От редакции. Российская внешняя политика переориентируется на Европу. Но готова ли Европа переориентироваться на Россию, начать воспринимать ее как равного себе партнера, в частности в таком сложном регионе, каким является Черное море. Ответ на этот вопрос можно найти в предлагаемом ниже интервью бывшего министра иностранных дел Румынии Адриана Северина «Русскому журналу».

* * *

РЖ: Черное море когда-то было одним из потенциальных источников конфликта в Европе в XIX и XX веках (например, существовала проблема проливов). Перестал ли Черноморский регион обладать такой стратегической значимостью, которой обладал 100 лет назад? Какие морские пространства обладают сегодня мировым или региональным значением?

Андриан Северин: Сложно сравнивать значение Черноморского региона, которое было 100 лет назад, с тем, что есть сегодня. Но для меня довольно ясно, что этому региону все еще предстоит сыграть важную стратегическую роль. Можно сравнивать стратегическое значение Черного моря в последнее десятилетие предыдущего века и первой декадой XXI века. Сразу же после окончания «холодной войны» этот регион был гораздо значимее, чем сегодня. Давайте вспомним, что администрация Клинтона рассматривала этот регион как стратегическую цель, вовлекая Америку в действия на Балканах и на Южном Кавказе. В те времена Турция была очень важным стратегическим партнером США.

Сегодня стратегическая ситуация несколько иная. Это изменение связано с передвижением основного фронта безопасности от линии, соединяющей Адриатическое море с Каспийским, к той линии, которая соединяет Персидский залив с Центральной Азией и Афганистаном. Эти изменения оказывают влияние на стратегическую значимость Черного моря. С этой точки зрения мы можем сказать, что сегодня этот регион стратегически менее важен, чем несколько лет назад. Тем не менее, он все еще не утратил стратегическое значение, потому что Черное море – это не регион сам по себе, а точка пересечения различных регионов: Балкан/Юго-Восточной Европы, земель Анатолии, Южного Кавказа, а также украинских и российских территорий. Это очень важная точка пересечения. Также интересно отметить, что регион Черного моря населен людьми, которые скорее ориентированы на сушу, чем на море. Я бы сказал, что для этого региона более традиционны хорошие пастухи, чем славные моряки.

Этот регион также имеет значение, потому что здесь пересекаются различные векторы интересов. Полезно отметить, что даже в прошлом Черноморский регион служил точкой притяжения для примыкающих стран, не имеющих выхода к линии моря. Тот факт, что векторы интересов различных регионов, окружающих бассейн, пересекаются в Черном море, что основной стратегический интерес мировых держав переместился из этого региона в Центральную Азию и Персидский залив, говорит о том, что этот регион важен для сегодняшних государств региона. Поэтому для примыкающих к мору стран сегодня было бы правильно начать переговоры о будущем этого региона. Эти переговоры следовало бы начать тем, кто обладает наиболее влиятельным положением, чтобы сыграть эту роль, а именно, России, Европейскому союзу и Турции. Как только эти три действующие стороны смогут установить рамку сотрудничества в регионе, мы сможем привлечь все остальные прибрежные государства к попытке создать регион стабильности и сотрудничества.

РЖ: Можно ли считать Черное море приграничной зоной Европейского союза, или это зона интересов таких стран, как Россия, Турция и Украина, которые относятся к «Великой Европе», но не являются частью ЕС? Какими рычагами обладает ЕС в этом регионе? Существуют ли какие-либо потенциальные источники конфликта?

А.С.: Я уже частично ответил на этот вопрос. Позвольте мне конкретизировать свой ответ. Европейский союз стал прибрежной единицей и политическим игроком на Черном море после того, как Румыния и Болгария стали его членами. Все страны ЕС должны быть заинтересованы в регионе, а не только эти два государства-члена. Я считаю, что в интересах Румынии и Болгарии искать подход к черноморским проблемам через коридор ЕС.

В то же время, можно рассматривать Черноморский регион и некоторые государства, например, Украину или южно-кавказские государства, как единого соседа Европейского союза и России. С этой точки зрения, и для России, и для ЕС опасно избегать трансформации этого региона в регион конфликтов. Если любой из этих игроков будет рассматривать регион как одну из своих привилегированных территорий, которую можно подвергнуть односторонней интервенции, то это создаст реальную опасность конфликта. В некотором смысле, происхождение некоторых «замороженных» конфликтов в регионе, и тот факт, что они все еще заморожены, можно объяснить тем, что ЕС и Евро-Атлантические державы не пришли к соглашению с Россией по поводу статуса этих территорий, которые когда-то были частью бывшего СССР. Добившись сотрудничества в этом регионе, мы сможем выстроить общую политику в группе стран, соседствующих с ЕС и Россией. Нам следует принимать во внимание такую возможность.

ЕC обладает классическими рычагами «мягкой силы». Их следует использовать таким образом, чтобы они привели к «перезагрузке» отношений между Европейским союзом и Россией. Это проще, чем «перезагрузка» американо-российских отношений, но это более значимо. В отношениях с Россией главными проблемами являются подход соседствующих стран и соглашение по поводу механизмов разделения международной ответственности. Что касается соседствующих стран, то нужно избрать двойную политику: по энергетическим проблемам и проблемам безопасности (в т.ч. по военному нейтралитету соседствующих стран) необходимо усилить трехсторонний формат соглашений; по вопросам экономики и политического сотрудничества необходимо предусмотреть двусторонние соглашения, учитывая возможности и оценки гео-экономических и гео-политических интересов соседствующих стран.

Необходимо пересмотреть глобальные полномочия и глобальную субсидиарность при обсуждении проблем международной ответственности и найти новое определение соглашению по безопасности и сотрудничеству в Северном полушарии (от Ванкувера до Шанхая) в рамках новой Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, что приведет к соглашению «Хельсинки-плюс». К этому необходимо добавить Всемирный Пакт Обороны, который будет включать в себя механизмы решения проблемы нераспространения ядерного оружия, развития ядерной энергетики и предотвращения появляющихся угроз.

РЖ: Президент Франции Николя Саркози продвигает идею Средиземноморского союза. Есть ли шанс на создание Черноморского союза? Каковы могут быть стратегические цели такого союза?

А.С.: Вместе с некоторыми моими коллегами я уже идею такого союза, основанного на следующих ключевых принципах. Во-первых, мы должны основываться на уже существующих форматах сотрудничества, и, возможно, один из важнейших среди них это Черноморская Организация экономического сотрудничества. Однако, конечно, эта организация была основана, когда ЕС еще не состоялся как политический игрок на Черном море, и это вызывает внутренние противоречия или, по крайней мере, вносит некую дисгармонию в то, что касается интересов безопасности России и НАТО. Я думаю, что мы должны начать выстраивать общую оборонную стратегию России и ЕС, которая действительно станет важной точкой опоры на Черном море.

Во-вторых, союз должен получить политическую надстройку, которую нужно официально оформить. Формат нужно обсуждать, но он должен быть гибким. В-третьих, стратегическая цель такого союза – трансформировать зону конфликтов и соперничества в зону сотрудничества, объединив различные интересы и развивая солидарность интересов тех, кто находится в непосредственной близости к этому региону. Я считаю, что в этот союз должны входить те государства, которые имеют выход к Черному мору, и не должны входить мировые державы, которые не являются прибрежными или не имеют прямых интересов в этом регионе.