Как я уже имел честь сообщить, никакого особого мнения по поводу современной московской архитектуры я не имею. Поэтому ровным счетом никаких особых чувств не вызвала у меня и выставка произведений Нормана Фостера в ГМИИ. Архитектор как архитектор, бывают и лучше. Тем более что это как бы и не совсем выставка произведений. Вернее, не только и не столько выставка, а хорошо организованный пиаровский прожект с хорошим бюджетом и Волочковой в придачу. (Опись праздничных мероприятий см. вот тут)

Сам я меду того не пил вследствие накатившего приступа обломовщины. Однако проницательный Игорь Шевелев, меткому взгляду которого я доверяю как самому себе, приставил все палочки к "ь": "На пресс-конференции даже спросили о бюджете такой чудесной выставки. На что представитель марки Face Fashion, курирующей выставку, Федор Павлов-Андреевич ответил, что бюджет вполне соответствует масштабу фигуры лорда Фостера, и тут же помянул незримо витающего вокруг Шалву Чигиринского, который и заказал мэтру его российские проекты" (Игорь Шевелев, "Вейсберг, Фостер и Орсе ехали на лодке", "Взгляд") Приятно одно. Сэр Норман - архитектор городской, в отличие от наших, поселковых плотников и распиловщиков, понимает, что Public Relations - это не закрытые вечерины для особо избранных, но коммуникация с широкими народными массами. Поэтому и начал с лекции-презентации и выставки. И не где-нибудь, а в самом ГМИИ. Том самом месте, где, как предполагает широкая общественность, базируется самая высокая культура. "Лорд Фостер выходит на русский архитектурный рынок, и, как человек интеллигентный, первое, что он сделал, - познакомил общественность со своим творчеством. Точнее, даже не общественность, а потенциальных заказчиков" (Николай Молок, "Лорд Фостер готов к захвату", "Известия").

Вот тут промашечка вышла у аглицкого лорда, который изначально заточен на работу с общественностью. А у нас в роли таковой выступают многочисленные инстанции - пожарники, санэпидемстанция, юные натуралисты и другие специалисты. Там пиар должен выглядеть как-то по другому, не столь публичным, что ли. Однако, чем черт не шутит - может быть, как раз всеобщие торжества по поводу явления в Москву британского сэра и породят эту самую городскую общественность. Которая и возьмет на себя труд проинспектировать его магалитическую проективную деятельность, несмотря на то, что "Норман Фостер нравится всем - он и впрямь несказанно обаятелен. Кто-то сравнил его с Зурабом Церетели. Ну и что? А кто будет спорить с тем, что Зураба Константиновича можно хулить и критиковать только до тех пор, пока с ним не познакомишься?" (Вероника Чернышева, "Место для Фостера", "Независимая газета").

Что же касается непосредственных заказчиков, то и они, похоже, пребывают в восторгах. Самый главный, то есть единственный московский заказчик заявил со свойственной всем хорошим производственникам и хозяйственникам прямотой: "Сэр Норман Фостер заинтересовался возможностями, которые есть сегодня в Москве. У нас есть некоторые предложения, а у сэра Фостера есть свои ответы на эти предложения".. И в другом месте было заявлено: "Здесь необычна не только архитектура, но и сама конструкция". Традиционные советчики главного заказчика сами пребывают в некотором смущении, выступают с совершенно неприемлемыми с точки зрения значимости момента предложениями, предлагают отказаться от европейского рекорда, понизить высоту башни "Россия" в новомосковском "Сити". Другие предложения выглядят вполне деловыми: "Огорчает, что в этой башне мало национального колорита. Например, небоскребы в Испании похожи на готический собор. Небоскреб в Малайзии - на пагоду. В России тоже существует своя историческая шатровая архитектура и деревянная устремленная ввысь архитектура" (М.Москвин-Тарханов: "Москва должна расти вверх только в бизнес-центре" "КМ.Ру")

От себя я бы добавил еще башенок и толстеньких колонок московского ордеру, тогда бы и была сохранена историческая среда, в том виде, в каком ее понимают новомосковские заказчики. Здесь я и должен объявить свою архитектурно-нравственную позицию. Московские сами себе придумали колорит и контекст, результат их работы над городом гораздо более впечатляет, чем усилия Наполеона и Кагановича. Исправить уж ничего нельзя, Москву можно отдавать лорду Фостеру. Кому угодно, хуже не будет.

Что же касается внезапно вспыхнувшей у московского начальства любви к хайтеку, то никакой утраты ценностных московских ориентиров не происходит. Просто есть и более высокие задачи. Обнаружилось чудовищное отставание от прямых конкурентов-соратников: "Проект дворца, имеющего форму пирамиды, разработан всемирно известным архитектором лордом Норманом Фостером. Высота уникального сооружения составляет более 77 метров, площадь - 25,5 тыс. квадратных метров. В здании дворца будут расположены Ассамблея народов Казахстана, офисы духовных конфессий, зимний сад, университет, музеи и библиотека" ("Глава государства ознакомился с ходом строительства Дворца мира и согласия", Kazakhstan today)

Проблема не только в здоровом соревновании Востока и Запада. Но и в том, что и новорусские денежные люди, похоже, не столь уж и довольны сложившейся ситуацией. Большой знаток вопроса Григорий Ревзин свидетельствует: "Из бизнесменов, которых я консультировал, человек пятнадцать олигархов хотели его (То есть Фостера - А.К.) пригласить. Фостер создает архитектуру глобализма по всему миру. Вот и мы теперь хотим глобализма".

Следует понимать, что глобалистическая архитектура - это не только и не столько этика и эстетика, экология и пространственная форма, это еще и материализация глобальных финансовых потоков, не поддающихся человеческому разумению. А деньги, которые зашхерились в причудливых постройках московского разлива, не имеют никакой перспективы выйти на глобальные рынки, они предназначены к бесконечной и совершенно бессмысленной растрате во всяческих Куршавелях. Именно поэтому непосредственный заказчик башни Россия, имя которого уже упоминалось, человек с безупречной репутацией и обратился к "Foster & Partners, которая строит по всему миру высотные здания банков, эти соборы ХХ в., дырявящие небо храмы золотого тельца из стекла и стали". (Ольга Кабанова, "Архитектор высоких достижений", "Ведомости")

И дело не только в прозрачности экономических потоков. Норман Фостер строит и в таких местах, которые никакой особой открытостью похвастаться не могут. Неоглобализм на такие пустяки внимания не обращает, его эмиссар прямо и конкретно выразил условия и пожелания в беседе со своим наемным пиар-агентом Федором Павловым-Андриевичем. Москва должна превратиться в "город, который на сто процентов уверен в завтрашнем дне - и поэтому его жители решают построить такой дом, такую башню. Она становится выражением их абсолютного благополучия".

Что же касается каких-то там жителей, к которым апеллирует Фостер, то и тут никакого утопизма нет. Мы-то, конечно, понимаем, что жители тут ничего не решают. Главная наша цель - достижение всеобщего счастья. Юрий Арпишкин провел очень точное сравнение башни "Россия" с так и не построенной башней Дворца Советов Бориса Иофана. Нельзя сказать, то ли коммунизм не наступил потому, что Дворец Советов так и не построили, то ли Дворец Советов бросили на полдороге, потому что построение бесклассового общества было отложено на неопределенный срок. С другой стороны, рассуждая о судьбе построек Нормана Фостера в европейских городах, Арпишкин отмечает удивительный феномен - "Граждане, оказывается, могут обнаруживать исключительную покладистость, когда чувствуют пусть жесткую, но несомненно созидательную волю, организующую их жизненное пространство" (Юрий Арипишкин, "Практичный утопист", "Московские новости".)

Поэтому с полной ответственностью можно заявить, что апокалипсические предположения о том, что фостеровская супервысотка провалится в московские карстовые пустоты, базируются вовсе не на научных изысканиях, которые доказывают нестойкость столичной геологии, но на фатальном неверии в силы нашего великого народа. "Коли нам повезет, и одна из башен лорда Фостера "украсит линию горизонта" (любимое выражение мэтра) российской столицы, следить за здоровьем отечественной архитектуры можно будет, сверяясь хотя бы с правильным современным термометром" (Сергей Хачатуров, "И ставит, и ставит им градусники...", "Время Новостей"). Но следует помнить, что речь идет вовсе не о пространственной среде города, "градусник" отметит изменение социально-экономического строя. И весь вопрос только в том, построим ли мы в ближайшую пятилетку рай на земле, откроем ли страну Беловодье. Добудем ли Чашу Св. Грааля? Достигнем ли коллективной нирваны, которой достиг сэр Норман со всем своим архитектурным воинством?