1. Даже сказав "аз", необязательно договаривать до "на хер"...

В середине июля Россия вернулась к отвергнутой в перестройку практике государственного регулирования читательской вольницы.

Федеральная регистрационная служба РФ подготовила черный список экстремистской литературы. Руководитель Росрегистрации Сергей Васильев сообщил, что черные списки планируется публиковать дважды в год - в январе и июле. Полномочия по ведению федеральных списков экстремистских материалов возложены на Росрегистрацию указом президента РФ с 5 мая 2006 года. В первый список попали несколько газетных публикаций, в том числе статья "Однажды мы придем с гнилыми помидорами..." из газеты "Беловская копейка" от 11 ноября 2002 года, брошюры "Иудохристианская чума" и "Кто боится русского национал-социализма" Алексея Добровольского, "Книга единобожия" Мухаммада ибн Сулеймана ат-Тамими. К материалам экстремистской направленности Росрегистрация отнесла кинофильм "Вечный жид", созданный в 1940 году в Германии, и музыкальный альбом российской группы Order "Музыка белых".

Только дело не в конкретных материалах. Я бы эти тексты не стал читать, даже оказавшись взаперти только с ними в какой-нибудь одиночке. Но если борьба с идеями (пусть и с отвратительными идеями) переносится из мира идей в пространство уголовного преследования, то это - беда.

И это не какая-то новая для нас беда, в которую мы вляпались по незнанию, отсутствию опыта или недостатку фантазии. Мы по этим граблям совсем недавно еще бодро маршировали к выдуманным сверкающим вершинам, а потом взглядом через плечо сами ахали на вчерашнюю глупость. Однако (как и всегда) собственный опыт у нас в России ни на что не влияет - ни на уровень знаний, ни на абсурд решений (в том числе - государственных решений).

Подручные кремлевского правящего стиля наперебой голосят нам дежурные аргументы в защиту древней новации. Впрочем, аргументов тех - всего парочка: первый о законе, предписывающем наказание за распространение вредоносных идей (мол, если сказал "а" и принял закон, то будь последователен - говори "б"); второй о том, что и в передовых западных странах есть что-то аналогичное.

Ссылка на закон - это у нас очень трогательно. Рассказывают, что когда президент Академии наук Сергей Вавилов попросил Берию за своего брата, то получил в ответ что-то подобное: мол, что я могу, дорогой мой, - это же решил суд на основании закона...

Во все времена российская власть преследованиями и репрессиями боролась с вредными для себя идеями. Недавно это были антисоветские идеи (слова и мысли), сегодня - по-новомодному - экстремистские. Но заканчивалась эпоха, и снова все дружно понимали, что законы, оправдывающие расправы и преследования за слово и мысль, куда вреднее для страны, чем любые слова и мысли (включая даже и антигосударственные).

И последовательность (сказав "а", изволь, мол, соглашаться и на "б") - не критерий профессионализма, как полагают защитники запретов, а убежище тупости. Из дикости нас выдергивают именно те, кто вопреки требованиям последовательности умеет остановиться, не доходя до всякого "б"... Так, настоящие юристы и правоведы даже в эпоху узаконенной смертной казни умудрялись не доходить до ее реализации, хотя пресловутая "последовательность" вроде бы именно этого и требовала. И при этом они не защищали отвратительное чикотилье, но отвергали саму возможность казни. Так и я здесь не защищаю фашистские книжонки, но отвергаю саму возможность запрета любых книг, слов и убеждений... В общем, даже наличие закона, провоцирующего запрет на какие-то тексты, не является оправданием самого запрета. Тем более что и закон тот вызывает отдельные недоумения. Да и светлые личики наших законодателей не очень способствуют молитвенному отношению к производимому ими продукту...

А кивалам на Запад, где, оказывается, можно встретить похожие запреты, я бы вообще поотрывал их пакостные кивалки, даже если кивают они по врожденному недомыслию. В каждой западной стране можно найти какой-нибудь не самый хороший закон или не самую хорошую традицию. Так что же - нам из своей родины делать заповедник именно таких неудач? Тащить сюда именно такие образцы европейской государственности?

К тому же не следует забывать, что даже не самые лучшие правила в какой-нибудь западной стране сковываются другими правилами и нормами вполне до человеческого вида, а перенесенные на нашу почву - прут в рост и в полный разгуляй, притоптывая все другие государственные правила и в первую очередь наши права...

Не думаю, что законы Германии, запрещающие распространение нацистских идей, позволят арестовать и привлечь к уголовной ответственности человека только за то, что у него обнаружили в домашней библиотеке наци-книжонки. А у нас таких случаев было навалом еще и до появления черного списка. Сам слышал из телека лет пять назад объяснения начальника следственного управления ростовского УФСБ тов. Проценко о том, что кого-то они арестовали, потому что нашли у него много подрывной ваххабитской литературы (1).

Да и выправятся они там, на своем Западе. Их здоровый (по отношению к правам человека) организм спокойно способен перебороть всякие временные эксцессы. А у нас - совсем не такой организм.

Это ведь как с лечением алкоголизма. Если хочешь вылечить - не кивай, что сосед, мол, позволяет себе рюмку-другую, и ничего страшного. Ему, может, и ничего, а для нас - на старые дрожжи - даже одна рюмка может обернуться кровавым похмельем...

У них в Германии была своя страшная интоксикация нацистской чумой - вот они и дуют до сих пор на воду. У нас интоксикация репрессиями за слова и убеждения. И наше лечение - ни рюмки, ни капли. Наше лечение - сверхтерпимость...

Но, как говорят профессионалы, мы "развязали", и у нас появился черный список запрещенной литературы.

Материалы, включенные в федеральный список, не подлежат распространению на территории Российской Федерации, и, как говорится в Законе "О противодействии экстремистской деятельности", "лица, виновные в незаконных изготовлении, распространении и хранении в целях дальнейшего распространения указанных материалов, привлекаются к административной либо уголовной ответственности"... Никто не сомневается, что, обнаружив факт хранения запрещенных слов, наши компетентные в этом деле лодыри тут же установят, что хранение было именно "в целях экстремистской деятельности".

А потом и сам список сделают секретным, и туда в придачу к нацистским изречениям попадут и другие недовольства государством или его правителями (разве такие недовольства не являются экстремистскими?!).

Но это и хорошо. Ведь по такой же давней традиции люди у нас полагают, что запретная литература хранит самые главные человеческие истины (иначе зачем эти уроды ее запрещают?). И славно, что к тому времени, когда новые мальчики полезут за истиной в запрещенные тексты, там будут не только фашистские книжонки...

А через много-много лет какой-то юноша снова ахнет откровению древнего Вольтерова изречения про ненавистные идеи. А потом задумает снова издавать какую-то хронику противодействия запретам. Но и он не найдет лучшего эпиграфа своему изданию, чем эпиграф "Хроники текущих событий": " Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ (2)".

И вот тогда станет понятно, что и сам закон, спровоцировавший весь этот бред с запрещенной экстремистской литературой, - отдельный занимательный вывих российского правосознания (но об этом читайте во второй части)...

Примечания:

1. Я это запомнил, потому что тов. Проценко некогда был старшим в группе моих следователей, но тогда его заведение называлось УКГБ, а подрывная литература - не ваххабитской, а антисоветской.

2. Ст. 19 Всеобщей Декларации прав человека.