Возможно, бытийный характер «смерти» и является необходимой предпосылкой любого понимания, но только от самой традиционной "смерти" к концу прошлого века не осталось и следа.
Десакрализация смерти в ответ на ее сакрализацию в философском дискурсе есть условие ее деполитизации, ее "возможности", захваченной танатополитикой, политикой в отношении смерти.
Современные смертные, предпочитают действовать, опираясь на новейшие достижения биомедицинских технологий, а не тратить время на бесплодные размышления по-поводу текстов и перезревших мифов.
Абсолютная двойственность серой зоны между жизнью и смертью и есть условие магической власти суверена, исток суверенитета, приоткрыть, профанировать которое и означает осуществить “акт разрубания гордиева узла”.
Исходя из того, что биологическая жизнь стала ключевым политическим аргументом, можно понять парадоксальную скорость, с которой демократии в XX веке превратились в тоталитарные государства, а тоталитарные государства трансформировались в демократии.
Кавказская общественность и власти должны быть бдительны, потому что в ближайшее время в соседних с Чечней республиках повторятся не только атаки смертников, но и будут совершены нападения по тактике талибов.
Действительно ли гордое название "партизаны" так подходит банде преступников, совершающих вооруженные набеги на милицейские посты и патрули, пусть даже и ради некой всеобще благой цели?
После просмотра партизанского ролика возникает вопрос, почему в речи приморцев столько отсылок к исламу? Что связывает русских парней из далекого Приморья и некий особым образом понятый радикальный ислам?