Тема последнего сетевого номера "Отечественных записок" - "Гражданское общество в России". Такое, какое есть. Желаемое и действительное, в ненакопленном опыте, гражданское общество de jure и de facto - короче говоря, я сейчас перечислила заголовки всех разделов этого номера. Открывается он большой статьей Бориса Дубина о власти, массмедиа и феномене "конструируемого большинства". Означенному феномену предшествует процесс так называемой "массовизации коллективных представлений", каковой процесс, в свою очередь связан с ситуацией в массмедиа. Сначала речь об "историческом" перераспределении аудитории - переориентации с печатных СМИ на ТВ:

" Аудитория реально читавшейся прессы - тиражи изданий, наиболее популярных в конце 1980-х - начале 1990-х годов, - в среднем сократилась ко второй половине 90-х примерно в 20 раз. Для понимания масштабов произошедшего я не раз использовал такую метафору: представьте, что в миллионном городе всего через несколько лет осталось 50 тыс. населения. С точки зрения современной социологии (после работ Георга Зиммеля о социальном значении числa) количество взаимодействующих единиц задает тип отношений между ними, а значит, тип коллективности. Социальные связи между "оставшимися" 50 тыс. из моего примера, как ни парадоксально, оказались не теснее, а слабее: социум - причем именно в более образованной и урбанизированной его части - стал более простым и однородным, уплощенным и раздробленным. Но тем самым и более податливым для внешних воздействий на всех и каждого из его атомизированных членов".

Далее - о том, что происходило с ТВ в последние десять лет, но это я, пожалуй, пересказывать не буду, это предсказуемо. Интереснее - про технические моменты:

" Важно, что телевидение как медиа никогда не делает проблемой свою документальность. Так оно не ставит под вопрос правила и процедуры соединения "реального" (процитированного) с "представленным" (студийным), крупных планов обращенных к зрителю действующих лиц (с их апеллятивным модусом представления - "вот я, смотрите", voila) и анонимного, не контролируемого сознанием фона (с его нормативным, ценностно-нейтральным и как бы само собой разумеющимся "оно", "il y a"). Говоря короче, интеллектуальный сюжет "Фотоувеличения" Антониони телевидению (может быть, сегодняшнему телевидению) не нужен (может быть, пока не нужен). Не исключено, что он на нем и невозможен. Так или иначе сложившаяся техника конструирования и подачи реальности на телеэкране не проблематизируется, и зрители, предполагается, не спрашивают себя, ни что перед ним, ни что оно значит. Характерно, что, в отличие от более старых образно-символических техник литературы, музыки, изобразительных искусств, ни на самом телеэкране, ни за его пределами нет институции телевизионной критики и роли критика как общественного эксперта, делающего показанное предметом рефлексии, сравнения, разбора".

Последнее, кстати, неочевидно: должность телекритика существует, она востребована в тех же печатных медиа и с некоторых пор в Сети. Адекватнее было бы - на самом ТВ, но нет пока.

В построении есть неувязка - оно справедливо не для России только. И в чем же собственно российский феномен? Автор, похоже, пытается неувязку эту устранить, так что затем речь идет о различных функциях "элит" и о роли так называемых "новых распорядителей".

В конечном счете получаем реставрационную модель, многократно обыгранную тем же ТВ ("Старые песни о главном"). Но здесь суть в воспроизведении семидесятнического комплекса пассивно-незаинтересованного зрителя. И вот итог:

" В отечественной публицистике последних лет укоренился среди прочего такой стереотип (перевернутая формула собственной исключительности, негатив негатива, двойное общее место, по выражению Тургенева): в России не происходит ничего необыкновенного, такое характерно или было характерно "для всех". А вот и нет, различия есть, и значительные. Скажем, в других социально-исторических обстоятельствах (имею в виду Европу) массовизация завершала процесс формирования модерных элит и институтов, открытого общества и современной культуры. В российской же ситуации - ограничусь нынешним этапом - массовизация разворачивается вместо модерности. Это массовизация социума без модернизации его базовых институтов. Она выступает в принципиальной форме эпигонства. Это делает фигуру эпигона и феномен эпигонства важными предметами актуального исследования".

Следующая статья посвящена " российскому феномену - неорганизованному гражданскому обществу". Автор, Симон Кордонский, полагает, что не правы те, кто не обнаруживает в России структур гражданского общества. Структуры эти (и институции) есть, но они своеобразны. Бесформенное и неорганизованное гражданское общество - оборотная сторона всеорганизующего государства: " Чем активнее государство строит свои вертикали власти... тем большие ресурсы вкладывают члены гражданского общества (которые могут быть сами высокопоставленными чиновниками) в нейтрализацию устремлений государства".

Что же до институтов российского гражданского общества, они суть места, где "решают проблемы": домашнее или ресторанное застолье, баня с девочками и без, охота и рыбалка, самодеятельные клубы (такие, как игра в футбол по субботам чиновников мэрии Москвы), совместный отдых, дачные сообщества и т.д. Из этого парадоксальным образом следует, что коррупция в России не что иное, как форма проявления гражданского общества. И изучение коррупционных процессов должно исходить из этих оснований:

" Существующие методы изучения коррупции исходят из ее понимания как функции "плохого государственного устройства"... Обычно описание коррупции сводится к выяснению того, кто, где, сколько и в каких формах берет. Однако такое знание мало дает для понимания места коррупции в жизни страны и ее значения для социальной динамики. Описание гражданского общества - это описание способов преодоления государственных ограничений - запретов, не позволяющих получить то, чего людям надо, привычным образом. Ведь обходные пути, блат, институт знакомств и связей, кумовство, корпоративность, землячество описаны в основном публицистически или криминологически, но не социологически. Не описаны институты гражданского общества: рестораны и бани, клубы и приходы, гаражные сообщества и товарищества собственников жилья, а также многое другое, существование чего и представить, живя в Москве, невозможно".

Третий автор раздела - Йенс Зигерт - вполне традиционен: гражданское общество в России - это главным образом пресловутые "неправительственные организации" (НПО), "застрявшие на уровне диссидентства".

" Как ни парадоксально, именно путинские попытки "упрочить государство", "укрепить вертикаль власти" заставили многие НПО повзрослеть, объединиться и наконец почувствовать свою ответственность за целое. Лишь реальная или фиктивная... угроза быть встроенными во "властную вертикаль" подтолкнула НПО к тому, чтобы отказаться от роли узконаправленной, тематической оппозиции и стать самостоятельным политическим субъектом".

Иными словами, "гражданское общество" в лице НПО стремится стать политическим конкурентом государства.

Затем следует "круглый стол" о перспективах низовой демократии и экскурс в историю этой самой демократии - от Новгорода (где она была не вполне "низовая") до Петрограда 1917-го. Раздел De jure представляет правовые аспекты гражданского общества (собственно, речь о балансе интересов личности и государства). Наконец, De facto - "демократия на местах": экологи, предприниматели, туристы, религиозные общины. Отдельная статья посвящена региональным СМИ. Она открывается пассажем о публикации в "Вечернем Краснотурьинске", " газете, издаваемой в родном городе Андрея Сычева, рядового первого года службы, изувеченного старослужащими". Автор утверждает, что если б не газета, " то" инцидент, ставший символом армейского беспредела в России, вероятно, удалось бы замолчать".

В "Стране ОЗ" - "Чужие русские" Алексея Левинсона, жутковатые истории о мигрантах и беженцах, а также "Бужские голендры" - это про немцев-переселенцев.

В "мемориях" очерки о Е.М.Мелетинском и В.Н.Топорове. Полная некрология в 77-м номере "НЛО", и здесь выделим "эпилог" Мариэтты Чудаковой "Обвал поколений" (был прочитан на XIII Лотмановских чтениях): " ...Трагическое сгущение, которое произошло этой осенью, бывает лишь раз или два в течение нескольких десятилетий. Происходит некий тектонический сдвиг - обнажаются слои, пласты породы". Суть в поколенческой истории российской гуманитаристики. Там же - в 77-м "НЛО" - небольшой "архив" М.Л.Гаспарова: эпистолярий и исторический очерк о семинарах-"квартирниках" Е.М.Мелетинского и А.К.Жолковского. И еще один гаспаровский "архив" в "Вопросах литературы": неопубликованное предисловие к "Болотову" Виктора Шкловского. Похоже, Гаспарову оказался близок основной прием давней "повести" Шкловского - "сокращенный парафраз".