Объекты и память. Сост.: Лорье Тюржон, Октав Дебари. Editions de la Maison des sciences de l'homme. Коллектив авторов, 252 с.
Laurier Turgeon, Octave Debary. Objets et memoires. Editions de la Maison des sciences de l'homme. Ouvrage collectif. 252 p.

Бенуа де л'Этуаль. Ощущение Других . От Колониальной выставки к музею искусств первобытных народов. Flammarion, 454 с.
Le Gout des Autres. De l'Exposition coloniale aux arts premiers. Benoit de l'Estoile. Flammarion, 454 p.

Открывшийся год назад в Париже Музей на набережной Бранли, в котором представлено искусство народов Африки, Азии, Океании и обеих Америк, пользуется успехом, превзошедшим все ожидания. Миллион семьсот тысяч посетителей после долгого ожидания в очереди прошли по залам постоянной экспозиции, темным и хаотичным. Arts premiers сейчас в моде. Впрочем, сейчас уже не решаются употреблять этот термин, заменивший "примитивное искусство". У Музея на набережной Бранли нет подходящего имени, которое охарактеризовало бы его содержимое. Пока это только адрес. Так будет до момента принятия музеем имени человека, который его задумал, принял решение о его создании и это осуществил, - бывшего президента республики Жака Ширака.

Создание музея вызвало необычайно резкую реакцию в мире французской этнологии, особенно в Музее человека, вынужденного отказать ему основную часть своих собраний, к ней добавились коллекции Музея искусства народов Африки и Океании, бывшего Дворца колоний - одной из достопримечательностей Колониальной выставки 1931 года. Многократные забастовки, гнев и нежелание подчиниться могуществу денег, так как цены на рынке первобытного искусства резко взлетали по мере того, как вырастали из земли стены Музея на набережной Бранли. Ходили разговоры о загубленной полувековой истории наук о человеке. Это надо было пережить. Порой не без горечи. Не для всех эта годовщина стала праздником.

Почему же так получилось? Откуда такой накал страстей? Каким сокровищем, в широком смысле слова, обладал Музей человека, если его потеря вызвала такой скандал? В книге "Ощущение Других, от Колониальной выставки к музею первобытных искусств" антрополог Бенуа де л'Этуаль ведет расследование, открывающее подоплеку конфликта, который в течение последних лет явился идеологическим противостоянием приверженцев эстетического подхода к предметам, привозимым с других континентов, и сторонников более уважительного отношения к социальным практикам и верованиям. Попросту говоря, конфликт между рыночными дельцами и поборниками бескорыстного знания.

Во вступительной части Бенуа де л'Этуаль приводит цитату из брошюры, которую раздавали посетителям Музея на набережной Бранли во время открытия, своеобразного путевого дневника, в котором были оставлены две чистые страницы для записи личных впечатлений. В брошюре говорилось: "Вам предстоит совершить кругосветное путешествие за шестьдесят минут". "Однако, - напоминает Бенуа де л'Этуаль, - аналогичный текст содержала афиша 1953 года: "Кругосветное путешествие за два часа в Музее человека". А в 1931 году один из рекламных слоганов Колониальной выставки гласил: "Мы приглашаем Вас в кругосветное путешествие за один день". Кроме нарастания темпов все воззвания до смешного похожи. Речь идет о знакомстве с миром, принадлежащим не нам, а Другим.

Начиная с этого наблюдения, Бенуа де л'Этуаль восстанавливает ход истории, в меньшей степени манихейской, нежели кажется. Учреждение музеев как таковых началось с "музеев Себя", например, Лувра или Музея искусства и истории Женевы, то есть культурного достояния нашей собственной цивилизации. Наравне с "музеями Себя" были основаны (начиная со второй половины XIX века) "музеи Других", представлявшие жизнь и предметы обихода иных цивилизаций. Их развитие связано с историей колонизации, апогей которой во Франции приходится на Колониальную выставку 1931 года. Долгий процесс деколонизации изменил способы представления предметов, добытых в предшествующий период.

Напряженность, возникшая в связи со строительством Музея на набережной Бранли, не имеет себе равных в других странах, разве что за исключением трудностей, сопровождавших утверждение проекта нового Музея этнографии в Женеве в 2001 году. Ее причина кроется в научной модели, главенствовавшей во времена создания и развития Музея человека и в научных методах французской этнологии, близких к методам Музея естественной истории, в административной зависимости от которого находился Музей человека.

В отличие от англо-саксонской антропологии, основанной на погружении исследователя в изучаемое общество, Музей этнографии, ставший затем Музеем человека, был задуман вплоть до Второй мировой войны как хранилище архивов человечества, то есть как место, содержавшее объекты и результаты исследований, проводимых во французских колониях или привезенных из специально организованных экспедиций. Люди, занимавшиеся сбором этих материалов, не всегда были учеными, они лишь следовали инструкциям, полученным от специалистов, которые на основе собранных в центральном учреждении материалов руководили исследованиями.

Бенуа де л'Этуаль отмечает, что вплоть до недавнего времени существовал обмен внутри коллекций, имевших эстетическое и научное назначение. И этот обмен проходил мирно, пока не представлял угрозы для достояния исследователей. Проект музея первобытных искусств поставил под угрозу работу Музея человека. По мнению его защитников, достояние музея теряет свое изначальное назначение, оказываясь во власти дельцов и организаторов культурных зрелищ.

Но теперь это уже беспредметный спор. Музей на набережной Бранли выиграл партию. Ему приходится решать вопросы, вызванные его собственным рождением и поставленные также Бенуа де л'Этуалем. Каким образом представить достояние, чтобы сделать доступной его историю? Как представить предметы, знаки и культуру Других, не приводя ее к нашему видению, а показав их собственный взгляд? И какие отношения между ними должны существовать в этом музее нового типа? Наконец, поскольку этот вопрос неизбежно возникнет: как реагировать на требования тех, кто пожелает вернуть себе достояние, увезенное в прошедшую эпоху? Прочтение книги Бенуа де л'Этуаля - лучший способ отметить годовщину Музея на набережной Бранли.

Источник: "Le Temps"

Перевод Натальи Парусниковой