Если имитация считается наиболее искренней формой лести, то куда в таком случае отнести плагиат? К наименее откровенной ее форме? К откровенному преступлению? Или же просто считать, что плагиат - работа человека, слишком занятого, чтобы формулировать собственные идеи, и к тому же не ведающего о том, как правильно ставить кавычки в цитатах?

Уже много лет я занимаюсь писательством, и за это время несколько раз мне говорили, что писатель X позаимствовал у меня фразу или мысль, но не озаботился тем, чтобы указать источник. Как правило, я расценивал это как своеобразный комплимент. Но вот недавно я узнал, что такое откровенный плагиат: своровали из моей статьи об английском писателе-юмористе Максе Бирбоме, опубликованной в августовском номере Weeklystandard.

Плагиатор совершил свое деяние, находясь далеко от меня, - в Индии. В издании, называющем себя "Индийский источник новостей номер один на английском и хинди языках". В интересах защиты обвиняемого имя плагиатора я здесь не указываю. О факте плагиата я узнал из электронного письма, любезно присланного мне читателем.

Итак, плагиат:

Дж. Э.: "Основным в Бирбоме было то, что он всегда выступал в роли ироничного человека, комика, он был развлекающимся наблюдателем, наблюдающим за игрой с улыбкой на лице и бокалом вина в руке. Г.К.Честертон писал о нем, что Бирбом "не потакает плебейскому культу самоуверенности".

ПХВ(Плагиатор c Хорошим Вкусом): "Основным в Бирбоме было то, что он всегда выступал в роли ироничного человека, комика, он был развлекающимся наблюдателем, наблюдающим за игрой с улыбкой на лице и бокалом вина в руке. Г.К.Честертон очень точно заметил, что Бирбом "не потакает плебейскому культу самоуверенности".

За тридцать лет преподавательской работы лично я не сталкивался с фактами плагиата в среде студентов, ну или хотя бы со случаями, подозрительными в этом отношении. Знакомые преподаватели, ловившие студентов за этим неблаговидным занятием, рассказывали, что сам факт поимки наделяет поймавшего странным чувством власти. Эта власть вытекает из права потребовать подчинения, права, скрывающегося за словом "попался!". За этим следует ужасный момент (просто праздник сердца для настоящего садиста), когда студента приглашают в кабинет и указывают на странное совпадение - оказывается, незадачливый ученик написал свою работу об экзистенциализме ровно теми же словами, что и Жан-Поль Сартр пятьюдесятью двумя годами ранее.

В последнее время в плагиате начали обвинять авторов, достаточно известных для того, чтобы фразы воровали у них. В списывании были уличены историки Стивен Амброз (Stephen Ambrose) и Дорис Кирнс Гудвин (Doris Kearns Goodwin). В плагиате обвинили профессора права Гарвардского университета Лоренса Трайба (Laurence Tribe). Романист Ежи Косинский (Jerzy Kosinski), который пишет о разных хитростях и обмане, оказывается, вставлял в свои тексты фрагменты из польских книг, не указывая на источник. Несколько лет назад бурно обсуждалось, что при подготовке докторской диссертации не чурался плагиата сам Мартин Лютер Кинг. Сообщения о том, что плагиат затронул и высшие слои, приводит в восторг любителей позлорадствовать; тот факт, что на своем пути к вершине некто известный попался на списывании, всемерно радует людей, никогда не пытавшихся подняться наверх.

Меня плагиат всегда пугал, точнее, пугало то, что меня могут в нем обвинить. Каждый писатель - это вор, хотя некоторые из нас проявляют недюжинную смекалку, чтобы замаскировать хищение. Писатели читают крайне медленно, и причина тому одна: мы без устали рыщем в поисках того, что можно украсть и потом выдать за свое. Это может быть все, что угодно: изящный синтаксис, безупречная связка абзацев, метафора, которая поражает цель, подобно стреле, выпущенной из арбалета.

Что же касается меня, то моему перу принадлежат несколько книг, основанных в значительной степени на творениях других писателей. И меня всегда беспокоило - где проходит размытая граница между парафразой и заимствованием, поскольку при написании ее не так-то просто увидеть? Я никогда не утверждал дословно, что человек есть животное политическое или что те, кто не помнят прошлого, обречены его повторять. И все же меня беспокоит, что я мог пересечь упомянутую размытую границу.

В царстве плагиата, на мой взгляд, лучше быть заимодавцем, чем заемщиком. (Цитируйте эту фразу на здоровье!) Читатель, известивший меня о факте плагиата моих строк, отметил в своем письме, что написал моему плагиатору, но ответа так и не получил. Я подумал было написать плагиатору лично - выразить восхищение его фразой о Бирбоме и поинтересоваться, откуда он взял столь удачную цитату из Честертона. Или же, пылая праведным гневом, напрямую обвинить его в краже, а после - приложить фразой (естественно, без ссылок на Киплинга): "Я честней тебя и лучше, Ганга Дин". Или же передать это дело какому-нибудь молодому индийскому юристу, алчущему известности, и понаблюдать за тем, как он сражается в судах Бомбея и Калькутты, - скорее всего, из этого вышла бы такая история, что в сравнении с ней диккенсовский "Холодный дом" показался бы детской книжкой "Спокойной ночи, луна".

Перевод Сергея Карамаева