Двадцатый век был эпохой секулярных идеократий. Идеологические схемы, вынашивавшиеся на протяжении предшествующих столетий в умах одиноких мечтателей и не имевшие доступа к браздам правления мыслителей, неожиданно оказались оружием опаснее атомной бомбы: в отличие от последней, они не предусматривали сдерживающего механизма страха перед последствиями их применения.

Две наиболее эффективные с точки зрения воздействия на умы и масштабов произведённых разрушений идеи суть коммунизм (с модификациями в виде маоизма и троцкизма) и фашизм (с затмившим родителя нацистским отпрыском). Ещё в 1927 году - то есть до полной реализации потенциала, заложенного в обеих системах, - кн. Н.С.Трубецкой указывал на СССР и фашистскую Италию как на предтечи грядущего идеократического государства: "Самая крупная революция последнего времени - революция русская - и гораздо менее крупная, но всё же наиболее значительная из всех собственно европейских послевоенных революций - революция итальянская, - обе привели к созданию идеократического строя, хотя и очень несовершенного... Всесторонняя разработка теории идеократического государства является неотложной задачей современности. При этом надо помнить, что в тех двух странах, в которых ныне как будто нечто похожее на идеократию уже существует... - именно в Италии и в СССР - всё-таки о настоящей идеократии говорить ещё нельзя"1.

Спустя два года после написания процитированной статьи в Советском Союзе было объявлено "наступление на кулака" и "великий перелом", а ещё через четыре года к власти в Германии пришли нацисты. Идеи, лежавшие в основе обеих систем, были, таким образом, доведены до логического завершения: превращение Советского Союза в гигантскую коммуну, с одной стороны, и апофеоз германской нации, понимаемой в чисто расовом аспекте, с другой. Евразийская идея, включавшая в себя элементы социализма и фашизма с добавлением специфического болезненного "панмонголизма", оказалась не столь плодотворной и никем (кроме ГПУ, пытавшегося с её помощью разложить эмиграцию изнутри) не востребованной, до тех пор, пока не была - уже на излёте ХХ века - реанимирована "неоевразийцем" А.Г.Дугиным.

Судьба двух наиболее одиозных идей минувшего столетия хрестоматийна, и в комментариях нет нужды: сколь бы ни были сами по себе красноречивы как непосредственные, так и более отдалённые результаты "народного волеизъявления" в России, Германии и последовавших их примеру странах, - никакие аргументы не в силах поколебать носителей соответствующих убеждений, а мыслящие и чувствующие иначе в аргументах не нуждаются. Но была в ХХ веке ещё одна идеологическая система, уходящая корнями в те же бесплотные философствования двух предшествующих столетий, из которых произросли коммунизм и фашизм, вышедшая одновременно с ними на международную арену, столь же "революционная", в той же мере несущая на себе отпечаток эпохи упадка и разложения; эта идея - сионизм.

1.В начале ХХ века

Вызревавший на протяжении всей второй половины XIX века, своё окончательное выражение сионизм нашёл в книге Теодора Герцля "Judenstaat" ("Еврейское государство"), опубликованной в 1896 году - за два года до учредительного съезда РСДРП и появления другого программного сочинения - "Die Grundlagen des 19. Jahrhunderts" ("Основы XIX столетия") английского публициста-германофила Хьюстона Стюарта Чемберлена, сыгравшего ключевую роль в кристаллизации немецкого политического антисемитизма, предшественника нацизма. Подобная синхронность сама по себе говорит о многом: на стыке веков все три учения - русский социализм, немецкий национализм и еврейское "палестинофильство" - переживали кризис перехода от стадии теоретической разработки к стадии практической реализации. Нетрудно заметить, что и "русский" марксизм Плеханова, и "еврейский" сионизм Герцля - немецкого происхождения; в этом смысле ХХ столетие явилось воистину веком апофеоза и крушения немецких идей.

Дальнейшая история сионизма обнаруживает всё возрастающую зависимость от внешних идейных источников, в первую очередь, как ни странно, русских. После бесплодных попыток договориться с султаном Абдул-Хамидом II о создании в подвластной ему Палестине "еврейского национального очага" и столь же безуспешных препирательств с соратниками Герцль скоропостижно скончался в 1904 году, и с тех пор лидирующая роль перешла к "русским" сионистам: начиная с 6-го Сионистского конгресса (23-28.08.1903), на котором Герцль был обвинён русскими делегатами в измене провозглашённым им же самим идеалам, подавляющее большинство сколько-нибудь заметных деятелей сионистского движения были либо выходцами из России, либо их детьми.

Поскольку в своей деятельности русским сионистам приходилось опираться на те же самые слои русского еврейства, из которых рекрутировали своих сторонников социалистические партии (Бунд, эсеры и социал-демократы), нет ничего удивительного в том, что в скором времени левые сионисты ("Поалей-Цион") отличались от "чистых" социалистов лишь тем, что ограничивали проект "будущего справедливого общества" еврейским национальным полигоном в Палестине, создание которого заменяло в их программе "социальную революцию".

2. Между двумя Мировыми войнами

Новые силы в сионистское движение влило поражение Османской Империи в Первой мировой войне и предшествовавшая ему Бальфурская декларация британского правительства, согласно которой под эгидой британской короны планировалось создание "еврейского нацонального очага" в подмандатной Палестине. Таким образом, ключевой момент в истории сионизма знаменательным образом совпал с торжеством большевизма в России: через пять дней после принятия Бальфурской декларации в Петрограде произошёл Октябрьский переворот. Одною хронологией совпадения не ограничивались: лидер левых сионистов, а впоследствии первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион до конца жизни сохранил почтительное отношение к Ленину и большевизму, органично сочетавшееся в нём с непреодолимым отвращением к русскому национальному началу2.

Между тем внутренние противоречия между левым и правым крылом сионистов набирали силу. Предводитель правых, Владимир (Зэев) Жаботинский, талантливый публицист и чрезвычайно энергичный политик, обвинил сионистов-социалистов в извращении первоначальной доктрины и замене национальных ценностей классовыми.

В апреле 1925 года в Париже состоялась учредительная конференция новой партии, заявившей о необходимости "ревизии" сионистской политики и возврата к первоначальным принципам сионизма, заложенным Герцлем. В том же году было опубликовано программное сочинение Гитлера "Mein Kampf", в котором впервые со всей отчётливостью провозглашались основы нацизма как последовательной политической доктрины, предусматривавшей, в частности, полное уничтожение евреев.

Немедленно после прихода Гитлера к власти в 1933 году Жаботинский призвал к всемирному бойкоту немецких товаров и резко выступал против каких-либо соглашений с нацистским правительством Германии. Это не мешало бывшим соратникам считать Жаботинского и его партию "фашистами", и не без оснований: несмотря на естественную враждебность "ревизионистов" к нацистам, Жаботинский питал симпатию к итальянскому фашизму, выражавшуюся как в непосредственном сближении "ревизионистов" с режимом Муссолини (до 1938 года не проявлявшего враждебности к евреям и отмежёвывавшегося от антисемитизма Гитлера), так и в копировании фашистских идеологических и организационных принципов.

Ядром ревизионистского движения была созданная ещё в 1923 году военизированная организация "Бетар", на основе которой в 1931 году было создано подпольное движение "Иргун цваи леумми" ("Национальная военная организация", сокращённое название "Эцель"), боровшееся путём террора и диверсий как с арабами, так и с британской администрацией, которая успела к тому времени перейти от покровительства сионизму к политике пассивного сопротивления еврейской колонизации Палестины.

Во время Второй мировой войны от "Эцеля" откололась ещё более экстремистская организация "Лохамей херут Исраэль" ("Бойцы за свободу Израиля", сокращённое название "Лехи"), отказавшаяся, подобно другим еврейским военным формированиям в Палестине, сложить оружие, дабы не способствовать, вольно или невольно, военному успеху нацистов. В "Эцеле" начинал свой боевой путь пришедший к власти в 1977 году первый "правый" премьер-министр Израиля Менахем Бегин; в "Лехи" - другой израильский премьер Ицхак Шамир.

3. После Второй мировой войны

Вторая Мировая война оказалась третьим и наиболее важным переломным моментом в параллельном развитии коммунизма, фашизма и сионизма. Первый - безмерно усилился, чему не помешали ни колоссальные - прямые и косвенные - людские потери Советского Союза в войне, ни послевоенная разруха; мощь возникшего на обломках, главным образом, Британской Империи соцлагеря продолжала прирастать новыми странами вплоть до начала 80-х годов, когда очередная добыча - Афганистан - стала поперёк горла. В этом проявились - уже тогда - зачатки будущего положения вещей, о чём свидетельствует и произошедшая за год до вторжения в Афганистан Исламская революция в Иране.

Фашизм в лице его родины - Италии, - а главное, его чудовищного немецкого порождения потерпел в ходе войны, казалось бы, полное и окончательное поражение. Но послевоенная изоляция двух "реликтовых" фашистских режимов - в Испании и Португалии - доказала жизнеспособность созданной таким образом государственной модели, причём её опыт оказался востребован и достаточно эффективен во время Чилийского кризиса 1973 года.

Моральная ущербность фашизма, в той или иной мере проявляющаяся во всех его разновидностях, не имеет для эффективности создаваемых под его влиянием политических систем никакого значения; последней волною "фашизоидных" государств стал целый ряд светских националистических режимов, созданных на обломках Советского Союза и бывшей Югославии - от беспомощной Грузии до вполне дееспособной Хорватии. Тем не менее в силу тяготения новосозданных государств к крупным политическим блокам со временем все они претерпевают ту или иную идеологическую трансформацию, уподобляясь либо стандартным европейским демократиям (как та же Хорватия), либо восточным деспотиям (как Туркмения).

Для сионизма результаты Второй мировой войны - и в первую очередь Катастрофа европейского еврейства - стали мощным толчком, ускорившим создание еврейского государства, чему способствовала также деградация и последующий распад надорвавшейся в войне Британской империи, превратившейся к тому времени из покровительницы в заклятого врага сионизма.

В провозглашённом в 1948 году при решающей поддержке Советского Союза и его сателлитов государстве Израиль одержало верх левое крыло сионистов, возглавлявшееся Давидом Бен Гурионом. Несмотря на "коммуноидность" левых сионистов, созданное и ведомое ими государство довольно быстро переориентировалось с Востока на Запад, чему в немалой степени способствовала набиравшая обороты начиная с 1949 года антисемитская кампания в СССР ("космополитизм", "еврейский буржуазный национализм", "дело врачей"), а затем и в странах соцлагеря (процесс Сланского в Чехословакии в 1952 году). Внутренняя политика Бен Гуриона, равно как и его преемников, отличалась последовательным избеганием крайностей: доступ во власть был закрыт слева - для коммунистов и справа - для партии "Херут", возглавлявшейся бывшим лидером "Эцеля" Менахемом Бегином, которого Бен Гурион открыто называл "фашистом".

Характер "идеи-правительницы"3 еврейского государства оставался неизменным (социалистический сионизм) вплоть до парламентских выборов 1977 года, когда победу неожиданно одержал бывший аутсайдер Бегин и созданный им на основе "Херута" правый блок "Ликуд". Таким образом, был положен конец безраздельному господству левых в израильском обществе. С тех пор Израиль пережил не один кризис, власть переходила от правых к левым и обратно; наконец, в 1987 году началось перманентное восстание арабов ("интифада") на захваченных Израилем в 1967 году, но так и не получивших определённого статуса территориях.

Палестинский террор, остававшийся головной болью любого израильского правительства на протяжении всего существования государства, перешёл, таким образом, в новую фазу: на смену спорадическим вылазкам военно-диверсионных отрядов ООП (организации фашистского типа, быстро подпавшей под коммунистическое влияние) пришло организованное ею же широкое народное движение, ведущая роль в котором быстро перешла к фундаменталистской организации "Хамас", тесно связанной с аналогичными движениями по всему исламскому миру.

На сегодняшний день можно констатировать, что на вызов времени сионизм ответа не нашёл. Вывод этот стал напрашиваться с самого начала так называемого "мирного процесса" - соглашений в Осло 1993 года. Последовавшее через два года убийство израильского премьер-министра Ицхака Рабина породило в Израиле предчувствие надвигающейся катастрофы: после инкриминированного сионистам-ревизионистам убийства левого сиониста Виктора (Хаима) Арлозорова в 1933 году (обвинение так и осталось недоказанным) это было первое покушение на сионистского лидера, совершённое евреем. Особенно жуткий подтекст убийству сообщало то обстоятельство, что ему предшествовал смертный приговор ("дин родеф"), вынесенный Рабину незадолго до того несколькими духовными лидерами еврейских религиозных радикалов. Непосредственным исполнителем приговора стал молодой фанатик по имени Игаль Амир, отбывающий сегодня пожизненное тюремное заключение.

Таким образом, подобно тому, как ведущая роль в палестинском террористическом движении перешла от секулярных "фашизоидов" типа Джорджа Хабаша, Абу Нидаля и "коммуноидов" вроде Арафата к харизматическому мусульманскому проповеднику, слепому инвалиду Шейху Ясину, пославшему на смерть десятки юнцов, обмотанных взрывчаткой, - на авансцену израильской политики вышли носители радикальной разновидности иудаизма. Нельзя сказать, чтобы они успели развернуться во всю мощь, но тенденция даёт себя знать: религиозные поселенцы, ранее вслепую использовавшиеся "Ликудом" для решения политических задач и принесённые в жертву "мирному процессу", начинают осознавать себя реальной политической силой, пока ещё недостаточно организованной, но способной сильно изменить лицо израильского общества, от которого они до сих пор были в значительной мере изолированы.

В течение десяти лет, минувших после убийства Рабина, оба "традиционных" лагеря, взаимодействие между которыми определяло до недавнего времени все извивы политической линии израильского правительства, медленно, но верно клонились к упадку. Минувший месяц обозначил, кажется, финишную прямую в истории классического "партийного" сионизма.

Обе ведущие израильские партии, "Авода" и "Ликуд", наследующие, соответственно, сионистам-социалистам ("Поалей-Цион", "Палмах"4, "Мапай"5) и ревизионистам ("Бетар", "Эцель", "Херут"), практически одновременно лишились лидеров. Победа одиозного, но "малокалиберного" профсоюзного деятеля Амира Переца на внутрипартийных выборах в 'Аводе', фактически, означает завершение политической карьеры прежнего лидера, Шимона Переса - одного из старейших израильских политиков, креатуры Бен Гуриона, одно время (после убийства Рабина) исполнявшего обязанности главы правительства. С точки зрения идеологии, уход Переса символизирует конец эпохи "классического" левого сионизма, сочетавшего приверженность национальному мифу с социал-демократической фразеологией.

Тотальная "смена вех" и последующий уход из Ликуда лидера партии, бывшего "ястреба", а ныне главной движущей силы "мирного процесса" премьер-министра Ариэля Шарона - поставили под вопрос само существование "Ликуда" как одной из ведущих политических сил в стране: в новосозданную партию Шарона толпами хлынули бывшие ликудовцы, не мыслящие для себя иного политического будущего, нежели в хвосте "Бульдозера" (старое армейское прозвище Шарона, немало способствовавшее его былой популярности в правых кругах). Таким образом, традиционная, связанная идейным преемством с ревизионизмом Жаботинского доктрина "Ликуда" оказалась отброшенной за ненадобностью: единственное, что способно сегодня сплотить правых секулярных израильских политиков, - харизматическая фигура сильного лидера, руководствующегося не столько идеологическими догмами, сколько политической интуицией.

Таким образом, сегодня мы наблюдаем агонию последней (наименее влиятельной) из трёх родственных секулярных идей, определивших в той или иной мере лицо современного мира и продолжающих по инерции влиять на умы уходящих поколений. Сколь бы ни были они порочны в своей основе, сколько бы ни принесли горя и разрушений, вся их совокупная мощь может оказаться ничтожной перед надвигающейся на мир угрозой.

Вглядываясь из сегодняшнего дня в минувшее столетие и далее вглубь времён, я прихожу к выводу, что калейдоскоп богоборческих идей, обрушивавшийся на европейские и русские мозги начиная с эпохи "просветителей" и вплоть до середины ХХ века был не чем иным, как "зачисткой" площадки перед вторжением новой силы, лишь теперь начинающей заявлять о себе по-настоящему. Три рассмотренные в статье идеократии пытались, каждая по-своему, решать проблемы, встающие перед обществом, уже разрушенным изнутри и ощущающим бесперспективность дальнейшего прозябания.

На какое-то время им удавалось создать иллюзию осмысленного прогресса: "мировая революция" и грядущий коммунизм; возрождение Римской Империи или торжество "арийской расы"; "собирание Израиля со всех концов Земли" и создание сильного независимого еврейского государства, способного защитить себя и дать убежище любому еврею - все эти идеи были поначалу достаточно привлекательны, чтобы поставить себе на службу энергию, ум, культуру и животные инстинкты целых народов. Но сегодня последняя из них доживает последние дни; возможно, они растянутся на несколько лет, но сути дела это не изменит: в скором времени лицо человечества будут определять совсем иные силы, чей приход был предуготовлен столетиями секулярной реакции, венцом которой стал ХХ век.

Примечания:

1 Н.С.Трубецкой "О государственном строе и форме правления" // "История. Культура. Язык", Избранные работы, под ред. В.М.Живова, Москва, "Прогресс-Универс", 1995, стр. 412-413 (впервые опубл.: Евразийская хроника, по ред. П.Н.Савицкого, вып. 8, Париж, 1927). При цитировании сохранена авторская орфография.

2 См.: M.Bar-Zohar, 'Ben-Gurion. A Biography', New York, Adama Books, 1986, с. 51-52.

3 Выражение Н.С.Трубецкого.

4 Военные формирования левых сионистов в подмандатной Палестине, "кузница кадров" израильской политической элиты 40-х - 80-х годов.

5 "Партия трудящихся Израиля" - партия Бен Гуриона.