Dying to Win: The Strategic Logic of Suicide Terrorism
by Robert A. Pape
Random House, 335 pp., $25.95

Making Sense of Suicide Missions
edited by Diego Gambetta
Oxford University Press, 378 pp., $45.00

Suicide Bombers: Allah's New Martyrs
by Farhad Khosrokhavar,translated from the Frenchby David Macey
Pluto Press, 258 pp., $27.50 (paper)

Perfect Soldiers: The Hijackers-Who They Were, Why They Did It
by Terry McDermott
HarperCollins, 330 pp., $25.95

The Road to Martyrs' Square:A Journey into the Worldof the Suicide Bomber
by Anne Marie Oliver and Paul F. Steinberg
Oxford University Press, 214 pp., $26.00

Suicide Terrorism
by Ami Pedahzur
Polity Press, 255 pp., $59.95; $24.95 (paper)(to be published in November)

Dying to Kill: The Allure of Suicide Terror
by Mia Bloom
Columbia University Press, 251 pp., $24.95

1.

В один ясный жаркий денек в конце октября 2003 года я как раз заканчивал завтрак в номере багдадского отеля, когда от страшного взрыва, раздавшегося вдалеке, разбились окна. Мы в Ираке к тому времени уже давно привыкли к разнообразным спорадическим атакам, но вскоре стало очевидно: на этот раз случилось что-то новенькое. Следующий взрыв, столь же сильный, произошел пятнадцать минут спустя, когда мы бежали к своей машине. Вскоре прогремел еще один (заставший нас по дороге в центр), а затем еще один. Что бы это ни было, оно было мощным. Приближаясь к центру города, мы увидели взмывающую в небо струйку дыма. Мы остановились, чтобы спросить у прохожих и полицейских, что происходит. "Они взорвали Красный Крест", - объяснил кто-то. Это что касается первого взрыва. Последующие бомбы, похоже, разорвались в полицейских участках в разных концах города. Но и на этом все не кончилось.

К тому времени, когда мы приехали в штаб-квартиру Международного комитета Красного Креста, полиция и спасательные службы поставили ограждения вокруг места трагедии, но не смогли скрыть разрушений. Фасад здания превратился в почерневшую массу из кирпичей и бетона. На улице выстроились в ряд обгорелые каркасы автомобилей. Один случайный свидетель сказал нам, что еще можно увидеть испепеленные тела их владельцев и пассажиров, так и застывшие в положении сидя. От запаха горелой резины и обуглившегося металла зрачки слезились. День и так был удушающе знойным, плюс тепло от затяжного пожара - в глазах начинало рябить.

Мы начали допрашивать очевидцев. Один, мужчина лет двадцати с небольшим, член иракской медицинской организации, встречался в этом здании с другом. Когда он отъезжал на машине, то его встряхнуло от взрыва. "Раздался страшный грохот, и вдруг весь этот гравий ливнем посыпался на мою машину, - вспоминает он. - Машину бросало то вверх, то вниз". Судьба его друга неизвестна, но можно с уверенностью предположить, что он погиб. Другие свидетели рассказали, что террорист въехал на огороженную территорию в карете скорой помощи в форме санитара. Он подорвал себя вместе с машиной.

Когда все было кончено, мы поняли, что стали свидетелями одной из самых кровавых трагедий в Багдаде с начала американской оккупации. Десятки людей погибли, сотни были ранены. Все жертвы - иракцы, за исключением одного американского солдата. Кампания была мастерски скоординирована: шесть терактов произошли в течение чуть более часа. Помимо Красного Креста, объектом нападения стали пять полицейских участков. В одном случае полицейские, предупрежденные коллегами, открыли огонь, увидев, как прямо на них на внедорожнике мчится террорист-смертник, разбрасывая по дороге гранаты. Им удалось остановить машину и схватить его. Злоумышленник, оказавшийся сирийцем, проклял тех, кто его поймал, за сотрудничество с неверными.

Эту деталь подтвердили представители армии США - несмотря на то, что один американский генерал заверил нас несколькими днями ранее, что набирающие обороты теракты - дело рук "приверженцев прежнего режима", а не боевиков, которые хлынули сюда из более широкого арабского мира, чтобы атаковать оккупантов. Как бы то ни было, осуществив столь масштабное нападение на полицию, мятежники послали на родину знак, что американцы не в состоянии обеспечить безопасность тем, кто им помогает, и что коллаборационистов ждет беспощадная расправа. История свидетельствует, что любой оккупационный режим, неспособный гарантировать безопасность своим сторонникам, недолговечен. Между тем атака на Международный комитет Красного Креста, по сути дела, положила конец последним крупицам независимой гуманитарной помощи в период оккупации и нанесла тем самым огромный удар по восстановительным работам.

Этих целей теоретически можно было бы достичь обычным партизанским нападением - хотя сложно представить, как бы повстанцам удалось почти синхронно атаковать шесть разных точек в самом сердце Багдада. Взрывы камикадзе дают террористам немало преимуществ: быстро, дешево и крайне точно. Как выразился по этому поводу оксфордский социолог Диего Гамбетта в статье изданного им сборника "Смысл миссии смертников", миссия смертников - "высокоточная артиллерия военно-неполноценных". Пуля или снаряд, выпущенные с некоторого расстояния, могут достичь или не достичь цели, тогда как террорист-смертник - "умное" оружие, направляющее само себя в ту точку, где оно принесет наибольшие потери. Известно, что, когда палестинским смертникам на первоначально выбранных для нападения местах мешает неожиданно жесткая система безопасности, они продолжают передвигаться до тех пор, пока не найдут объект атаки, обеспечивающий наибольшие шансы на успех.

В работе "Смертельная жажда победы" американский политолог Роберт Пейп подсчитал, что 48 процентов убитых в терактах во всем мире с 1980 по 2003 год приходится на жертв атак террористов-смертников - несмотря на то, что такие теракты составляют лишь 3 процента от общего числа, "что делает рядовой теракт смертника в двенадцать раз более смертоносным, чем другие формы терроризма". И это не считая 11 сентября.

Кроме того, здесь есть чисто психологический эффект - ни с чем не сравнимый страх при мысли, что стремление противника убить вас сильнее его собственной жажды жизни. Как можно остановить смертника? Как противостоять нападающему, который хочет умереть? Как могли бы охранники Красного Креста защитить себя от лазутчика-камикадзе, одетого как один из них? Неопределенность и ужас, вызываемые акциями такого рода, также порождают радостный для боевиков эффект, провоцируя чрезмерно острую реакцию с противоположной стороны. Неудивительно, что при малейшей доле сомнения американские солдаты, как правило, начинали обстреливать любую машину, которая слишком быстро ехала в сторону контрольно-пропускного пункта, что в большинстве случаев приводило к ужасающим потерям среди гражданского населения. Мы, журналисты, ездили в таких же иракских машинах обычного вида, поэтому всякий раз, приближаясь к американской военной базе, мы сознательно замедляли ход, останавливались на безопасном расстоянии и вылезали из машины, чтобы продемонстрировать, что у нас нет злого умысла. Мы стояли с поднятыми руками, отчаянно стараясь выглядеть дружелюбно (даже если при этом обливались потом), пока охранники не опускали ружья.

С тех пор атаки террористов-смертников в Ираке стали почти будничным явлением. Однако страх, испытываемый как иракцами, так и американцами, живущими здесь, отнюдь не необычен. Это тот же страх, который испытывали израильтяне по отношению к палестинским смертникам, жители Нью-Йорка и Вашингтона сразу после 11 сентября, а лондонцы - после террористических актов в метро 7 июля. Этот страх столь же хорошо знаком жителям Москвы и Стамбула, Джакарты и Туниса. Похоже, акты террористов-смертников все чаще становятся орудием новоявленного всемирного бунта. Терроризируемые пытаются нащупать объяснения. Многие из нас полагают, что террористы-смертники - религиозные фанатики, чей иррациональный фанатизм заставляет их искать смерти. Или, думаем мы, это подавленные люди, которым незачем жить, из числа нищих и безграмотных беженцев. Однако реальность гораздо сложнее и, должен сказать, гораздо менее утешительна.

2.

В 1991 году молодая женщина из Джафны, известная как просто Дхану, прибыла в город Мадрас на юге Индии. Причины ее приезда не обнаружились сразу. Казалось, она стремилась максимально насладиться поездкой. Позднее индийская полиция и пресса восстановили хронологию ее пребывания в Мадрасе.

:Каждый день она ходила на рынок, на пляж, в рестораны, покупала платья, драгоценности, косметику и даже - первый раз в своей жизни! - очки. За последние двадцать дней она посмотрела шесть фильмов в местном кинотеатре.

21 мая она пошла на предвыборный митинг Раджива Ганди, главы партии Индийского конгресса; незадолго до начала митинга подошла к Ганди и преподнесла ему венок. Затем нажала на кнопку, приведя в действие взрывной пояс, обернутый вокруг ее тела. В то время идея использовать пояс как бомбу, спрятанную под одеждой, была техническим новшеством. С тех пор, благодаря ее успеху, у нее появилось бесчисленное множество последователей. Последовавший в итоге взрыв убил ее, Ганди и нескольких стоявших рядом людей, в том числе одного из сообщников террористки, который, по-видимому, записывал теракт на пленку для заказчиков преступления - лидеров сепаратистского движения "Тигры освобождения Тамил Элама" (LTTE)1.

История Дхану многое говорит о терроризме с участием смертников. Долгое время исследователи полагали, что террористы-смертники - одиночки, маргинальные типы, действующие в состоянии патологического уныния или отчаяния, вызванного крайней бедностью. Если когда-то так и было, то точно не сегодня. Практически во всех случаях террористы-смертники действуют от имени организаций, проводящих кампании, цель которых - достижение определенных политических целей. В случае с LTTE причина атак - этническое самоопределение, а враг - правительство Шри-Ланки, в котором преобладают сингальцы, составляющие большинство жителей страны. (Мишенью был избран Ганди, поскольку его партия, готовая вернуться к власти на выборах, рассматривала возможность отправки индийских войск в Шри-Ланку, чтобы попытаться остановить конфликт.)

В Турции Рабочая партия Курдистана (PKK), курдская сепаратистская группировка марксистского толка, использовала акты террористов-смертников в борьбе против правительства Анкары. В Ливане в 1970-е и 1980-е множество организаций, от марксистов до исламских фундаменталистов, направляли террористов-смертников против захватчиков из Израиля, Франции и США. В Израиле на Западном побережье и в Секторе Газа группировки наподобие "Хамаса" и "Исламского джихада" начали использовать то же оружие против своих врагов-израильтян.

Террористы-смертники - яркий пример мужчин или женщин, принадлежащих организации2. Смертник или смертница подходит с бомбой к намеченной жертве и нажимает на кнопку; но готовит бомбу чаще всего кто-нибудь другой. Организация нанимает, идеологически обрабатывает и натаскивает террориста; организация выбирает жертв, а потом обосновывает легитимность терактов, распространяя пропагандистскую литературу или "видеоролики мучеников", записанные смертником перед гибелью. Иногда случаются теракты смертников, не входящих ни в какие группы (как правило, среди палестинцев), но на удивление редко.

Социологи и политологи, изучающие эту проблему в последние годы, приходят еще к одному выводу. Фактически все организации, которые использовали атаки террористов-смертников, борются, чтобы свергнуть власть оккупантов на родной земле. Обычно конфликты исключительно "асимметричны" (используя современный жаргон) - на стороне оккупантов гигантское превосходство в оружии и ресурсах. (К примеру, "Тамильским тиграм" тяжело соперничать с военными танками, самолетами и вооруженными вертолетами Шри-Ланки.) Нередко существует также и глубокое культурное различие между конфликтующими сторонами, фатально усугубляющееся религиозными различиями (тамилы-индуисты против сингальцев-буддистов, палестинцы-мусульмане против израильтян-иудеев).

За организацией стоит более широкое сообщество, которое санкционирует и приветствует акты смертников. В книге "Дорога к площади мучеников", замечательном и жутковатом рассказе о жизни в Секторе Газа в начале 1990-х, Анна Мари Оливер и Пол Ф. Штейнберг, которые жили там бок о бок с палестинцами, представляют нам взгляд на окружение "Хамаса" изнутри. Это мир, где культ "мученичества" воспевается в граффити, видео и постерах, что создает атмосферу садизма, китча и религиозного экстаза. Книга ценна исчерпывающей документацией того, какие разнообразные формы пропаганды используются в культе. Например, "почтовые открытки мучеников", раздаваемые семьями после успешных терактов. И все же будет большим заблуждением принять любую из этих форм за естественный виток развития палестинского общества - не в последнюю очередь потому, что все это новые явления.

Как объясняет израильский ученый Ами Педахзур в исследовании "Терроризм смертников", ливанская организация "Хезболла" изначально держала спонсирование терактов смертников в секрете, начав использовать эту тактику в начале 1980-х. Лидеры группировки опасались, что эта новая тактика, на которую их вдохновило массовое использование иранской армией солдат-смертников в войне против Ирака, может оттолкнуть людей, которых они стремились привлечь на свою сторону - жителей городов и деревень Южного Ливана, оккупированного Израилем. Но вскоре стало ясно, что обнародование актов самопожертвования "мучеников", убивавших себя, дабы убить израильтян, может обернуться грандиозной пропагандисткой победой. Именно тогда было положено начало "традиции" публичных ритуалов поминовения усопших и празднования актов смертников3. Педахзур пишет:

Общественная поддержка терроризма смертников, "культуры смерти", как она описывается в других работах, крайне редко бывает стихийной, идущей "снизу". Руководство организации занимается мобилизацией народной поддержки, и один из самых известных способов сделать это - в обществах, угнетенных и чувствующих себя слабыми и обреченными, - дать народу героев и надежду.

Но кто эти герои? Что толкает смертников на выполнение своей миссии? Конечно, мы знаем очень мало, потому что эти добровольцы редко откровенничают. Мы редко знаем, кто они, до тех пор, пока они уже не привели в действие взрывной механизм; особенно мало известно о них в Ираке. Однако доступные нам исследования предлагают несколько отправных точек. Первое открытие - образ террориста-смертника как отчаявшегося неудачника крайне далек от действительности. Как демонстрирует репортер "Лос-Анджелес Таймс" в работе "Идеальные солдаты", детально исследующей обстоятельства теракта 11 сентября, четыре арабских пилота принадлежали к верхушке среднего класса - они приехали в Европу поступать в университет. Мохамед Атта, главарь террористов, был сыном каирского адвоката, защитившим магистерскую диссертацию по городскому планированию в Гамбургском университете. (Некоторые источники, опрошенные мною в Гамбурге осенью 2001 года, сообщили, что Атта настолько хорошо знал немецкий, что любил исправлять грамматические ошибки уроженцев Германии.)

Ханади Джарадат, двадцатисемилетний палестинец, изучал юриспруденцию в Иордании и работал помощником адвоката в городе Дженин на Западном побережье. В октябре 2003 года он зашел в ресторан в Хайфе и взорвал себя вместе с двадцатью одним израильтянином. Анализ общности палестинских террористов показывает, что они представляют собой точный срез палестинского общества, как с экономической, так и с образовательной точки зрения, но даже этот вывод, отмечает Педахзур, может быть несколько искажен более частым использованием тактики терроризма смертников в конце 1990-х. Он подчеркивает, что исламские группировки, которые первыми начали использовать террористов-смертников, старались вербовать новобранцев с большой осторожностью, отдавая предпочтение довольно хорошо образованным кандидатам с крепкими нервами и твердыми политическими убеждениями. Однако когда в конце 1990-х "Фатах" решила привлекать террористов-смертников, она принимала в их ряды практически всех желающих.

Без сомнения, одним из факторов является месть. Педахзур пишет:

Обзор видеозаписей и дневников более 180 палестинских террористов-смертников подтвердил, что около половины из них - и большее число в годы интифады Аль-Акса - начали выполнять свою миссию вскоре потери очень близкого человека. Это мог быть друг, член семьи или возлюбленный.

Миа Блум в исследовании "Смертельная жажда победы" предполагает, что на удивление большое число женщин могли избрать стезю смертниц после того, как стали жертвами сексуального насилия. Дхану, убийца Ганди, пережила групповое изнасилование солдат вражеской армии; возможно, некоторые из чеченских "черных вдов" были изнасилованы солдатами Российской армии. Для таких жертв не может быть никакого возврата в традиционное общество, и атака смертника на врага может быть единственным способом восстановить поруганную "честь".

Как представляется, мужчины-смертники часто стремятся отомстить за унижение в более широком смысле слова - возможно, от руки оккупанта. Вместе с тем очевидно, что случаев, когда действия террористов - последствия глубокой депрессии или других форм психической болезни, совсем мало. Обычно террористические группы предпочитают вербовать людей, которые знают, что делают. Нищий крестьянин, которого принудили бросить бомбу в здание, может в последний момент отказаться от своей миссии. Атта и его друзья, потратившие годы на подготовку терактов, находясь во вражеском обществе, в изоляции и вдали от своих руководителей, а затем направившие свои самолеты прямиком в мишени, обладали совершенно иным характером.

Что, несомненно, представляется здесь ключевым, так это глубокая убежденность - твердая, особая вера, возможно, вскормленная годами - толкающая этих людей на теракт. Она может носить религиозный характер, как наверняка было в случае с вдохновителями 11 сентября; в ее основе может быть преданность политическому лидеру, как в случае с теми, кто взорвал себя во имя почти культовой РКК и ее главы, Абдуллы Оджалана. Но такие простые ярлыки, как "фанатизм", иногда приходится отбросить перед лицом сложной реальности. Особенно показательно в связи с этим дело Зиада Джарраха, который был пилотом на рейсе 93 самолета United Airlines, разбившегося в Пенсильвании. Согласно свидетельствам, собранным Макдермоттом и другими, он был сильно влюблен в свою турецкую подругу (а позднее жену) Айзел Сенгун, и, похоже, испытываемое им раздвоение чувств не раз угрожало заговору. (Нам известен по крайней мере один случай, когда Атта понял, что ему придется убедить Джарраха сохранить верность делу.) В последние часы перед тем, как "уронить" самолет, Джаррах написал Айзель прощальное любовное письмо, перепечатанное Макдермоттом:

Я не сбежал от тебя, а сделал то, что должен. Ты должна мною очень гордиться. Это честь, и ты увидишь результаты, и все будут счастливы. Я хочу, чтобы ты оставалась такой же сильной, какой я знал тебя, но, что бы ты ни делала, высоко держи голову, имей цель, никогда не будь без цели, всегда имей перед собой цель и всегда думай: "зачем".
Всегда помни, кто ты и что ты. Выше голову. Победители никогда не опускают голову!

Это зловещее напоминание о прощальных посланиях родственникам, оставленных японскими пилотами-камикадзе, - то же упоминание о чести и гордости, те же утешительные призывы продолжать дело горячо любимых умерших. Один из самых мощных стимулов героизма в военное время, напоминает Диего Гамбетта, - дух товарищества: "Объединение в небольшие "братские отряды" - ключевая особенность военной подготовки, поскольку каждый солдат должен знать, что может положиться на самоотверженность своих товарищей, чтобы быть готовым успешно сражаться"4. Гамбетта также указывает, что моральные идеалы военного героизма, возможно, не так уж отличаются от мотивов, которые движут террористами-смертниками. Шансы выжить в сражении, достойном Креста Виктории, высшей военной награды Великобритании, примерно один к десяти.

Уподобление героев войны и террористов многим, без сомнения, покажется оскорбительным. Однако такое сравнение, скорее всего, выглядит абсолютно уместным изнутри ячейки заговорщиков, рассматривающих себя как авангард героической войны против всесильного врага. Недаром Макдермотт называет членов гамбургской группировки "идеальными солдатами". Конечно, ничего из того, о чем он говорит, ни в коем случае нельзя рассматривать как извинение или оправдание того, что сделали заговорщики 11 сентября. Однако важно различать нравственную оценку и прагматическое понимание. Для того чтобы победить террористов, нам ничего не остается, кроме как сначала понять их, даже если люди Джорджа Буша утверждают нечто прямо противоположное5.

3.

Конечно, это преждевременное заявление - как вообще можно их победить? Убив их? Но они хотят умереть. Куда более важной контрмерой является, конечно, предварительная информация - не только обширный анализ стратегии террористов, но и тактические разведывательные данные об их организации и непосредственных планах. Похоже, как раз в последнем американцы не особенно сильны из-за своих позорно низких языковых навыков и поверхностного представления о жизни других стран, а также из-за проблем с внедрением в террористические ячейки. Ами Педахзур также подчеркивает важность диалога с "умеренными силами", поскольку необходимо знать и удовлетворять нужды более широкого круга сторонников террористов везде, где возможно, именно чтобы "обойти эти организации и свести на нет их посредническую функцию". Он особо подчеркивает, что там, где рекомендуется применение военной силы, следует любой ценой избегать жертв среди мирного населения.

Эксперты также часто ссылаются на успех Турции в разгроме кампании террористов-смертников, проводимой PKK. Турки сочетали политику уступок амбициям курдов в регионе с мощной, целенаправленной антитеррористической кампанией, главной задачей которой стала изоляция и в конечном счете поимка лидера РКК Абдуллы Оджалана. А когда они схватили его, то не убили, а отдали под суд. Педахзур горячо одобряет такое решение, подчеркивая, что убийство лидеров террористов без суда - например, лидеров группировки "Хамас" в Израиле - порождает новые поколения мучеников-смертников и подрывает моральные устои демократии.

Американский политолог Роберт Пейп, соглашаясь, без сомнения, со многим из вышесказанного, также отстаивает и иную стратегию, которую одним словом можно охарактеризовать так: отступление. Будучи руководителем Чикагского проекта по анализу терроризма смертников в Университете Чикаго, Пейп провел последние несколько лет, собирая по крупице всю информацию о террористах-смертниках, которую только удавалось заполучить, и анализируя на конкретных примерах личности террористов и их организационные "подпорки" в разных частях света. Исследование Пейпа и его группы представляет собой один из наиболее полных обзоров терроризма смертников на сегодняшний момент, поэтому сделанные им выводы заслуживают внимания.

Как и многие другие исследователи данного вопроса, Пейп с глубоким скепсисом относится к идее, что смертники воюют на одной из сторон в "схватке цивилизаций" - исламской и западной. Анализ Пейпа показывает, что не существует никакой непосредственно "исламской составляющей" в террористе-смертнике. По его подсчетам, на исламские группировки приходится не более 34,6 процента атак террористов-смертников, произошедших за последние двадцать лет. Подлинный общий знаменатель кампаний террористов-смертников, утверждает он, в том, что все они в той или иной форме являются ответами на оккупацию или иностранный контроль на родной территории. По его мнению, религия выступает лишь усугубляющим фактором. Лидеры террористических организаций стремятся прежде всего прогнать захватчиков. И они прибегают к данной стратегии, потому что она так часто приносит успех. Как только они достигают своих целей, кампании прекращаются. Все предельно просто.

Из всего этого Пейп делает вывод, с которым поспорят многие. По его мнению, самый лучший способ противостоять угрозе терроризма - прекратить оккупацию, которая в первую очередь и порождает этот феномен. В подтверждение своей точки зрения он демонстрирует корреляцию между оккупацией и происхождением террористов, убивших себя вместе с жертвами. Он подчеркивает, что появившиеся в последнее время террористы-смертники в подавляющем большинстве своем родом из стран, которые либо оккупированы, либо характеризуются сильным военным присутствием иностранной державы. Иными словами, если Россия хочет прекратить теракты чеченских смертников, то ей следует вывести войска из Чечни. И если США и их союзники хотят нейтрализовать угрозу "Аль-Каиды", утверждает Пейп, то они должны вывести войска с Ближнего Востока - полностью ликвидировать военное присутствие в Ираке и других странах Персидского залива, поставивших за последние годы террористов-смертников неизмеримо больше, чем другие страны.

Как указывает Пейп, за период с 1995 по 2003 год не было ни одного террориста-смертника из таких глубоко мусульманских стран, как Ливия, Иран, Сирия и Судан, который не испытал бы на себе в том или ином виде военного присутствия США. В тот же самый период были атаки террористов-смертников, включавшие тридцать четыре боевика из Саудовской Аравии. Он ни в коем случае не против ликвидации лидеров террористов, если это имеет смысл; однако уверен, что только фундаментальный пересмотр американской внешней политики, возврат к "международному балансу" в наших отношениях с ближневосточными странами, особенно в Персидском заливе, который мы некогда использовали для обеспечения собственных интересов, уничтожит скрытые конфликты, поддерживающие смертников и их организации.

Неудивительно, что на Пейпа обрушилась волна критики за предложение "уступить" требованиям террористов. Но книга Пейпа исключительно важная работа именно потому, что она призывает к здравому, лишенному мифологизации взгляду на террористическую угрозу. В то же время не менее очевидно, что он нередко "передергивает", чтобы убедить в своей правоте. Он настаивает, что главная цель "Аль-Каиды", не раз выраженная Бен Ладеном, - заставить США уйти из Саудовской Арабии, чтобы их присутствие более не оскверняло святыни ислама6. Он не слишком верит в другие цели, декларируемые "Аль-Каидой", такие как свержение арабских светских режимов, уничтожение Израиля или установление фундаменталистского халифата. Он словно все время стремится поставить под сомнение культурные или религиозные мотивы, стоящие за действиями террористов. Его заявление, что долгое проживание Атты в Германии мало повлияло на его эволюцию в священного воина, противоречит имеющимся свидетельствам, из которых совершенно очевидно, что обращение Атты в "ортодоксальный" салафизм (радикальную ветвь суннитского ислама, предложенную Бен Ладеном и другими) на самом деле произошло во время его пребывания в Германии.

Если Пейп действительно верит в свое собственное заявление, тогда он упускает из виду одну крайне важную тенденцию. Ведь именно модель культурной дислокации, воплощенная Аттой, сформирует некоторые из предстоящих терактов. Возможно, Пейп и прав, когда утверждает, что большинство кампаний террористов-смертников были вызваны стремлением освободить родную землю от захватчиков. Но какова ситуация сейчас? Гамбетта констатирует более или менее очевидную вещь: "11 сентября просто ускорило тенденцию, начавшуюся ранее: начиная с 1999 года наблюдается рост пропорции [миссий смертников], совершаемых исламскими группировками". Из всех кампаний смертников, совершаемых сегодня в мире, большинство, по-видимому, в той или иной мере вызвано недовольством мусульман.

Итак, что-то меняется, и это что-то, безусловно, имеет отношение к исламу - особенно к исламу суннитов и особенно к агрессивной версии суннитского салафизма, пропагандируемой Бен Ладеном и его последователями. А если говорить о понятии родины, то как "Аль-Каида" определяет свою родину? Настолько широко, что включает в нее всю умму, само мировое сообщество мусульман. А если родина определяется в таких терминах, то тактика и требования организации неизбежно будут значительно более расплывчатыми, разнообразными и деструктивными. Пейп изо всех сил пытается разобраться в проблеме, но в итоге пытается найти баланс между общими тенденциями:

"Аль-Каида" не столько транснациональная сеть идейных союзников, развернувшаяся по всему земному шару через Интернет, сколько межнациональный военный союз движений национального освобождения, действующих сообща против того, что они считают общей имперской угрозой. Религия имеет значение для "Аль-Каиды", но главным образом в контексте национального сопротивления иностранной оккупации.

В такой трактовке Мохамед Атта возглавлял филиал Египетской армии освобождения в Гамбурге, Джаррах - филиал Ливанской армии независимости, Марван аль-Шехи - Фронт освобождения ОАЭ и т.д. Соответствует ли это фактам? Я скорее склонен поверить не в "пророческую силу" модели Пейпа, а в "Терроризм смертников" Фархада Хосрохавара - замечательное исследование культа мученической смерти среди неприкаянных молодых людей из современной мусульманской диаспоры в Западной Европе. Хосрохавар, социолог иранского происхождения, ныне живущий во Франции, провел много времени, интервьюируя молодых мусульман, включая потенциальных террористов-смертников, во французских тюрьмах. Говоря о Великобритании, Хосрохавар утверждает, что первейшие кандидаты на роль террористов-смертников - это

молодые пакистанцы во втором поколении, многие из которых высокообразованны и гордятся важной ролью, которую дает им связь [с джихадом]: они в авангарде нового исламского мира, который вот-вот придет к власти. Поэтому они чувствуют, что призваны сыграть пророческую роль на родине своих родителей. Это позволяет им во многом обрести достоинство, утраченное в западных обществах, где они чувствуют себя объектом презрения и почти явного расизма. Хотя этих молодых людей и не изгоняют из общества, они чувствуют глубокое недовольство из-за испытываемой дискриминации. Они не имеют доступа к вакансиям и возможностям, достойным их уровня образования. Травля и расизм, удвоенные их собственным воображением, предательски выкинули их на обочину общества.

Поскольку они ощущают себя жертвами, то объясняют свои неудачи отверженностью, не принимая в расчет собственную неспособность адаптироваться к новым ограничениям, накладываемым современным обществом. Они также ощущают смутное, но разрушительное чувство вины перед обществами своих родителей, особенно в ситуации, когда, подобно Пакистану, большинство арабских стран или даже Афганистан (где говорят на пашту - языке, похожем на урду) подвержены кризису. Благодаря таким организациям они становятся международными исламскими деятелями и таким образом могут почувствовать, что восстанавливают связи с исламскими обществами, от которых оказались отрезаны. Им также кажется, что в качестве активных деятелей они играют более важную роль, чем та, что навязывали им отвергающие их западные общества. Образно говоря, это позволяет им почувствовать превосходство над презирающим их Западом.

Иными словами, Хосрохавар описывает людей, которые похожи на двух террористов из числа исполнителей теракта 7 июля в Лондоне. Его наблюдения представляются особенно пророческими, если учесть, что первое издание книги Хосрохавара вышло в 2002 году (настоящая версия только что впервые появилась на английском). Субкультура диаспоры, описанная Хосрохаваром, основана на чувстве разъединенности с семьей и обманутых надеждах и населена беспокойными молодыми людьми, выросшими на Западе и тоскующими по воображаемой общине верных, которая затмит безотрадные реалии вроде запущенных мечетей в торговых центрах или лавки мясника "Халяль" на углу7. Эти люди, среди которых есть учителя и компьютерные техники, одолеваемы как внешними (идущими с Запада), так и внутренними соблазнами. Когда стали известны первые детали о лондонских террористах-смертниках, я остро почувствовал, что уже где-то читал об этом недавно; потом я вспомнил Хосрохавара.

Несмотря на сообщения прессы, это были не первые британские мусульмане пакистанского происхождения, вовлеченные в акты террористов-смертников. Эта сомнительная честь, как напоминает нам Хосрохавар, принадлежит Азиту Мохаммеду Ханифу (из Хаунслоу, Западный Лондон) и Омару Хану Шарифу (из Дерби), которые добровольно вызвались участвовать в совместной миссии смертников Бригад Хамас-аль-Акса в Тель-Авиве в апреле 2003 года. Бомба Ханифа убила его самого и трех израильтян. Бомба Шарифа не сдетонировала, и позднее его тело нашли в море. Не ясно, как он там оказался. Гамбетта пишет, что Шариф "был младшим из шести детей кашмирских эмигрантов и посещал частную подготовительную школу стоимостью J12 000 в год". История Шарифа напомнила мне о Шехзаде Танвире, выпускнике спортивного колледжа, который взорвал себя в тоннеле метро около Эдгвар Роуд 7 июля. Танвира описывают как фаната крикета и ловеласа; его отец владеет местным кафе, где продается рыба с картошкой, в их родном городе Лидсе и ездит на "Мерседесе". И я легко могу представить, что у них обоих, Шарифа и Танвира, было что-то общее с Зиадом Джаррахом, заметным членом гамбургской ячейки, пилотировавшим рейс United Flight 93.

Недавние теракты в Лондоне подтверждают предположение Хосрохавара, что политический вирус террора смертников, некогда ограниченный конкретными движениями за национальное освобождение, возможно, перешагнул этот узкий барьер и перерос в международную угрозу качественно нового типа. Это может быть применимо даже к Ираку, где болезнетворные бактерии хоть и эволюционируют в привычном окружении войны против оккупации чужаками, но и они приобретают поразительно новые формы вирулентности. Здесь число акций террористов-смертников бьет все рекорды. Согласно отчету, опубликованному в Washington Post,

Около 400 терактов с участием смертников пережил Ирак с начала вторжения США в 2003 году, и террористы-смертники теперь причастны к двум атакам из трех. Согласно имеющимся данным, в мае в раздираемой войной стране произошло 90 терактов с участием смертников - примерно столько же, сколько насчитало израильское правительство за весь период конфликта с палестинцами начиная с 1993 года8.

Из более чем тысячи людей, убитых в результате этих терактов, большинство были шиитами, а многие - членами или предполагаемыми членами спецслужб. На самом деле мы не знаем, откуда родом эти террористы-смертники - из самого ли Ирака или, как утверждают некоторые американцы, из суннитских арабских стран. Пожалуй, то, что мы так мало о них знаем, и есть самый поучительный и тревожный факт.

Примечания:

1 В своей краткой истории сепаратистского движения тамилов, включенной в сборник Гамбетты, Стивен Хопгуд утверждает, что LTTE ("Тамильские тигры") никогда прямо не брала на себя ответственности за этот теракт и что спонсирование ею этой акции лишь предположение. Однако доказательства причастности LTTE выглядят убедительными, а детали последних недель жизни Дхану подкреплены надежными источниками. Хотя человек, снимавший все на камеру, умер, видеопленка сохранилась, и мы видим на ней ужасающе ясную картину последних моментов атаки.

2 В конкретных примерах женщины фигурируют на удивление часто. Если взять чеченское сепаратистское движение, то в боях с использованием обычного оружия участвуют почти исключительно мужчины, тогда как взрывают себя все чаще женщины (так называемые "черные вдовы"). Женщины могут бороться за идеалы народа не менее страстно, чем мужчины, хотя в традиционных обществах, как правило, считается, что женщины плохо умеют обращаться с обычным оружием. Похоже, однако, в случае с терроризмом смертников дело обстоит иначе.

3 Стоит заметить, что те, кто продвигает тактику терроризма смертников в мусульманском мире, вынуждены прибегать к изощренным аргументам, чтобы обойти существующий в Коране строгий запрет на совершение самоубийства. Сторонники террористов-смертников находят лазейку в мусульманском убеждении, что те, кто умирает на войне за веру (включая мирных жителей, убитых врагом), - "мученики", которых ожидает особенно почетное обращение в раю. Таким образом, терроризм смертников истолковывается как "мученичество" во имя джихада, а не как самоубийство.

4 Мой родной отец, который воевал на стороне американцев во Второй мировой войне, объяснял мне, что, валяясь в грязи на линии фронта, ни он, ни его однополчане никогда не считали, что сражаются за такие высокие и абстрактные идеалы, как свобода и демократия. На этом частном уровне они сражались за своих друзей-солдат, за крошечную группу боевых товарищей.

5 "Консерваторы увидели дикость терактов 11 сентября и приготовились к войне; либералы увидели дикость терактов 1 сентября и решили подготовить обвинения и предложить терапию и понимание для тех, кто напал на нас", - заявил Карл Роув, старший политический советник Джорджа Буша, на прошедшей в Мидтауне кампании по сбору средств в пользу консервативной партии штата Нью-Йорк. См. Реймонд Хернандес, "Демократы требуют Роува извиниться за ремарки по поводу 11 сентября", The New York Times, 4 июня 2005 года.

6 Любопытно, что в книге Пейпа не упоминается, что Пентагон завершил вывод фактически всех американских военных сил с территории Саудовской Аравии в августе 2003 года. Можно было бы предположить, что это должно было хоть что-то изменить, коль скоро, по сути, было выполнено главное требование Бен Ладена. Однако похоже, что это не слишком ослабило решимость "Аль-Каиды" проводить кампанию террористов-смертников.

7 По-видимому, этого чувства компенсационной причастности достаточно, чтобы привлечь кандидатов из самых разных стран. В группировку, действовавшую 7 июля в Лондоне, входили два пакистанца британского происхождения, новообращенный мусульманин-караиб и сомалиец, живущий в Великобритании.

8 Дэн Эгган и Скотт Уилсон, "Бомбы смертников - мощное оружие террористов", The Washington Post, 17 июля 2005 г.

Перевод Анны Плисецкой