На днях премьер-министр Эстонии Андрус Ансип заявил, что памятник солдату-освободителю в центре Таллина, а также останки советских воинов, захороненных рядом с ним, должны быть перенесены на какое-нибудь кладбище. Памятник павшим советским солдатам, по его словам, "является символом оккупации", а подобному в столице демократической республики никак не место.

На эти слова Ансипа каждая группа российского общества (естественно, если эту группу новость хоть как-то взволновала), отреагировала согласно самоидентификации. Реакцию ультрапатриотической части можно передать одной аббревиатурой - РЛО (русских людей обижают), далее нецензурно. Умеренные патриоты, скорее всего, отпустили в адрес эстонского премьера пару крепких выражений, добавив, что на главу правительства Эстонии не иначе как весеннее обострение обрушилось, вот он и затянул старую песню о памятниках советским оккупантам. Социал-демократы, числящие себя по срединной линии (если таковые вообще есть в России), повздыхали на предмет того, что вроде как негоже могилы тревожить. Ну а либералы и прочие ультра-западники, наверняка заявили, что Эстония права, занимаясь своими внутренними делами, и действует строго в духе цивилизованного мира, избавляясь от мрачного наследия коммунистического тоталитаризма, подавлявшего национальное самосознание и стремление к независимости.

Почему среагировали именно так - догадаться несложно. Нижеприведенное словосочетание немного претенциозно, однако, в данном случае верно - слова эстонского премьера расцениваются обществом (кроме завзятых либералов, конечно), как покушение на святыни. То есть и на историю конечно тоже (см. "символы оккупации"), но все же в меньшей степени - со стороны прибалтийских государств переписывание прошлого уже вошло в привычку, а посему воспринимается, как град или засуха, ну, вот есть такая особенность у горячих парней с янтарного побережья. А вот выпад в сторону солдатских могил вызвал нервную реакцию и вполне обоснованную.

Причем речь не идет об осквернениях или надругательствах - недоумков, которые горазды облить краской памятник павшим, хватает в любой стране, тоже зло неизбежное, хотя и борются с ним. В данном случае вопрос стоит - как власти относятся к тому, что на земле государства лежат чужие - уже - солдаты? Выходит, что относятся странно.

За словами Ансипа легко прочитывается следующая мысль - убрать бы эти советские воинские кладбища с глаз долой; если уж нет возможности по воздуху их из Эстонии в России куда-нибудь перенести, то хотя бы загнать в глухое место, пусть себе лежат там и постепенно травой зарастают. И глаза не мозолят, и памяти о проклятом советском прошлом, когда варварский сапог давил-топтал цивилизованную Европу, не останется, и наступит немедля благорастворение воздусей и благодать всеобщая. Желание хоть и циничное, но, в общем, понятное - только возникает естественный вопрос. Ну не нравится тебе, мил, человек, советское воинское кладбище - ну, так что ж так страстно желать его убрать, притягивая за уши резоны? Может просто не ходить туда, вежливо игнорировать, а мертвых оставить лежать как есть?

При внимательном рассмотрении вопроса выясняется интересная деталь. Почему-то подобные выступления чиновников различного ранга - то есть людей государевых, - касающиеся перенесения/реконструкции/реформации кладбищ, на которых лежат советские солдаты, являются прерогативой государств Балтии. Эдакий прибалтийский феномен. Чем его можно объяснить - неизвестно.

Почему-то принято считать, что государства Балтии успешно преодолели мрачное коммунистическое наследие, сбросили иго тоталитаризма и являются нынче самыми что ни на есть цивилизованными странами, полностью отвечающими всем стандартам развитого мира. Естественно и в той части, что показывает отношение к тем, кто лежит на кладбищах.

Но вот другие страны Европы - не менее цивилизованные - почему-то относятся к чужим воинским кладбищам на своих территориях вполне спокойно. Во Франции есть кладбища времен франко-прусской, Первой и Второй Мировой войн. И французы ухаживают за могилами "проклятых бошей", а президент Ширак вроде как не ратует за их перенесение. В США на военных кладбищах лежат вместе как северяне, так и южане, бившиеся друг с другом 140 лет назад - и за могилами синих и серых осуществляется должный уход. Причем мэр южного города Чаттануги, штат Теннеси, как-то не требует убрать с городского кладбища памятник погибшим там солдатам-северянам. Правительства Парагвая и Боливии никогда не выступали за то, чтобы куда-то с глаз долой убрать воинские кладбища, на которых лежат погибшие в войне Гран-Чако. На турецком полуострове Галлиполи есть британские, австралийские, новозеландские кладбища - и турецкое правительство не видит в них символов оккупации. При желании, примеры можно привести и далее.

Ну, ладно, Европа, она, говорят, и в самом деле цивилизованная, вы в другое место посмотрите. Смотрим. Хотя бы на Африку. Этот континент в сознании подавляющего большинства европейцев (как бы ни клялись они в своей приверженности нормам политкорректности) был и остается местом, где цивилизация не ночевала. И убивают друг друга там почем зря, и прессу душат, и феминизм для африканцев неведом, и вообще права человека в Африке - пустой звук, никакой цивилизации. Все это верно. Но кто ответит на вопрос - почему в насквозь нецивилизованной Африке отношение к воинским кладбищам порой делает честь иным ужасно независимым государствам? Почему в Мозамбике не трогают кладбища с португальскими солдатами? Почему в Намибии есть кладбища, на которых лежат военнослужащие-южноафриканцы и власти страны относятся к этому с редким спокойствием? Почему допустим, в Зимбабве - вот уж оплот тоталитаризма, угнетения и преступлений против человечества - президент Мугабе, вздорный и жесткий диктатор, вот уже четверть века обвиняющий белых во всех смертных грехах, не делает ни единого шага в сторону воинских захоронений?

Напомним, что с 1965 по 1980 годы в стране (тогда она называлась Родезией) была гражданская война. Последние восемь лет она шла непрерывно и затронула едва ли не все население страны. Солдаты правительственных частей и повстанцы ненавидели друг друга люто - обе стороны воевали жестоко, сбросив белые перчатки, резали друг друга при первой возможности, нападали из засад и совершали диверсии. И на кладбищах Солсбери, Булавайо, Форт-Виктория и Умтали росли ряды могил - как белых, так и черных. Когда в 1980 году повстанцы победили, то старая родезийская армия была распущена. На базе повстанческого движения была создана новая армия Зимбабве, а павших борцов за свободу и независимость торжественно захоронили на новом кладбище Героев Чимуренги (освободительной войны).

У нового правительства были все причины ненавидеть старый режим, как символ колониализма и оккупации, и в первую очередь людей, воевавших за него - а среди них были не только местные уроженцы, но также иностранные добровольцы из Европы и США. Но - особым указом президента Мугабе было предписано - военные кладбища не трогать. Ясен был и приказ нового министра обороны Рекса Нгонго: "Оставьте павших лежать в покое. Они воевали против нас и погибли в бою. Они были мужчинами среди людей, как и их отцы до них". Не было тронуто войсковое кладбище в Солсбери, где похоронены белые десантники Легкой пехоты и черные диверсанты из Скаутов Селуса. Не были тронуты кладбища, на которых похоронены родезийцы, воевавшие во Вторую Мировую. Не был тронут и мемориал оккупационным войскам, так называемому "Шанганскому дозору", белым солдатам, которые пали в 1893 году в бою с войсками черного короля Лобенгулы - братская могила в холмах Матопо в Зимбабве охраняется государством. Речи о перезахоронениях не идет.

Да, кстати, в насквозь нецивилизованном и недемократичном государстве Зимбабве случаев осквернения могил тех, кто воевал против нынешнего режима, не зафиксировано. Сколько подобных случаев произошло в Эстонии с 1991 года?