Александр Безбородов, директор историко-архивного института РГГУ, доктор исторических наук, профессор

От редакции: "Оттепель" - не рай для всех, но маленький курорт для избранных и их друзей. В навязчивом ожидании "оттепели", как в советской очереди за дефицитом, составляются списки и исправляются имена: вас здесь не стояло! И еще - раздаются ярлыки: вчерашнее почти уважительное "охранитель" меняется на "каратель", а "уходящий режим" - еще шаг - и превратится в фашистский. История российских политических оттепелей неотделима от триумфа и поражений диссидентского движения. А последнее - от того, как его "просвечивала" "охранка".

"Русский журнал": Очевидно, что диссидентское движение насквозь просвечивалось КГБ. Возможно ли было завербовать участников диссидентского движения?

АлександрБезбородов: Вы абсолютно правы. Все диссидентское правозащитное движение в нашем обществе, мягко выражаясь, не всегда демократическом и не всегда конституционном, естественно, находилось под бдительным оком правоохранительных органов. В первую очередь - Комитета государственной безопасности СССР. И не только диссидентское, но и религиозное, литературное и вообще любое иное инакомыслие было "под колпаком"

Что такое КГБ? Многие полагают, что это один из трех-четырех столпов, на которых держалась советская власть. Возможно, это действительно так. Но в то же время я согласен с формулировкой самих чекистов: это политической орган партии. То есть партийные структуры очень внимательно направляли этот орган, направляли его в пользовании специфическими методами работы, в том числе секретной агентуры в той или иной среде.

Что же мы имеем в данном случае с историей диссидентства? По одним оценкам, оно зародилось в послесталинский период, в 50-е годы. По другим версиям, его возникновение относится к 1965 году, отправной точкой чего стало знаменитое выступление диссидентов на Пушкинской площади с призывом соблюдать собственную конституцию. Третьи говорят о деле Синявского-Даниэля 1966 года. Историки любят подобные периодизации. Но мы не должны забывать, что диссидентство было процессом, который со временем только набирал силу.

Насколько сейчас известно, КГБ в лице своих председателей Семичастного (до 1967 года) и легендарного Юрия Владимировича Андропова (начиная с весны 1967 года) уделял диссидентскому движению неослабное внимание. Мы имеем документы, рассекреченные сегодня, первых лиц КГБ, которое как КГБ существует с 1954 года, после серьезной структуризации и идеологической реорганизации.

Посадка инакомыслящих лиц при Хрущеве была очень и очень обширной. Семичастный писал, например, о том, что журнал "Новый мир" не выдерживает идеологическую линию. Андропов через три месяца после своего прихода в КГБ, уже в июле 1967 года, затеял внутреннюю реформу: в июле-августе 1967-го было создано 5-е управление КГБ по борьбе с идеологическими диверсиями. Позже оно стало 5-м Главным управлением КГБ. Именно это управление стало основным мечом государственной идеологической безопасности. В его арсенале имелось немало методов: тут и публичная дискредитация, и провокация, и агентурная деятельность в "несогласной" среде.

Такова краткая предыстория.

РЖ:Известны ли имена секретных агентов, освещавших диссидентов? Были ли они известны в то время и сегодня? Были ли какие-то скандалы, связанные с этим?

А.Б.: Известны ли факты сотрудничества конкретных лиц с КГБ? Нет. Это неизвестно. И это не может быть известно по определению. КГБ - это высокопрофессиональная структура, которая умеет хранить свои тайны просто блестяще.

В то же время "органы" работали против диссидентской среды довольно успешно. Конечно, имелись люди, которые информировали КГБ о процессах внутри диссидентского движения, в более или менее жестких условиях, в условиях провокации или просто по идеологическим соображениям, засланные КГБ и ставшие "квазидиссидентами". Но никто никогда не скажет: "Я работал на КГБ, будучи диссидентом". Никогда сами сотрудники спецслужб не назовут имена своих секретных агентов. А все документы КГБ засекречены. Если они рассекречиваются - они уничтожаются. Это закон любой спецслужбы. Единственное исключение - это если прихватила революция. Как было с нашим дореволюционным политическим сыском.

Поэтому все, что мы можем сделать, - это посмотреть на документы Андропова. А он буквально заваливал Политбюро документами за собственной подписью о том, какова ситуация внутри диссидентского движения. И очень квалифицированно эту ситуацию раскрывал. О чем это говорит? Только о том, что он знает ее изнутри. А как возможно получить информацию такого рода? Как он мог узнать, кто и что говорил в среде диссидентов? Только через людей, которые сами были участниками диссидентского движения, были или завербованы, или внедрены туда.

Второе важное средство - это прослушка. Ну и третье - открытые источники: диссиденты писали, на Западе это издавалось, КГБ все их издания получал. В СССР был "Самиздат", за границей - "Тамиздат". Эти два канала, которые по собственным инициативам засвечивали диссидентское движение.

Так что у Андропова была разносторонняя, достоверная и достаточно полная информированность о диссидентах. 5-е управление же набирало силу. Уже в 1969 году его возглавил будущий заместитель председателя КГБ, знаменитый Филипп Бобков, очень профессиональный человек, который, кстати, потом возглавит группу "МОСТ" у Гусинского. Давление на диссидентов было усилено. Тем, кто не согласен и упирается, предлагалось уехать за границу. Кто упирался и не уезжал за границу - тех лечили. Известное изобретение Андропова - психиатрические репрессии. И даже в этой среде - в спецбольницах МВД и КГБ - были свои секретные сотрудники, которые оповещали и информировали.

Скандальных же историй никаких не было. КГБ вообще не любил скандальных историй и огласки. Носитель скандала исчезал в самом начале. Его долго лечили, как правило, в психиатрических больницах. Если скандалишь - значит, ненормальный.

Каков итог? Организационно к 1982 году мы имеем очень малое количество диссидентов на свободе. Остальные или были в изоляторах, или были репрессированы карательной медициной, или находились в местах заключения. Дубровлаг - специальная колония для инакомыслящих. Но дух диссидентства, то, за что они боролись, остался.

Думаю, что во время перестройки в КГБ было много людей, которые разделяли идеи диссидентов. Перестройка и идеи Горбачева - это во многом идеи тех инакомыслящих, которые формировались в 50-е годы, начиная с физика Орлова и заканчивая журналом "Левый поворот" в 1982 году. Кстати, Глеб Олегович Павловский очень часто пишет о том, что в последний период диссидентства, на рубеже 70-80-х годов, да и раньше тоже, в одесский период жизнедеятельности, он принимал активное участие в демократических оппозиционных коммуникациях. Он участвовал в передачах, в публикации журналов. В советской кухонной среде это и называлось "Самиздат".

РЖ: Каким было отношение различных кремлевских группировок к диссидентуре?

А.Б.: О роли диссидентства нельзя умолчать. Если секретари ЦК и члены Политбюро не всегда прислушивались к запискам Андропова, то для Горбачева идеи диссидентства были не чужды. Когда он пришел к власти, одним из первых его шагов было освобождение из внутренней ссылки Андрея Дмитриевича Сахарова, одного из немногих, кого нельзя было выпускать из страны вообще, так как он был физиком-ядерщиком. Сахаров был направлен из Горького в Москву и стал одним из лидеров перестройки. Да и очень много было подобного в годы перестройки. Можно сказать, что это было второе рождение диссидентства. Но им уже составили достаточно жесткую оппозицию люди, которые читали диссидентов, но не разделяли их взглядов, - так называемая демократическая волна: Попов, Афанасьев и ряд других известных имен. Они были не в очень хороших отношениях с диссидентами.

РЖ: Вы упомянули о провокациях в среде диссидентов. Каким образом была оформлена работа с секретными сотрудниками? Были только осведомители или существовала технология провокаций?

А.Б.: Метод провокаций используется очень активно всеми спецслужбами. И КГБ владел им в совершенстве. Один из способов провокаций - облыжная связь с Западом. Человек-диссидент, например, не работал на западные спецслужбы. И вдруг появляется утверждение нашего друга на Западе, даже не из коммунистов, что этот человек встречался с тем-то. КГБ проверяет эту информацию, и оказывается, что этот контакт был с сотрудником какого-либо посольства - ЦРУ, БНД и т.д. А в действительности ничего этого не было. Подобную провокацию очень легко было устроить посредством наших "друзей" на Западе. А таких было немало, только плати...

РЖ:В дореволюционной полиции была попытка взять оппозиционное власти движение под контроль - то есть не уничтожать его, а направлять его развитие в прагматическое русло: умеренные требования и поиск консенсуса с властью. Эта политика известна под названием "зубатовщины". Были ли подобные попытки со стороны власти по управлению диссидентским движением?

А.Б.: Да, такие попытки были. Через секретных сотрудников направляли развитие диссидентов по ложному пути. И идеи подбрасывали, вокруг которых можно было бы вращать диссидентское движение. Не могу привести сейчас конкретный пример, но это точно было. Не связано напрямую с диссидентами, но ведь тоже было: во времена Картера была вброшена полная "деза" о том, что из лабораторий США в Мэриленде вырвался вирус СПИДа. Абсолютно точно, что такой способ работы практиковался и применительно к диссидентству. И подобных фактов огромное количество.

РЖ:Какова была роль "зоны" как средства работы? Как работали на "зоне" с диссидентами? Чем обычно заканчивалась такая работа?

А.Б.: Да, и такое было. Особенно в Дубровлаге было хорошо видно, кто работает на администрацию, а кто нет. Невозможно было выжить в таких зонах, не поддерживая каких-то контактов с администрацией. Воля духа должна была быть абсолютной, фантастической. Таких людей очень мало. Одним из тех, кто не сломался до конца, был Юрий Галансков. В конце концов его начали кормить неправильно: с его язвой ему давали общее для всех питание. И он очень быстро скончался. Других примеров я не знаю. И это всегда так. И это первый признак того, что люди не сотрудничали.

РЖ: А существовала ли практика: сажать, чтобы вербовать, а потом выпускать уже завербованным?

А.Б.: Да, и такое было. Было и другое: человек не сотрудничал с лагерной администрацией, ему вдруг скашивали срок, он выходил, и ему никто не верил, все думали, что он агент КГБ. Хотя на самом деле он таковым не являлся.

РЖ: Можно ли говорить о том, что деятельность КГБ стала одной из главных причин развала диссидентства?

А.Б.: Да, развал диссидентского движения связан с действиями КГБ и, в первую очередь, Андропова. Он вел целенаправленную работу по их искоренению. И к 1982 году его цель была достигнута.

Организационно разложить или полуразложить диссидентское и правозащитное движение во многом было невозможно без секретных сотрудников. Но сами секретные сотрудники остались невидимками. Их невозможно установить и сегодня. Подобный вывод можно сделать лишь аналитическим путем. Эти люди, безусловно, были, безусловно, работали - и, безусловно, это было крайне эффективно. И достаточно профессионально, раз мы не знаем ни одного имени.

Беседовала Любовь Ульянова