Вспоминая смысл слова "демократия", знатоки греческого укажут на то, что демократия в переводе - "власть народа". Скажу сразу: держите карман шире, или зря раскатали губу, уважаемые.
В "Русском журнале" была опубликована моя статья под названием "Демократию геть!", придуманным не мной, а кем-то из редакции. Наверное, сами инициаторы такой новации не до конца поняли, какую меткую оценку они дали этому явлению в нашей жизни.
Для особо непонятливых апологетов демократии предлагаю новую статью на эту тему.

Действительно, под словом "демократия" обычно подразумевают народовластие. Это слово, как и сам принцип, зародилось в Древней Греции. Там под демократией подразумевалось управление города "демосом", то есть общими собраниями всех полноправных жителей. За давностью времени никто не знает, все ли полноправные граждане приходили на такие собрания. Или, как и в наши времена, какая-то часть открыто "плевала на всех", а какая-то, себе на уме, "держала фигу в кармане" - против всех. Ясно одно, что только некая часть демоса старательно выступала уже якобы от имени всех.

Конечно, эта система была далека от идеала. Уже с самого начала такая демократия в реальности существовала как витринная фикция, предназначенная для облегченной легитимизации зарождающейся элиты.
К полноправным жителям в Древних Афинах относилось не более 30 процентов населения. Права голоса не имели женщины, переселенцы из других городов и рабы. Хотя, вопреки расхожим представлениям, не рабы, а свободные ремесленники и крестьяне были становым хребтом греческой экономики, сам факт существования рабов невозможно отрицать. Мало того, развитие товарных рыночных отношений в греческом обществе вело к тому, что и полноправные граждане превратились со временем в марионеток, которыми управляли олигархи - крупные торговцы. Прямо как в наши времена.

С помощью подкупа и интриг олигархи фактически подчинили общее собрание дееспособных горожан своей воле и интересам. Однако, несмотря на все эти факты, греческая демократия в какой-то степени соответствовала своему названию; в конце концов, она хотя бы формально основывалась на прямом принятии решений самими гражданами на суверенном общем собрании. А как это происходит сегодня? Предложу два примера.

Первый - выборы президента Украины в 2004 году. При явке избирателей в 77 процентов за "оранжевого" кандидата В.А. Ющенко в третьем туре переголосования отдали свои голоса 52 процента избирателей. Если у нас еще осталось что-то наподобие мозгов, перемножим эти две цифры и получим, что за победителя проголосовало только 40 процентов граждан, имеющих право избирательного голоса, а 60 процентов его не поддержали! Из этих 60 процентов голосовали за "сине-белого" кандидата В.Ф. Януковича 34 процента, не пришли по разным причинам на избирательные участки 23 процента и голосовали "против всех" - 3 процента.

Таким образом, у власти оказался В.А. Ющенко, набравший лишь немногим больше трети голосов от общего количества граждан Украины, имеющих право голоса, в основном западных и столичного регионов, но теперь выступающего уже от имени всего украинского народа. Да, политическая легитимизация состоялась, а вот понятиям народной морали и справедливости она не соответствует. Как в Древней Греции, в современной Украине был установлен политический оккупационный режим (диктатура) представителей меньшей части украинского народа, но более организованной и поддержанной Западом.

Второй пример - выборы президента Польши в октябре 2005 года. Во втором туре "конкурировали" два правых кандидата, различие между программами которых даже политологи видели с трудом. При явке избирателей в 51 процент (необходимый порог для признания выборов состоявшимися в Польше - 50 процентов, а в Украине он вообще отсутствует) победитель Лех Качинський набрал 55 процентов голосов. Снова займемся арифметикой: перемножим эти две цифры и определим, что победителя поддержало только 28 процентов поляков, имеющих право избирательного голоса! И снова - пресловутая одна треть! И снова о какой демократии может идти речь, если в Польше установлен политический оккупационный режим меньшинства, которое будет господствовать над большинством?!

Дальше других в продвижении такой "демократии" пошли американцы. У них вообще нет учета избирателей, имеющих право голоса, а действует так называемый явочный принцип: кто зарегистрировался сам, тот и голосует. По оценкам экспертов, кандидат в президенты США всегда становится победителем при поддержке только одной трети граждан США, имеющих право избирательного голоса. И практически всегда тот, кто больше израсходует денег на избирательную кампанию. Вот вам и образцовая демократия - для денежных мешков!

Ее механизм не предусматривает ни принятия основных решений общими собраниями обычных людей, ни право прямого отзыва представителей в любой момент по желанию собраний избирателей, ни императивного мандата (т.е. прямого наказа, обязательного для исполнения делегатом общего собрания).

Все решения принимаются президентами, губернаторами, депутатами. Кстати, в Верховной Раде Украины из 450 депутатов 300 являются миллионерами. Их избрал туда украинский народ, который, однако, не хочет отвечать за такой свой выбор и, как правило, с озлоблением говорит: "Они сами туда себя избрали".

Так называемая представительная демократия дает право кучке людей или кучке партий определять судьбы миллионов. Опустив в урны бумажки, избиратели теряют контроль над своими "избранниками" (если он у них вообще был; в современных государствах постоянно осуществляются фальсификации выборов). Избиратели не в состоянии теперь контролировать действия депутатов и президентов - для этого просто нет механизмов.

Зато действия и депутатов, и президентов в состоянии контролировать немногочисленные элиты - финансисты, "короли промышленности", заправилы торговли. Их власть со времен древних греков возросла невероятно. Она основывается на принципе лоббирования, а если называть вещи своими именами - подкупа.

С другой стороны, современное буржуазное государство, регулирующее общественные отношения в масштабах огромных стран, вынуждено содержать аппарат профессиональных чиновников (их ласково называют беспартийными профессиональными менеджерами), который также обладает колоссальной властью и деньгами, умело спрятанными "в тени". Поэтому регулярно пускается в оборот внешне привлекательный тезис о разделении бизнеса и власти, начинается пропаганда тезиса о привлечении к власти профессиональных менеджеров и т.п.

"Для определения степени человеческой свободы решающим фактором является не богатство выбора, предоставленного индивиду, - говорил немецкий философ Герберт Маркузе, - но то, что может быть выбрано и что действительно им выбирается. Свободные выборы господ не отменяют противоположности господ и рабов".

Таким образом, представительная буржуазная демократия - это большая ложь, машина, создающая иллюзию участия масс в управлении обществом. Это орудие контроля, втягивающее широкие массы трудового населения в процесс принятия решений об их же собственной эксплуатации. Ведь, по мысли архитекторов этой системы, трудящиеся, голосовавшие за конкретные партии или кандидатов, не будут сами отстаивать свои права в борьбе с произволом чиновников и эксплуататоров в ходе стачек и иных протестных действий, а будут надеяться на то, что власти сами решат все проблемы.

Более того, трудящиеся еще должны чувствовать свою ответственность за текущую политику и не протестовать - ведь они сами выбрали властителей, которым теперь "надо дать время, чтобы сделать как лучше". Так оно и есть в действительности: ограбленные, потерявшие власть и собственность трудящиеся снова и снова обращаются к своим "избранникам" с мольбой: "Нам так трудно живется, так чего же вы там, на верху, не договоритесь между собой!"

Когда же выясняется, что "как лучше" не получилось, работникам объясняют, что они просто ошиблись, "выбрав не того, кого следовало выбрать", им говорят, что они должны подождать до следующих выборов и затем выбрать новую власть (опять на четыре года). И так без конца...

Человек в условиях буржуазной демократии подобен белке в колесе, которая крутится на потеху публике. Только при этом, в отличие от этой несчастной белки, трудящиеся вертят колесо производства, обогащающие не их. Вот почему сторонники представительной демократии так пекутся о сохранении и расширении "свободного рынка", вот почему они обычно являются сторонниками всевозможных "рыночных реформ" и "шоковой терапии". Фактически представительная демократия и свободный рынок, дающий простор капиталистической эксплуатации и биржевой игре, вещи взаимосвязанные - представительная демократия есть порождение буржуазного общества, она и невозможна, и не нужна без него.

Вывод для особо непонятливых: современная представительная демократия - это не самоуправление и не суверенитет народа. Ни в малейшей степени. Даже с формальной точки зрения. Зародившись в эпоху буржуазных революций XIX века, эта система никогда не была предназначена для развития свободы и для осуществления самоуправления со стороны общества. Наоборот, она всегда служила целям правящего класса.

Становится очевидным, что изначально цель буржуазной демократии была двоякой. С одной стороны, она позволяла крупному капиталу согласовывать свои интересы с помощью парламентских и президентских механизмов. Для себя, родимого, с помощью нанятых политиканов. С другой стороны - держать в повиновении массы наемных работников.

Теперь дело осталось за немногим: теоретически обосновать такое положение вещей как естественное и неизбежное. Объясняется это следующим образом.

Утверждается, что почти всегда народ не есть нечто однородное; он состоит из людей с разными интересами. Одни люди хотят одного, другие - другого. Это прекрасно иллюстрирует и украинская поговорка: "В каждой хате - своя правда".

Демократия предполагает, что спорные случаи разрешаются с помощью голосования. Но голосовать приходят далеко не все. То есть буржуазная демократия - это власть голосующего большинства! Это и есть первая "подстава"!

Куча ученых триста лет пытаются доказать, что по-другому якобы и быть не может! Обычно ссылаются на так называемый парадокс Кондорсе. Жил-был во Франции в эпоху Просвещения маркиз де Кондорсе - мыслитель и парламентарий (добавим: буржуазный, плоть от плоти своего класса). Именно маркиз впервые описал такую ситуацию, когда режим вроде демократический, а господствует меньшинство.

Век спустя эстафету изучения проблемы волеизъявления подхватил английский математик Чарлз Доджсон, более известный под именем Льюиса Кэрролла, автора книжки "Алиса в Стране чудес". Он ничего не знал о Кондорсе. Но как математик просчитал разные варианты и пришел к тому же выводу, что и француз. Яблоко от яблони недалеко падает.

Продолжил изучение этой проблемы в 1921 году в Соединенных Штатах Кеннет Джозеф Эрроу, будущий нобелевский лауреат. Через тридцать лет, в 1951 году, он защитил диссертацию на тему "Социальный выбор и индивидуальные ценности". В ней он рассмотрел довольно сложную математическую тему: как превратить желание каждого отдельно взятого члена коллектива в одно отдельно взятое решение. Он, повторяя путь прежних исследователей, но на более высоком математическом уровне, построил модель, при которой вроде бы ничто не мешает выявлению народной воли.

Вывел несколько правил, по которым должен производиться демократический выбор. Правила не такие уж сложные. Первое: принцип большинства, который уже не раз здесь упоминался. Второе: люди должны голосовать так, как им действительно хочется. А не за галочку в бюллетене и не за то, что им дадут, например, три кило колбасы и пять кило гречневой крупы. Третье: люди должны знать, между чем и чем (или кем и кем) они выбирают, то есть полностью представлять все последствия своего выбора, для чего, естественно, знать назубок программу кандидатов. И наконец, последнее условие - выборы не могут закончиться ничем: кого-то в итоге все же должны выбрать. Позже другие ученые дополнили этот список, но все это были уже нюансы.

Основной вывод, к которому в результате расчетов пришел Эрроу, состоял в том, что тупики, подобные "парадоксу Кондорсе" (самому наглядному примеру для понимания противоречий демократии), оказались принципиально неустранимыми при строгой попытке "жить демократически и только демократически".

Одно из следствий доказанной теоремы Эрроу состояло в том, что выявить волю атомизованного большинства (когда каждый сам за себя, один только Бог - за всех!) невозможно, потому что ее не существует. Теорема Кеннета Эрроу утверждает, что логических тупиков, приводящих к авторитаризму, не возникнет только при одном условии - если снять как минимум одно из граничных условий демократии.

Например, снять условие индивидуальной свободы выбора! То есть на голосующих будет оказываться постороннее воздействие, влияющее на их точку зрения. Это может быть влияние какой-то до чрезвычайности авторитетной личности: вождя, генсека, президента. Или это может быть угроза жизни всем членам общества, которая объединяет их в каком-то ином качестве. Или сильная религия в стране с большим числом одинаково верующих, которая определяет, что и как делать.

В перечисленных случаях при голосовании будет выявляться уже не только индивидуальная воля голосующих, а, так сказать, "привнесенная воля".

Излагаемая идея, выдвинутая Эрроу, позже была названа "теоремой невозможности". На протяжении полувека ученые пытались ее опровергнуть, но лишь раз за разом подтверждали правоту американца. В 1972 году Кеннета Джозефа Эрроу одарили не чем-нибудь, а Нобелевской премией, в том числе и за "теорию невозможности".

Но ее положения разделят далеко не все. К примеру, одному известному герою нашего времени принадлежит парадоксальный тезис о политике как "искусстве невозможного" в противовес старому макиавеллевскому тезису о политике как "искусстве возможного". В общем, получается политическая палка о двух концах. И каждый из них нужен.

Становится очевидным, что у обожаемого многими коллективного способа принятия решений есть плюсы и минусы. Как у медали - две стороны.

Плюсы в том, что авторитарного правителя может черт попутать. Попутанный чертом, он начинает творить всяческие безобразия. А поскольку он правитель единовластный, ничто, кроме народного гнева, не может его урезонить и обуздать. Такой власти мы уже наелись до "не хочу" при Кучме.

Но ведь вышеупомянутый черт может ведь попутать не только одиночку, но и целые народы.
Вспомним, как народ Израилев сначала кричал Христу "Осанна!", когда он нес ему свое вероучение. И этот же самый народ потом кричал "Распни его!". Воистину от великого до смешного - один шаг!

Вспомним, как вполне демократический греческий ареопаг большинством голосов приговорил Сократа к казни.

Вспомним, что национал-социалистическая партия пришла к власти в Германии в 1933 году в результате выборов, а не с помощью государственного переворота. Как культурный немецкий народ в центре Европы в 1933-1939 годах на пяти плебисцитах абсолютным большинством голосов (92-95 процентов) поддержал все предложения фюрера об аннексии Рейнской и Силезской областей, Судет, независимого государства Австрия. По сути, это был карт-бланш от немецкого народа на развязывание Гитлером и его командой (как принято сейчас говорить) Второй мировой войны с ее неисчислимыми жертвами!

И не случайно, что отцы основатели современной ФРГ в 1947 году при разработке и принятии конституции вычистили из нее все упоминания о плебисцитах и референдумах! Объяснение простое: жизненно важные для народа проблемы доверять ему решать самому нельзя.

Но если демократия невозможна, какую систему для управления выбрать? Последователи Кондорсе, Доджсона и Эрроу утверждают, что ту, которая уже сама по себе была отобрана социальной эволюцией (добавлю от себя: эволюцией буржуазного общества), т.е. псевдодемократию, в которой мы все и живем.

Так называемый электорат (простой народ) идет голосовать, а на самом деле его вкусы и пристрастия с помощью средств массового воздействия (прежде всего, телевидения) формируют финансовые потоки, за которыми стоят вполне конкретные люди и финансовые группы со своими интересами, самозванно присвоившие себе титул национальной элиты.

В этом и состоит отличие буржуазной прагматической демократии для богатого меньшинства от социалистической демократии для большинства трудящегося люда, которая провозглашается научными лакеями недостижимым идеалом.

Есть ли альтернатива такой извращенной прагматической "демократии"? Да!

Окончательное решение основного вопроса демократии - у кого будет собственность и власть - основано на отказе от опосредованных, не контролируемых обществом форм регулирования (рыночных и государственных законов) и переходе к прямому регулированию обществом собственной жизни, посредством диалога между самоуправляющимися коллективами и их ассоциациями. Это еще далекая перспектива. Одним из современных примеров, на который следует обратить внимание в этом контексте, - самоуправление народа в Ливийской Арабской Социалистической Народной Джамахирии.

А пока в качестве политического поводыря для обманутого народа нет ничего лучше пролетарской партии, которая является кровью от крови и плотью от плоти обездоленных трудящихся.