Хурберт Вольф. История Списка, Ватикан и запрещенные книги. - Изд. Донцелли. - 278 с.

В истории католической церкви часто случалось, что папство тратило массу энергии на введение запретов, которые публичное мнение воспринимало не иначе как анахронизмы. Все эти многочисленные запреты просто-напросто игнорировались верующими, и впоследствии незаметно устранялись (зачастую по причине своей смехотворности). Так случилось и со Списком запрещенных книг, который был упразднен папой Паоло VI в 1965 году с такой скромностью, что никто этого не заметил. Папа ограничился тем, что просто реорганизовал экс Сант'Уффицио, поставив его в подчинение Государственному секретариату, в перечне же функций реорганизованного ведомства больше не говорилось о "запрещении" опасных книг, только о возможном "неодобрении". Потребовалось несколько месяцев, прежде чем еженедельник "Дженте" опубликовал интервью с кардиналом Оттавиани, в котором кардинал и объявил о том, что Список больше не имеет юридической силы и уже не будет обновляться. Но и это не помогло - новость прошла полностью незамеченной. Наконец, Ватикан, возможно обиженный полным отсутствием внимания к столь яркому событию, опубликовал циркуляр (на этот раз вызвавший даже чрезмерный интерес СМИ всего мира), в котором подтверждалось, что Список потерял свою силу, вследствие чего было снято отлучение от церкви и с читателей запрещенных книг.

Тот факт, что упразднение Списка прошло до такой степени незамеченным, что даже желтая пресса посчитала новость непригодной в качестве летней сенсации, говорит только о глубоком безразличии, которое католический мир с давних пор питал к Списку и к его санкциям. В своем интервью кардинал Оттавиани основной причиной упразднения Списка назвал полную его бесполезность, поскольку, по его мнению, туда входили малоизвестные книги прошлых веков, которые и так никто не читал. Заявление (если кардинал, конечно, не лукавил), свидетельствующее о его фантастической неосведомленности. Например, последние обновления, внесенные в Список, были направлены на запрещение произведений Сартра и романов Альберто Моравиа. Выбор осуждаемых книг всегда был пристрастным и необоснованным, и не столько по злой воле, сколько по объективной невозможности осуществления контроля за всей лавиной выпускаемой печатной продукции. Комиссии, отвечающей за Список, удавалось проверять сотую долю того, что публиковалось: так, в Список попали Бальзак, Флобер и даже французско-итальянский словарь Ларусс, но там не оказалось ни Дарвина, ни "Майн кампф".

Книга мюнстерского профессора истории церкви Вольфа, скорее, представляет собой не историю Списка, как заявлено в названии, а исследование механизма работы Совета Списка в XIX веке. Доносы обычно служили поводом к началу процесса, выносившего, в свою очередь, либо обвинительный, либо оправдательный приговор. Вольф ограничивает свое исследование девятнадцатым веком не случайно, именно по этому периоду мы располагаем обильной документацией, ставшей доступной в 1998 году вследствие открытия архивов ведомства. К сожалению, до нас дошли совсем скудные сведения о механизме составления первых списков периода Контрреформации, очевидно только, что механизм этот давал серьезные сбои. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что папа Паоло IV предпочел не давать хода в 1557 году изданию первого римского Списка, увидев, что туда включено одно из его произведений, написанное еще в его бытность кардиналом Карафа. И это не единичный случай. В Списке оказались, например, и сочинения кардинала Беллармино, верховного инквизитора, возглавлявшего процесс над Галилеем. В жалкой же попытке остановить протестантскую реформу в Список была внесена и запрещена даже Библия, и не только в переводах на вольгаре (официальная церковь считала, что простые миряне, для их же блага, Библию читать не должны), но и просто напечатанная в протестантских типографиях.

В XIX веке Список уже не наводил такого ужаса. Грегоровиус, известный римский историк, увидев, что при входе в Сан-Пьетро был повешен декрет, запрещающий его сочинение, просто запрыгал от радости ("Папа сделал мне хорошую рекламу!"). До нас дошли архивы девятнадцатого века, переполненные папками с доносами, доклады экспертов, протоколы заседаний, на которых прелаты Конгресса принимали свои решения. Итальянскому читателю, конечно, будет обидно, что Вольф выбрал предметом своего изучения почти исключительно случаи с немецкими авторами, мало или почти совсем у нас неизвестными: например, история с автором романов для подростков Карлом Мэем, который чуть не попал в Список в 1910 году из-за доноса одного благочестивого рейнского католика, может заинтересовать только тех, кто читал его книги. Нам же, например, было бы значительно полезнее знать, проводился ли когда-нибудь процесс против Сальгари и т.п. Но в любом случае одна только глава о процессе по делу "Хижины дяди Тома", начатом в 1853 году по донесению инквизитора из Перуджи, конфисковавшего книгу в числе других иностранных сочинений, ввезенных контрабандой в Папское государство, стоит того, чтобы ознакомиться с исследованием немецкого историка. "Лачуга дяди Тома", как было озаглавлено первое флорентийское издание, была в конце концов оправдана после жестокой схватки между доминиканским инквизитором, настаивавшим на опасности книги, содержащей столько "демагогии", и францисканцем, вставшим на ее защиту: даже в те времена, когда папа был непререкаемым главой церкви, внутри она была не столь монолитной (единой в своих мнениях), какой хотела бы казаться окружающему миру.

Источник:"Tutto Libri"

Перевод с итальянского Милы Сабуровой