Переписка между Генри Миллером и учительницей Эмануэлой Крешоне охватывает период с 1972 по 1975 год. Именно в это время у Г.Миллера вышли из печати романы "Колосс Марусси" (Фелтринелли, 214 стр., 8 евро, перевод Франко Сальваторелли) и "Мудрость сердца" (Кристиан Маринотти, 238 стр., 22 евро, перевод Фьорелса Иецци).

Генри Миллер из писем сицилийке: "Я почти ничего не знаю о своих предках. Думаю, они были немцами. И эта мысль мне не нравится". Роман в письмах с известной долей литературности. Рассуждения об американском обществе, высказывания о писателях и недвусмысленные любовные признания.

Переписка Генри Миллера и Эмануэлы Кришоне представляет особый интерес как пример любовной корреспонденции незнакомых и так никогда и не встретившихся людей. Он - Генри Миллер. Американки с риском для себя были готовы тайно провозить из Франции в Америку экземпляры его "Тропиков" из-за непристойностей, запрещенных американским правительством вплоть до 1961 года. Она - Эмануэла Кришоне, никому не известная сицилийская учительница. Началось все довольно тривиально. В своем первом письме к Эмануэле Миллер пишет: "Я был удивлен, когда получил твое милое взволнованное письмо, я никогда не получал писем от людей, живущих на Сицилии".

Сохранились пятьдесят писем, написанных Генри Миллером в период с 1972 по 1975 год. Письма, отрывки из которых мы приводим, сохранены респонденткой, письма же, адресованные автору "Тропиков", были утеряны. Что побудило Миллера так увлечься незнакомкой, про которую он пишет: "Тигрица, поглощенная страстью к литературе и любовью".

Похоже, перед лицом старости писатель хотел почувствовать в себе любовный пыл, выступить сладострастным любовником. В письмах речь заходила и о желании увидеться, и о предполагаемом приезде писателя, так и не состоявшемся. Впоследствии настойчивость Миллера подтолкнула женщину перестать писать, полностью переписка прекратилась в конце 1975 года. Из писем видно, что Эмануэла возбуждала в писателе любопытство; сексуальные фантазии о незнакомке из далекой Сицилии тревожили творческое воображение, вдохновляли: "Мне бы хотелось дотронуться до тебя, прикоснуться к твоей коже..."; "Я боюсь, что не смогу удовлетворить твою сексуальность. Тебе нужен мужчина и днем и ночью..."; "Это правда, что итальянские женщины настолько страстные, что их желание нелегко утолить, даже если они часто занимаются любовью?". Однако с каждым письмом Миллер все более открывается, разговор становится доверительным, письма приобретают дружескую интонацию. В переписке встречаются и длинные послания, занимающие по восемь страниц; кое-где можно найти стилистические шероховатости, а порой и грамматические ошибки, которые Миллер допускает, изъясняясь на французском языке. Начиная свои письма на французском, Миллер почти всегда вскоре переходит на английский.

- - - - - - - - - - - - - - -

Ocampo Drive - Pacific Palisades, California 90272

18 января 1973 г.

Дорогая Эмануэла,

Я сожалею, что отвечаю с таким опозданием на твое милое письмо, полученное мной пятого декабря. Я не поехал в больницу, однако болел гриппом и занимался своей коллекцией японского искусства (обрезкой офортов, литографией). Все, что ты пишешь о своей жизни и о книгах, меня глубоко трогает. Сицилия мне представляется довольно суровым местом, особенно для женщин. Когда я был в Италии, я не решился поехать на Сицилию, я думал, что, должно быть, она враждебна к иностранцам, особенно американцам. Я знаю, что это красивейший уголок земли, где солнце играет главную роль наряду с традициями. И, несомненно, древние греки отдавали им должное. Сейчас, прежде чем я умру, я бы с огромным желанием посетил Восток: Китай, Японию, Индию, Бали... <...>

Я навсегда останусь предан Франции, а не Америке. Соединенные Штаты последуют примеру Древнего Рима. Думаю, они закончат свое существование лет через двадцать. Как я это вижу? В какой-то момент Америка станет будущим планеты; но китайцы перехватят эстафету. Я не коммунист, не фашист и даже не демократ. Политика меня не интересует. У меня всего лишь есть чувство истории, современной истории. Меня тронуло, что ты так хочешь, чтобы я подольше оставался в живых, или, скорее, способ, которым ты это выражаешь. Кстати, я заметил, что твой французский почти безупречен по сравнению с моим. Я прилагаю к письму несколько открыток и репродукции моих акварелей, которые с удовольствием посмотрят твои дети. А также фотографию, на которой мне три с половиной года, она настоящая. Я выгляжу там как маленький лорд Фаунтлерой, но именно так бруклинская буржуазия одевала своих детей в конце девятнадцатого века.

Сейчас я вынужден заканчивать письмо, уже два часа ночи.

Всего наилучшего в новом году <...>

Генри Миллер.

- - - - - - - - - - - - - - -

18 мая 1974 г.

Дорогая Эмануэла,

<...> Сейчас мне 82 года. У меня хорошее здоровье, ясный и живой ум, но мне не дает покоя больная нога, артрит, одним глазом я ничего не вижу, и я глух на одно ухо. Я больше уже не тот мужчина из "Тропиков". Я действительно обольщен тобой. Мне было бы очень приятно. Но я не решаюсь тебе это предлагать. Ты же понимаешь меня? Я провожу много времени в постели, фантазируя о нас. Мне сложно сжиться с таким положением вещей, хотя я и принимаю его. Я катаюсь на велосипеде, играю в пинг-понг каждый день, плаваю и т.д.

Я жду от тебя еще одну твою фотографию и, может быть, несколько твоих слов! <...>

Обнимаю тебя,

Генри Миллер.

- - - - - - - - - - - - - - -

Henry Miller 444 Ocampo Drive - Pacific Palisades California 90272

[...] 1974

Дорогая Эмануэла,

Сегодня я пишу тебе на английском. Утром я проснулся с очаровательными воспоминаниями об одной книге, которую читал в детстве, - "Сердце". По-английски она выходила под названием "Сердце одного мальчика". Думаю, ты знаешь де Амичиса. Должен сказать, я помню, эта книга произвела на меня сильное впечатление прежде всего своей особого рода сентиментальностью и тем, что рассказывала об итальянском народе тех лет. Я читал и "Пиноккио" другого итальянца, кажется Коллоди или что-то вроде того. В любом случае "Пиноккио" уже не вызвал у меня такого чувства; возможно, потому что сама история показалась мне слишком неправдоподобной. Предполагаю, что эти книги все еще читают дети во всем мире, как "Алису в стране чудес" Льюиса Кэрролла. Ты так любишь книги, читала ли ты эти книги детскими глазами? <...> Ну хорошо, теперь я должен заканчивать письмо. Напиши мне поскорее. Сообщи мне, хорошо ли ты понимаешь меня, когда я пишу на английском. Я бы с удовольствием выучился нескольким итальянским фразам.

А сейчас целую тебя,

Генри Миллер.

- - - - - - - - - - - - - - -

Источник: "Tutto Libri"

Перевод с итальянского Милы Сабуровой