От редакции. Исторически отношения России и Турции развивались не очень гладко. Османская империя, правопреемницей которой выступает нынешняя Турецкая республика, долгое время являлась геостратегическим противником Российской империи. Однако в 20-е годы XX столетия ситуация изменилась. Именно Советский Союз помог создать независимую Турцию. Затем, после окончания Второй мировой войны Турция стала членом НАТО. Поговаривают, что именно размещение американцами в Турции крылатых ракет заставило руководство СССР разместить советские ракеты на Кубе, что поставило мир на грань ядерной войны. И вот в начале нового XXI столетия Турция показала, что более не считает Россию своим стратегическим противником. Именно нынешний глава турецкого государства премьер-министр Реджеп Эрдоган одним из первых поддержал действия России по урегулированию ситуации в Южной Осетии. Очевидно, что сейчас отношения между нашими странами выходят на новый этап. Каким он будет, вскоре предстоит узнать. И хотя, возможно, рабочий визит премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана, который состоялся на этой неделе, и не будет важной вехой на этом пути. Тем не менее, из таких маленьких шагов навстречу друг другу и складывается атмосфера мира и сотрудничества между двумя народами. Своим мнением том, почему Европейский союз не хочет видеть в своих рядах Турцию с читателями «Русского журнала» делится бывший посод Армении в Сирии, директор Центра цивилизационных и культурных исследований Давид Оганесян.

* * *

РЖ: Как Вы считаете, станет ли предоставление Турции статуса члена Европейского союза позитивным моментом для Закавказья вообще и Армении, в частности?

Давид Оганесян: Членство Турции в Евросоюзе, естественно, выгодно для Армении, поскольку тогда Турция вынуждена будет принять какие-то стандарты Евросоюза, что значительно облегчит наши отношения с этой страной. Но, с другой стороны, членство в Евросоюзе означает не только изменения внутри Турции и соответствие Турции критериям Евросоюза, но и изменения самого Евросоюза.

Поэтому должно происходить некоторое встречное движение, которое вызывает достаточно много вопросов: в какую сторону будет двигаться Евросоюз?

Если раньше говорили, что Евросоюз – это объединение на базе общих ценностей, то будет ли принятие Турции означать, что система ценностей изменилась? Очевидно, мы имеем дело с совершенно новым этапом, и это было понятно уже тогда, когда была поднята проблема новой европейской Конституции. То, что она не была принята, – это тоже о многом говорящий факт.

Система ценностей Евросоюза должна трансформироваться. В какую сторону? Раньше Евросоюз называли «христианским клубом», но сегодня уже очевидно, что это определение не соответствует действительности.

Если подходить с этой точки зрения, то очевидно, что стремление Турции в Евросоюз основано не на стремлении развиваться на базе ценностной системы Евросоюза, а на совершенно ином. Можно это называть стремлением к большему включению в глобальную европейскую экономику или стремлением к нахождению лучших моделей, выгодных путей для интеграции в этот рынок, но это лишь экономическая часть.

С другой стороны, если брать те реформы, которые происходили в Турции за последние десять лет, то мы можем отметить некоторое приближение к тем критериям, которые были отмечены как маяк для того, чтобы Турция соответствовала требованиям Евросоюза.

Это заметно, например, в развитии событий относительно «курдского вопроса» в Турции – такого быстрого развития событий было трудно ожидать.

Но тут опять возникает проблема: как воспринимают в Европе эти реформы и имеющие место в Турции тенденции? Насколько в Европе это осознается, я не знаю.

РЖ: А не складывается ли ощущения, что Франция, например, выступает против вступления Турции в Евросоюз не потому, что озабочена соблюдением турецкими властями прав человека, а потому что боится возникновения в ЕС сильного конкурента?

Д.О.: Именно так. Но я бы не стал использовать термин «конкуренция». Мне кажется, что причина отказа принять Турцию в ЕС кроется не в озабоченности нынешних членов Европейского союза высокой экономической конкурентоспособностью Турции, а в той позиции, которую в последние несколько десятков лет занимает французское руководство, которое постепенно меняет свою позицию по отношению к национальным меньшинствам с более толерантной на более нетерпимую. Как известно, основная проблема Франции – это мигранты-мусульмане, из разных стран. И включение Турции в Евросоюз, я думаю, заботит Францию именно в этом смысле.

Я соглашусь, что Турция – это большая страна с великолепным геоэкономическим, геополитическим положением. Но, тем не менее, она пока еще не может серьезно конкурировать с развитыми странами ЕС. Если мы сравним объемы экспорта и импорта Франции с объемами экспорта и импорта Турции, то станет понятно, что последней предстоит пройти невероятно большую дорогу для того, чтобы хотя бы приблизиться к экономическим стандартам ЕС.

РЖ: Иными словами именно проблема эмиграции препятствует вхождению Турции в ЕС? Но ведь большее число эмигрантов-турок проживают не во Франции, а в Германии?

Д.О.: В Германии к проблеме эмиграции из исламских стран относятся также как и во Франции, но пытаются решить ее более мягкими средствами. Причина этого проста: резкие шаги, очевидно, вызовут достаточно серьезные внутренние проблемы внутри самой Германии. Но, вместе с тем, немцы достаточно решительно ставят вопрос о членстве Турции в Евросоюзе. Правда, они не очень ясно артикулируют свою позицию, в отличие от французов. Но, вместе с тем, нельзя не отметить, что идеи руководства Франции и Германии по данному вопросу схожи.

РЖ: Но ведь именно Франция была противником включения в Конституцию Евросоюза положения о христианских ценностях, лежащих в основе ЕС. Следовательно, Франция, казалось бы, должна являться сторонником Турции, а получается, в общем-то, наоборот?

Д.О.: Я не имею в виду христианские ценности. Я уже сказал, что европейские общества – это какие угодно, но только не христианские общества. Они очень сложные по своему составу. Говоря о причинах противодействия Франции вхождению в ЕС, я имею в виду культурно-социальные стандарты, которые приняты в Европейском союзе. Ведь если мы исключим из Турции европеизированные Стамбул и Анкару, то увидим, что нынешняя Турция – это страна, которая не имеет с нынешней Европой ничего общего.

Беседовал Борис Волхонский