Вспоминая недавнюю "рокировочку" ноябрьских праздников, отдаешь дань ловкости и оперативности идеологической обслуги нашего вечно молодого государства - это ж надо в кратчайшие сроки найти более или менее внятное обоснование для переноса привычных народных торжеств всего-навсего на три дня! Задачка была не из самых приятных, поставленная, что называется, "от противного": что-нибудь приличное в ноябре, но не седьмого. Однако справились, нашли - тут тебе и Казанская, и освобождение Москвы от захватчиков, и памятник героям событий давно уже стоит без особой идеологической нагрузки на главной площади страны. Пусть-ка теперь снова поработают бронзовые Минин и Пожарский на благо общества! Можно даже поставить вопрос о переносе их на прежнее место - аккурат напротив мавзолея. Создать общественное движение, собрать подписи, громко заявить о восстановлении исторической справедливости. Ведь перенесли их когда-то за Лобное место по причине мелкопрагматической, если мне память не изменяет, - трамвайную линию по Красной площади прокладывали. Где сейчас этот трамвай?

Словом, относительно гладко все получилось, только вот про Польшу как-то забыли. Народное согласие народным согласием, но и Куликовская битва не без него случилась, а здесь-то типичный день победы над конкретным врагом - зловредными поляками. Отношения с которыми от века к веку лучше не становятся. Впрочем, идеологи, наверное, думали-думали, взвешивали и эту проблему, а потом, должно быть, махнули рукой - хуже уже некуда. Что ж поделаешь - есть такая историческая аномалия: традиционная польская русофобия, никак не слабеющая даже на фоне глобализации. И с татаро-монголами мы когда-то воевали, и с турками, и со шведами, и с французами, и - особенно жестоко - с немцами, всех во благовремении победили, но там как-то все устроилось к общему благу, а с Польшей что четыреста, что двести, что сто, что двадцать лет назад - плохо. Причем в России никакой такой особой полонофобии не наблюдается - "польский вопрос" остался где-то далеко в XIX веке, когда Царство Польское еще было в составе Российской империи. Напротив, Польша была когда-то наряду с Кавказом романтическим мифом русской культуры. И там и там, согласно этому мифу, жили страстные, вольнолюбивые люди, готовые все отдать "за нашу и вашу свободу". Мы-то с приличной великой державе снисходительностью давно забыли нанесенные нам поляками обиды и не вспоминаем не только Смуту XVII века, но и вторжение в русские пределы великой армии Наполеона, в составе которой с большим энтузиазмом воевали (и особенно бесчинствовали на русской земле, по утверждениям историков) многочисленные польские полки. А у поляков до сих пор свежий счет исторических обид - от разделов XVIII века до Катыни и провала Варшавского восстания 1944 года (а как своих евреев охотно сдали, как восстание Варшавского же гетто не поддержали, не помнят). Могли бы и спасибо России за многое сказать - ну, хоть за то, что при Александре I была у них самая либеральная в Европе конституция (которой России пришлось ждать еще сто лет), за то, что Сталин в непростом споре с Черчиллем отстоял западные границы Польши по Одеру и Нейссе и щедро поделился с поляками территорией Восточной Пруссии (сладострастно и жестоко изгоняли поляки тамошних немцев), а ведь не Армия Крайова, руководимая из Лондона, разбила вермахт, а ненавистные русские, которым АК долго еще в спину стреляла.

Чувство такое, что Польша до сих пор испытывает что-то вроде фантомных болей - когда-то, очень-очень давно, была она великой центральноевропейской державой, считала себя форпостом Запада на границе азиатского варварства, да вот незадача - силы свои неизменно переоценивала, а на голом гоноре и шляхетской вольнице историю не взнуздаешь. Вступление в НАТО и в ЕС фантомные боли, увы, не сняло, скорее обострило - опять Польша форпост и этой архаической ролью готова гордиться. Как говорилось в старину - исполать! Но вот газопровод из России в Германию придется-таки мимо Польши проложить, по дну Балтийского моря. Стало быть, еще раз обидеть гордых поляков. Ну, простите, дорогие славянские братья, сами виноваты. Напрямую с немцами нам как-то проще, чем с вами. А вы уж у Норвегии энергоносители покупайте - дороже, но зато Норвегия в стародавние времена вашу страну не делила (поскольку не было никакой Норвегии тогда на карте Европы, мирно жила она в унии со Швецией, чьи солдаты, впрочем, основательно потоптались на польских просторах).

Тем не менее проблема есть, есть у нее и своя история. "Новое литературное обозрение" выпустило недавно очень интересную книжку, кое-что добавляющую в копилку наших знаний о щекотливом предмете: "Война женскими глазами. Русская и польская аристократки о польском восстании 1830-1831 годов". Занятный ракурс - мало ли что там писали штатные историки об известных событиях, мало ли что там Пушкин писал в своих патетических инвективах "Клеветникам России" и "Бородинская годовщина", - вот вам две слабые женщины, попавшие волей судьбы в водоворот истории. Только что было тихо и мирно, и вдруг - революция, слом привычного образа жизни, перемена участи, все дыбом. С русской стороны - княгиня Н.И.Голицына, жена высокопоставленного чиновника при дворе великого князя Константина, наместника государя в Царстве Польском, конфидентка его польской жены, княгини Лович (из-за этого брака Константин отказался от права наследования российского престола); с польской стороны - Наталия Кицкая, жена польского генерала, воевавшего против русских во время восстания. Обе - женщины из высшего общества, не раз, должно быть, встречавшиеся на великосветских приемах, но пишут они в своих записках о разном. Надежда Голицына рассказывает о бегстве Великого князя, его свиты и немногочисленных верных ему войск из восставшей Варшавы, удручается по поводу явной измены недавних друзей-поляков, испытывает типичные беженские лишения на долгом пути к российским пределам, а Наталия Кицкая блаженствует сначала на волне небывалого патриотического подъема, но недолго. Обе по-женски наблюдательны - быт бегства и быт восстания достойны воплощения в каком-нибудь очередном историческом телесериале (пускай это снимут Михалков и Занусси), однако велика разница пафоса - Голицыной жалко расставаться с иллюзиями на предмет былой "дружбы" с представителями польского высшего света, а Кицкая одушевлена ненавистью к "москалям", и ненависть эта эстетически выразительней, чем сетования Голицыной.

Замечательное, однако, было восстание. Помимо парламента, независимого суда и прочего разного Польша имела по конституции Александра I (написанной его другом Адамом Чарторыйским (Чарторыским, как транскрибируется эта польская фамилия в книге)) и свою армию. Финансировала и снабжала ее Российская империя, а курировал лично Великий князь Константин - любимая была у князя игрушка. Вот эта самая армия Царства Польского, созданная русскими на собственные деньги, ими обученная и снаряженная, и взбунтовалась в ноябре 1830 года, низложила Николая I с польского королевского престола и восемь месяцев поддерживала призрачную независимость несуществующего государства (отчего бы и нынешнюю Чечню здесь не вспомнить). Россия была оскорблена тогда в лучших чувствах - автономней и либеральней, чем Польша, не было края в пределах империи, ни у татар, ни у финнов не было еще ни автономии, ни своей регулярной армии, а польскую сами вскормили, и придется теперь с нею воевать на глазах злорадной Европы! Вся российская общественность возмутилась - Пушкин, Чаадаев, даже сосланные декабристы, не очень-то жаловавшие наличную российскую государственность, не признали справедливости польского восстания. Речь шла о вероломстве и измене, ведь армия - это не вольные стрелки Робин Гуда, она присягала на верность государю, а, изменив присяге, оказалась вне закона.

Вот и пришел русский фельдмаршал Паскевич со своими войсками и в очередной раз, по стопам Суворова, взял мятежную Варшаву. На чьей совести тысячи погибших в этих боях? А бог знает. Национальная мифология извечно питается трупами, и чем больше нужда в национальной мифологии (вместо национальной истории и жизни), тем легче провоцируются ситуации, чреватые кровью и трупами.

Через тридцать лет, в 1863-м, случилось еще одно польское восстание, и опять трупы во славу национальной мифологии, "Муравьев-вешатель" и прочие трюизмы. Ну, отпустила Россия Польшу на исходе собственной гражданской войны (а побывали-таки поляки в Киеве, и не очень церемонились там), по слабости тогдашней отдала ей Западную Белоруссию и Западную Украину, и что же? Состоялось независимое польское государство при Пилсудском и Миколайчике, при всех договорах с Англией и Францией? Да за две недели рассыпалось под ударом с любимого Запада, хотя и нелюбимый Восток, расчетливо дождавшись агонии, вернул свое. Нехорошо, конечно, бить лежачего, но что ж вы раньше-то думали, когда вам помощь предлагали? И когда сами лежачего били - при послемюнхенском разделе Чехословакии оттяпали-таки от бездыханного ее тела изрядный кусок территории суверенного государства при благосклонном попустительстве Адольфа нашего Алоизовича?

Россия много лет владела частью территории современной Польши, но ведь геноцида в отношении поляков даже и в помине не было. Азиатские варвары не додумались до учреждения генерал-губернаторства, которое западные завоеватели придумали и перемололи его механизмами минимум четверть гордой нации.

Хотя, конечно, бездна всякой романтики в нашем сознании на польскую тему - Тадеуш Костюшко, Адам Мицкевич, Огиньский, "Пепел и алмаз", "Четыре танкиста и собака", Барбара Брыльска и Беата Тышкевич, Славомир Мрожек и Лех Валенса, но что-то романтика эта год от года тускнеет.

Не о взаимной любви наций и не о казенной "дружбе народов" речь. Просвещенческие и романтические иллюзии на этот счет давно рассеялись. Наличный мир распирают сейчас не самые конструктивные эмоции, и хорошо бы при этом избежать "женского взгляда" - что дозволено было русским и польским аристократкам в XIX веке, не дозволено современным государственным мужам