на себя системой, в рамках которой Кремль полностью контролирует ситуацию, выделяя заранее отмеренное пространство для тех точек зрения, которым будет позволено стать составной частью российской политической системы. (Если искать аналогии, то можно вспомнить ситуацию в Мексике в 1976 году и в Сингапуре периода правления Ли Куан Ю).

Давно апробированная и уже набившая оскомину позиция Запада - представлять Путина как нового Сталина и многозначительно предупреждать о зловещих планах КГБ полностью завладеть Россией - является выигрышной для журналистов, но она едва ли способна улучшить ситуацию. То же самое можно сказать о позиции Льва Левинсона из Института прав человека (Institute for Human Rights), заявившего, что правительство "не может требовать от нас прозрачности". Общественные организации не должны ставить себя выше закона, какими бы благородными целями они ни руководствовались в своей деятельности.

Кроме того, Путин, скорее всего, готовится отразить критику со стороны президента США Джорджа Буша и госсекретаря Кондолизы Райс, тем более что его команде не составит большого труда отыскать соответствующие западные прецеденты: скандал по поводу китайских денег, просочившихся в президентскую избирательную кампанию 1996 года; вызвавшее фурор разоблачение деятельности исламистских благотворительных фондов после 11 сентября; критика самими республиканцами "бесцеремонного вмешательства" Джорджа Сороса в президентские выборы 2004 года.

Вот почему было бы лучше предоставить возможность критиковать законопроект самим русским, а не тем иностранным доброхотам, которые, по выражению Рея Такея (Ray Takeyh), "превратили оппозиционную деятельность в профессию". Владимир Лукин, парламентский омбудсмен по правам человека, поставил вопрос о том, соответствует ли обсуждаемый законопроект Конституции, а половина членов Общественной палаты (организации, которая представляет широкий спектр общественных сил, но игнорируется Западом как подотчетная Кремлю) призвала Государственную думу отложить обсуждение законопроекта до тех пор, пока юристы не проведут его всеобъемлющую экспертизу.

Конструктивным шагом явилось бы признание того, что российское правительство имеет все основания испытывать озабоченность в связи с неурегулированными юридическими вопросами в этой сфере; в связи с этим логично было бы предложить России помощь в виде тех подходов к урегулированию деятельности некоммерческих общественных организаций, которые хорошо зарекомендовали себя в Северной Америке и Европе: Россия могла бы воспользоваться, например, выработанными на Западе дефинициями политической деятельности и процедурами контроля над благотворительными организациями, спонсируемыми из-за рубежа.

Российское правительство может отвергнуть эти предложения, но если они будут выдвинуты, критика со стороны Запада станет гораздо более оправданной и легитимной. Нашей долгосрочной целью должно стать не обличение Путина и не поддержка той или иной стороны в российских политических дебатах, а укрепление основ демократии в России.

Перевел И.Фридман