"На Проточный переулок выходят двое ворот и несколько дверей трактира, кабака и несколько съестных и других лавочек. Это Ржанова крепость. Большинство людей, встретившихся здесь, были оборванные и полураздетые. Все квартиры были полны, все койки были заняты не одним, а часто двумя. Все женщины, не мертвецки пьяные, спали с мужчинами. Многие женщины на узких койках спали с чужими мужчинами. Ужасно было зрелище по нищете, грязи, оборванности, испуганности этого народа".
граф Толстой, "Так что же нам делать?".

Демографический вопрос, о котором так долго говорили патриоты, отмечен, наконец, указующим перстом президента. Отныне России надлежит рожать больше, и пресловутые "миллион русских, вымирающих каждый год", обязаны бесследно раствориться в водовороте новой улыбчивой статистики, которую поспешающие чиновники как будто бы примутся доставлять Путину и сонму его преемников из каждого родильного заведения. Неудивительно, что власть вплотную занялась семейными заботами, временно нагрузив невидимую руку рынка сменой пеленок - оставлять патерналистскую мифологию во владении национал-социалистической пропаганды накануне выборов было бы чрезмерным безрассудством. А потому на демографию велено отслюнить: пособие по уходу за ребенком теперь составит ажно 55 долларов взамен прежних 25, на второе прибавление дадут уже 110 зеленеющих президентов, а сверх того учредят еще и специальные гособязательства, "материнский капитал", который всякая подарившая России дитя гражданка вольна будет вложить в ипотеку, пенсионный фонд или грядущее (платное, вестимо) образование для своего малютки. По умолчанию предполагается, что бесплатно никто в отечестве нашем учить детей больше не будет. Помните ли, как в поучительных советских книжках, большевистских святцах, рассказывалось, как Сергей Миронович Киров-Костриков, ввиду особого таланта, послан был купцами учиться "на медные деньги". Вот как тяжело приходилось ребенку во времена царизма, не то что вам, счастливым современным пионерам, избавленным от "рынка" - намекало воспитательное пособие. Добро пожаловать в новое средневековье, - отвечает ему, по счастливому выражению Патриарха, "его превосходительство" Путин, вкладывая в ладошки детям темного двадцать первого века гривенники. А после задувает копеечную свечу.

Снявши голову, по парику не плачут - а потому бессмысленно упрекать наше глубоко реакционное руководство в разного рода ничтожных частностях. Да, пожалованные в опеку над будущими поколениями денежки будут плавно, а то и судорожно приворовываться, и даже если и найдется князь-кесарь Ромодановский, способный застращать "видных государственников" до того, что они вовсе позабудут о скромных своих потребностях - отпущенных средств все равно не хватит. И какова цена пенсионным фондам в системе, доходы и самое начальство которой в любой момент могут оказаться в нетях на дальнем оффшорном острове - мы тоже осведомлены. Да и благое предположение о том, что некто всеведущий сможет обеспечить расходование социального взноса на действительные семейные нужды, а не папе на водку, дяде на взятку - остается весьма сомнительным. Но только вот сокрушаться злому влиянию подобных обстоятельств нет сейчас решительного никакого смысла: просто потому, что мы присутствуем при катастрофе куда более масштабной. И взывания правящих пиджаков, тянущихся к бездне семейных ценностей с поднимающейся рождаемостью наперевес - этаким политическим "азимутом" лишь подтверждают координаты того сколоченного из досок суверенного уголка, в котором мы надежно заперты поворотом деревянной вертушки истории.

А весь ужас нашего положения в том, что из России на глазах уходит кое-как, большой кровью, но все-таки принесенная ей большевиками цивилизация. И первое следствие ее исчезновения - муравьиная поступь культа семьи, слякотные разговоры о пользе многодетности, коллонтай их побери.

Видите ли, человек, хоть и удручающе пошло это прозвучит, является в некотором роде личностью, а совсем не условной единицей "все возрастающего поголовья скота". Всякий человек, прошу заметить, даже и ярый "патриот". А личность, помимо своей душно-ветхозаветной, инстинктивно-племенной заботы "плодиться", вообще-то имеет обыкновение развиваться, и даже временами задумываться, тем самым преступно спотыкаясь на чугунном пути со двора в военкомат и далее в ЗАГС. Иногда, страшно сказать, человеку приходится даже "оставить отца своего и мать свою", дабы следовать за подозрительными учителями, смущающими покой национал-патриотического Синедриона. И первыми врагами столь беспокойного господина нередко бывают домашние его - а уж только потом суды, армия, цензура, урядники и вице-премьеры по национальным проектам.

Все это к тому, что убывающая "цивилизация", вообще весь проклинаемый мир Просвещения, в противовес "консервативной мобилизации" и прочей туземной деградации - суть общественный механизм, позволяющий человеку по возможности больше оставаться наедине со своими сомнительными мыслишками-книжками. Получить в детстве отдельную комнату, желательно поменьше галдящих братьев-сестер, и никаких ранних браков, зато с государственным бесплатным образованием (хорошо бы и обязательным высшим), а после него женщине отправиться работать, да попозже думать о детях - вот она, ересь индивидуализма и "атомизации", растлевающее действие которой доводит до того, что 40-летняя дама выглядит юной девушкой и встречается по кафетериям с кавалерами вместо того, чтобы бранить своего Мармеладова, который за 23 года брака не удосужился принести в дом для четырех уже спиногрызов даже шоколадки. Свобода, которую в нынешней России стало так немодно носить, изничтожая лубяные избушки традиционной морали, оборачивается для обывателей, и особенно женщин, основательным преимуществом: вдруг обнаруживается, что гонками "кто быстрее родит", заунывными мужьями-одноклассниками, настенными коврами, долгожданными гарнитурами и трудным прожитьем дергающей за юбку многодетности мир Божий не ограничивается. Бывают еще и странствия по Европам, сочинения трудных философов, университеты, цирк и кинематограф, наконец. В стране, которой в двадцатом веке стараниями Совнаркома даже не понадобился феминизм, хорошо бы помнить о том, что "семья", "очаг", "материнство и детство", когда в них нет как настоящей любви, так и, что куда важнее, подлинной зрелости, остаются голым королем лицемерия, которого недурно бы хряснуть по затылку анархическим топором. Пусть бы русские барышни, вместо того, чтобы стараниями капиталистически нравственнных "превосходительств" спешно спроваживаться в роддом и далее на пособие, лучше узнали что-нибудь об Инессе Арманд и Ларисе Рейснер - хотя, вдохновясь их мятежным примером, они вряд ли будут почтительны к семейным ценностям.

Но бывает и по-другому. Не так, как во Франции и прочих цитаделях нигилизма, не так, как на восходе советской социальной морали. Извечная клоака разноликого варварства поджидает нас при падении с хрупкого моста прогресса - и в булькающих ее глубинах положение с демографией самое наиобразцовое. Мрут людишки во множестве - значит и новых нарожают еще больше (не забудем, что борьба со смертностью и тут же за рождаемость - абсурд, ибо если меньше умирают, меньше и родят). Замуж выходят - предельно рано. Женщины в тех краях, где все хорошо с консерватизмом, мгновенно пройдя пору цветения, уже к 25 годам делаются неотличимы от себя же, но в 60 - тетка в штукатурке, она завсегда тетка. Ну и спартанский культ вертких оборванцев, конечно же, налицо. В тесноте, в обиде, но уж точно "со всеми" -

Я у тяти шестым был, младшеньким. Жили мы в одной комнате, спали на нарах - одна лежанка над другой. Зато если тятя выпимши приходил, прятаться там легко было, авось не прибьет. На всех одни сапоги были - хорошо что как раз тогда рыночную экономику учредили и в школу разрешили не ходить. Бегали только к офисному центру - по карманам пройтись или к чиновнику пристать: дяденька-дяденька, вынь да положь мне 55 долларов на пособие, а то я в тебя плюну.

Зато рождаемость, как и положено в Азии, будет непрестанно радовать патриота. Русские наконец-то не будут "вымирать". Уж теперь-то, поймав на лету мелкую монету, они будут рожать, эти непослушные белые люди. Рожать с умильной патриархальностью, при свете лучин, ибо электричество приватизировали и забрали, а взамен дали мораль; рожать по ипотечной программе "Наш Кредит На Ваш Барак", под шепот повитухи - "слабенький он, помрет, надо бы скорей покрестить"; рожать для казарм и работных домов, для жизни в заношенных рубашках с одним пирожным на шестерых, с "материнским капиталом" на церковно-приходскую школу, где учат одной "национальной гордости"; рожать, потому что от знания многия печали, а надо торговаться в отобранной у инородцев лавочке, чтобы хватило заплатить за дрова; рожать, ведь предохраняться грех, а не жениться нельзя, наши-то ведь все с семьями, а я один как дурак буду?

И никаких зато больше прогрессивных химер.

Не нужно обманываться тем, что архаика детородящего рвения в стенах "Ржановых крепостей" и прочих трущоб кажется далекой, "исторической". Дикарство коллективизма возвращается очень легко, а вот сопротивляться ему, однажды поддавшись, преодолевать инертное сопротивление прежнего цивилизованного общества, ставшего "демографическим материалом" - неимоверно тяжело. Люди быстро привыкают к тому, что их должно быть много, ибо надо выживать, что "быть как все" хорошо, что отдельная жизнь вне "роя" ничего не значит, а быстрейшее обременение себя снующим вокруг нелюбимым, нищим, неграмотным выводком - лучше и проще, чем одинокая, сложная самость. И "рынок" им в этом осознании "органических ценностей" премного помогает.

Другое дело, что спасти Россию от "демографического подъема" и неизбежно сопутствующего повышенной рождаемости погружения в варварство и обскурантизм поможет простейшая данность: антропологически русские все-таки европейцы. И всевозможные "государственники", ужами извивающиеся на руинах социализма "традиционалисты" и просто "нормальные мужики" ничего не смогут с этим поделать. Да, можно ангажировать Грефа, Зурабова и Фурсенко вогнать страну в каменный век, можно закрыть все НИИ и открыть нравственно-цензурные комитеты, можно скакать козлами, блеющими за "евразийство" и "моральное большинство", попытаться спрятать женщин в посудомоечные машины и казнить за содомию как уклонение от деторождения. Но против России, которая упрямо желает "вымирания" (то есть "отдельного" бытия, а не животного стада) вместе со всей цивилизацией Просвещения, а вовсе не "размножения" вместе с адептами родово-племенного строя, против такой упаднической России все поддельные "националисты" бессильны. И никакая "протестантская этика" с "духом капитализма" не смогут, к счастью, совладать с русским человеком, которому неинтересно соревнование в стиле - "Смотри, у Али десять детей, покорная жена, бизнес и строгий порядок. А ты, мяфа, на диване ворочаешься, о глупостях мечтаешь, у тебя один сын-неслух, и супруга тебя скалкой угощает". Ворочаюсь, и буду ворочаться, и нечего лезть с укоризной.

Жириновский, устами которого нередко глаголет истина, как-то раз дремал на думской пресс-конференции, где почтенная дама-бегемот с начесом докладывала нечто патетическое о семейных ценностях. Внезапно он проснулся, обвел аудиторию недоуменно-сердитым взглядом и заявил - "Да что вы ее слушаете! Вот я вам скажу - если дать каждому в России отдельную квартиру - половина семей разойдутся сразу!"

Воистину так. А кому не нравится - милости прошу на узкую койку в Проточный переулок.