От редакции.Август – время окончания театральных каникул, но творческая жизнь и летом не затихает – кто-то на гастролях, а кто-то участвует в специальных проектах (таких, как Фестиваль великих путешественников в Тульской области). О том, как живут сегодня в Москве маленькие театры и в чем их большая миссия – мы поговорили с основателем и руководителем Театра Вкуса Юрием Макеевым.

* * *

Русский Журнал: В Москве помимо признанных классических театров, и даже помимо признанных экспериментальных театров, сейчас растет прослойка театров совсем крохотных, необычных, часто непрофессиональных. Видимо, ими движет какая-то потребность? Что они хотят выразить?

Юрий Макеев: Даже любительский театр – часто дело очень профессиональное. Многие ребята, которые причастны к небольшим проектам, получили классическое театральное образование. Другое дело, что у них своя призма, свое видение, и они не попали в когорту признанных эксперементариумов – экспериментальных театров. К сожалению, так устроен город: но даже если муравьев в нем не видно, это не значит, что их нет. Это профессиональные люди, у которых есть своё видение театра. Они не опустили руки, они работают.

Для меня театр - это лаборатория, эксперимент. Как у Гоголя, это трибуна, с которой я что-то могу донести публике. А дальше возникает вопрос: что меня интересует? Меня интересует дом, семья в доме, традиции, любовь, внимание, терпение. Это меня интересует, потому что мне этого безумно не хватает.

РЖ: Вы идейный вдохновитель и создатель Театра Вкуса. Этот проект отражает ваши идеи?

Ю.М.: Театр Вкуса я создавал отчасти для своей семьи для своего ребенка, для своих близких. Тема нашего театра: Театр, дом, семья. Когда в театр приходит семья, я вижу, что люди, у которых были какие-то конфликты, стали ближе друг к другу.

Иногда говорит, что это кулинарный театр. Но люди с наших спектаклей выходят со слезами. Это слезы иногда радости, иногда счастья, иногда какого-то своего внутреннего переживания. И я надеюсь, что растрогал зрителя не едой, хотя она и фигурировала в спектакле, а той историей, которую пытался донести.

У каждой вещи есть история, которая связывает ее с людьми. Вот, например, я еще несколько часов назад был в маленькой деревне, привез оттуда клубнику. Ее можно использовать для рассказа о людях, которые ее выращивают. Как они живут, о чем мечтают и жалеют, какие у них традиции? Это очень интересно, ведь это вообще другая страна! Странный современный рассказ Шукшина, где не живут, а выживают люди-овощи, отравленные спиртом. А заезжаешь в Москву: иномарки, богатые дома, стоимость которых составляет бюджет того района, в котором я был пару часов назад… Айподы, айпады, кругом суета, прессинг, и непонятно, где же человек?

РЖ: И в своих спектаклях вы ищете в Москве человека?

Ю.М.: В первую очередь - в себе человека. Театр - это же постоянная рефлексия: кто я, живой я, не живой? И хочется крикнуть всем: «Приходите к нам в гости! Мы тут, мы живые люди!»

РЖ: Как начинался Театр Вкуса?

Ю.М.: Три года назад я разыгрывал спектакль про французского мима, который пытается приготовить десерт, на дне рождения 5-летней девочки, моей племянницы. Один из зрителей был так впечатлен, что вскоре связался со мной и предложил помощь. Я тогда искал помещение, хотел, чтоб у театра был свой домик. И тут он говорит: "У меня есть заброшенный подвал на Арбате. Не хотели бы вы им воспользоваться?"

Слово "заброшенный" мы не восприняли буквально, а зря. Там были просто руины! За месяц мы своими руками построили в этом подвале маленький уютный «шкатулочный» театр. Откуда-то сгенерировались какие-то деньги. У кого-то заняли, чуть-чуть подзаработали. Что-то делали своими руками. Строители поверили, что мы хотим сделать что-то про детей, про дом, про семью и работали бесплатно, взяли деньги только за материал и инструменты. Вера в проект сотворила чудо!

В этом году театру стукнуло три года. Уже можно говорить, что состоялся какой-то костяк театра. В нем единственная профессиональная актриса, не считая меня. Остальные ребята – градостроитель, переводчик, повар, циркач, всего порядка пяти – шести человек, кого мне удалось вдохновить своими идеями.

РЖ: Самый популярный спектакль, который идет в Театре Вкуса, «Времена», играют как раз непрофессиональные актеры. О чем он?

Ю.М.: Этот спектакль – воспоминания его авторов, всех нас, о наших родных и близких. Каждый из нас принес какое-то свое воспоминание, о своем каком-то близком человеке: о родителях, дедушках, бабушках. Спектакль очень короткий, он идет всего 55 минут. Потом мне сказали, что среднестатистический возраст мужчины в нашей стране – 50-55 лет. И главный герой спектакля - мужчина, которого мы застаем в пожилом возрасте.

Наш герой - старик, глазами которого мы видим его жизнь. Он остался один, его дети, внуки просто забыли его за кухонным столом. Помните, как у Чехова забыли Фирса? В нашем спектакле очень много интуитивных вещей, которые придумывались по ходу репетиций без оглядки на кого-то из классиков. Это спектакль про детство и про забвение. Это вечные вопросы, которые волнуют всех. Я, думаю, Чехову было столько, сколько и нам, когда он об этом думал.

Образы в спектакле создаются актерами и подручными бытовыми средствами. Мы не говорим ни единого слова, там нет диалогов, зрители только видят, как люди общаются – но это и не пантомима. В этом есть моменты какого-то сновидения, как будто звук внутри тебя. Воспоминания сбивчивы. Вот герой вспоминает, как он воевал, и тут же - как он был ребенком. В этом спектакле нам хотелось напомнить себе и зрителям, как важно помнить, что ты конечен, и понять, в чем твои настоящие ценности. Когда я придумывал «Времена», то придумывал такой универсальный язык, который был бы понятен каждому.

Люди, которые играли в спектакле – не театральные. Профессионалы бывают ошарашены, удивлены нашей искренностью, какой-то чудинкой. Все наши актеры – это дети. Дети придумали этот спектакль. Для обывателя мы наверное просто городские сумасшедшие. Но это же реальная городская жизнь!

РЖ: В начале мая Театр Вкуса организовал в Москве недельный театральный фестиваль БУТОН для маленьких экспериментальных театров. Как вам удалось их собрать, ведь каждый театр, это особый мир?

Ю.М.: История фестиваля тесно связана с судьбой нашего театра. Когда обстоятельства выжили нас из подвала на Арбате, по объявлению мы нашли свое нынешнее помещение на Белорусской. И снова начали обустраиваться с нуля. Все мои приятели-бизнесмены отговаривали: "Юра, даже не берись. Через два месяца закроешься. Не потянешь". Ребята все испугались и убежали, я остался один с одной девчонкой Полиной. Мы с ней красили стены. Потом строитель, который делал тот театр, говорит: "Где все твои ребята-то?" –"Наверное, придут завтра". – "Ну, ладно, давай плитку класть"…

Все, что есть сейчас в театре, все сделано своими руками. Зрительный зал, мастерская, еще пара комнаток, всего 135 метров пространства. И я начал приглашать сюда своих театральных друзей, репетировать, ставить спектакли.

Так в дверь постучался Юра Алесин из театра "Будильник". Это детский семейный театр, про который я слышал, хоть мы и не сбыли знакомы. Он искал площадку для репетиций. Мы познакомились, начали общаться. Потом он предложил: Давай сделаем фестиваль! Сначала мы планировали просто показать 2-3 наших театра вместе. Но потом вдруг оказалось, что желающих участвовать много, и нам нужно организовать настоящий профессиональный театральный фестиваль.

Название Фестиваля БУТОН предложила Люба Вдовина, директор нашего театра. Это тоже удивительная история. Люба пришла в наш театр как начинающая актриса, когда я набирал людей на «Времена». Она выпускница МГУ, профессиональный переводчик. Она очень хорошо умеет управлять с людьми, несмотря на свой юный возраст. Она моложе меня на 10 лет, но уже сделала зарубку в истории театра. Вместе с Юлей Разумовой, директором по развитию театра, они сделали колоссальное дело – на своем энтузиазме, без оплаты и практически без средств.

Потом я придумал расшифровку для слова БУТОН, представил ее как аббревиатуру: Бывают Удивительные Театры О Нас. Это и стало идеей – как живут удивительные театры? Это удивительный кукольный театр для детей, в котором может участвовать вся семья. Удивительный театр 7bioz, в котором рисуют песком и рассказывают "Маленького принца". Театр Недослов - ребята плохо слышат, они рассказывают истории жестами. Юля ездила к ним, знакомилась, и рассказывала потом: "Я чуть не уплакалась. Это так трогательно".

Юра Алесин познакомил нас с ребятами из "Ученого медведя". Через них мы вышли на Дениса Клопова – это удивительный человек, он как ребенок по чистоте восприятия мира. Денис начал нам подкидывать какие-то идеи, он стал отправной точкой всего фестиваля. Его театр «Идея Фикс» выступал на открытии фестиваля - странный человек со странным оркестром из странных предметов, из которых он извлекает странные звуки, и в этом появляется гармония.

Были жонглеры, трюкачи, «Высокие братья» в шикарнейших венецианских костюмах. Их руководитель Денис Васильев сперва планировал шествие по Москве 1 мая, но решил перенести на шестое, на фестиваль. Люди Лю плясали и танцевали. Коха – гениальный клоун, который учился у Полунина, выступал со своими тарелочками, патефонами, крутил, вертел. А до того он гонял по всей Москве на своей грязной «Оке», на которой было написано http://www.butonfestival.ru/– такая странная реклама была у фестиваля.

РЖ: Да, это интересная история, ведь фестиваль прошел как независимый, без популярного нынче ярлыка «под эгидой правительства Москвы»?

Ю.М.: Конечно, мы пытались найти поддержку, но, по большому счету, за всем очарованием фестиваля, очарованием людей, и даже журналистов, которые к нам приходили и писали про нас статьи, не стоит ничего.

СТД оказало моральную поддержку, подписав у Калягина письмо, что, мол, мы поддерживаем фестиваль. Мы его показывали потом как охранную грамоту. В московском правительстве нам сказали: "Вы знаете, что вы не первый фестиваль удивительных театров?" Мы говорим: "Да, конечно, мы не первые, но только для вас мы не первые - для многих из нас – мы впервые встретились, увидели друг друга, поняли, что мы есть."

Мы все же благодарны московскому правительству, всем чиновникам, за то, что нам никто не мешал. Никто не влезал в нашу жизнь. Мы сами сделали это для города в котором мы живём, для Москвы. Мы провели уникальную акцию, придумали «подвешанные билеты» - когда кто-то мог купить билет в пользу детей из детдома, из многодетных семей. Так люди сами становились микро-меценатами. Мы продали около ста двадцати «подвешанных» билетов и потом распределили их между детьми из детских домов, многодетным семьям.

Шестого мая, когда мы открывались, параллельно шел "Марш миллионов". Я думал, что все, сейчас и к нам в ЦДХ придет человек с корочкой и скажет: "Ребят, значит у вас тут тысяча с лишним детей и родителей, и вообще происходит что-то странное. Хотя может быть, вы тоже не согласны с чем-то". А мы не согласны с серостью, унылостью, с отсутствием улыбок у людей. С отсутствием внимания у людей друг к другу.

РЖ: Наверное, своевременным будет вопрос про будущее фестиваля?

Ю.М.: Что дальше будет с фестивалем, и со всеми остальными? Не знаю. Мы сделали конкретный проект, и теперь его можно по-разному развивать. Можно развивать как театральный фестиваль. Одна из миссий фестиваля была в том, чтобы привлечь к маленьким театрам своего зрителя. Показать всем, что мы есть. Недавно нам предложили увести фестиваль в регион, провести там. Это было бы здорово. Нам хочется его делать, очень хочется. Но нам нужны меценаты, партнеры, которых мы интегрируем в наше дело, в наши действия.

Нам очень нужна поддержка, помощь. Все думают, что мы какие-то мажористые ребята, у которых прикольное помещение, цветочки, все такие благополучные. Меня все спрашивают, какая сильная рука поддерживает театр. Никто не понимает, что реально сильные руки – это руки ребят, которые тут сами все делают.

Может быть, по-человечески в какой-то момент мы ожидали, что те люди, которые видели, слышали о фестивале, о театре, о нас как об организаторах, спросят, не нужна ли нам какая-нибудь помощь. Мы отправили заявку на грант СТД, но не оказались в списке номинантов.

Это иллюзия творческих людей, когда нам кажется, что еще чуть-чуть, и всё будет хорошо, все мы будем счастливы». Но в жизни есть материальная составляющая, и это делает тебя немножко грустным. Но я знаю точно, что если силы небесные скажут, что этому проекту – жить, что-то откуда-то придёт и что-то нас вытащит. У одного из наших друзей есть присказка: Или чудо, или фокус.

РЖ: И вы ждете - чуда или фокуса?

Ю.М.: Мы работаем над этим. Конечно, не надо сидеть и ждать, под лежачий камень вода не течет.

Даже с фестивалем – мы стучались во все двери, и вдруг неожиданно подключились, какие-то компании, стали нас поддерживать, хотя, наверняка, там был момент недоверия. Кто мы такие? Не Табаков и не Колягин. Хоть и с письмом от СТД, но фамилии и лица неизвестны, названия театров мало кто знает. А среди них, между прочим, есть номинанты на Золотую Маску!

Если кто-то давал нам больше 100 тысяч рублей, это для нас был супер-партнер, мы уже считали, что нам дали нереальные деньги. Мне изначально сказали: "Юра, если у тебя нет бюджета три миллиона рублей, даже вообще за фестиваль не берись!" А мы сделали фестиваль с бюджетом в три раза меньше. Вложили свои средства. Какие-то деньги получились от продажи билетов. Торговая марка «Милкана» помогла отбить расходы на полиграфию и предоставила вкусные подарки. Один человек просто купил около 70 подвешенных билетов.

Фестиваль состоялся, он уже случился. Это событие, которое будут помнить. Но бюджет театра в минусе, фестиваль разорил его. На счету театра - минус триста тысяч, а скоро платить за аренду. Сегодня я приехал в театр с вопросом: откроемся ли мы осенью?…

РЖ: Последний вопрос, который я хочу задать. Вы сказали про марш несогласных 6 мая. Вы видите у себя что-то общее с этим движением, или всё-таки театр – отдельная история? У нас распускается свой БУТОН, а гражданское движение пусть идет само по себе?

Ю.М.: Для многих то, что происходит в этом движении – это тоже театр, где есть свои герои, положительные или отрицательные. Есть своя драматургия. Там даже есть свой театр. Я был там, ездил на Абай, встретил там Кирилла Серебренникова, ещё каких-то театральных людей, своих знакомых.

Я считаю, что в любом случае, если у тебя есть позиция, она уже гражданская. Согласен ты, не согласен – все мы общество. Для европейцев манифестации, марши – это норма. Я был свидетелем митингов во Франции, в Испании, где люди шли с транспарантами и музыкой, что-то требовали, а полиция их охраняла. А у наших людей, которые вышли на улицу, такое ощущение, что если что-то не случится сегодня, то завтра будет конец света.

Моя маленькая демонстрация происходит в моём театре с людьми. Я пытаюсь донести им, что нужно быть ближе друг к другу, помнить о бабушках и дедушках каждый день, а не только в день победы. Ведь у нас в стране когда-то было все совсем по-другому. Что на Новый Год намешали в Советском шампанском, что страна так развернулась?

РЖ: Сможет ли театральная трибуна донести благие идеи?

Ю.М.: Тут другой вопрос, размышляет ли та театральная трибуна этими категориями? Если говорить обо мне, то я хочу революции сознания, отношения друг к другу.

Кто-то написал о фестивале БУТОН, что 6 мая на Болотной произошло насилие, а фестиваль отчасти был компенсацией. Там улыбались дети, и это не было организовано правительством, чтобы оттянуть внимание людей. Мы за полгода запланировали свой фестиваль, еще когда никто и не думал ни о марше миллионов, ни об инаугурации. Они ещё выбирали дату, а мы свою уже точно знали. Всем несогласным надо было придти с детьми к нам, и радоваться, надувать шарики, посадить цветы, бумажки на улицах убрать!

Моя личная позиция в том, что объединиться на митинг – недостаточно. Нужен постоянный труд. Порядок в стране не навести без порядка во дворе. Нужно собрать мусор в своём дворе. Нужно здороваться со своим соседом. Попытаться посадить цветочки. У себя перед входом в театр я убираю каждый день, купил для этого веники, лопаты. Посадил там цветы и разбил огород – потому что это красиво. А люди удивляются: «У вас тут что, цветочный магазин?»

Я делаю все это, потому что я часть этого города. Я люблю его и не хочу отсюда уезжать. Мне здесь хорошо. Верней, если мне здесь и плохо, я хочу, чтобы здесь было хорошо. И всем нашим миллионам несогласных людей я могу сказать: Ребята, хорошо, что вы хотите что-то изменить. Но нам не хватает просвещения. Если вы сами просвещены – просвещайте других. Но не только митингованиями. Давайте что-то делать дальше. Делать дело.

Все дело в любви. В пространстве под названием Россия нам сейчас остро не хватает любви. В любви есть колоссальный труд. Если ты полюбишь свой дом, свою страну, то будешь её защищать и беречь. Давайте будем внимательны друг к другу, просто полюбим друг друга. Может быть, тогда все будет по-другому.

Беседовала Валентина Быкова

Фотографии: Сообщество Театра Вкуса