Владимир Панков - художественный руководитель студии SounDrama с 2005 года, режиссер, музыкант, актер. В 1999 году закончил РАТИ (ГИТИС), мастерская О.Л.Кудряшова, по специальности актер. В 2000 году создал музыкальную группу "Пан-квартет", с которой выступал на европейских фестивалях. Cоздавал музыку для спектаклей. Премия "Дебют-2003" за вокальные партии в спектакле "Сладкоголосая птица юности", премия "Чайка" за музыку к спектаклю "Двенадцатая ночь".
"Русский журнал": Владимир, расскажите, пожалуйста, как вы из актера стали режиссером и что вас заставило сменить профессию?
Владимир Панков: Я учился у замечательного мастера, профессора Олега Кудряшова. Это уникальный человек. Я учился пять лет, мы занимались музыкальным театром. Отучившись в ГИТИСе, я понял, что того, чему меня учили, я не встречал ни в одном театре, - чтобы была музыка, пластика и драма. Это вовсе не мюзикл. Это совершенно другое. Я понял, что либо я потерял пять лет, либо должен как-то приспосабливаться в жизни. Раз нет того театра, которым мне хочется заниматься, - значит, надо его создавать. Надо создавать новый театр, новый жанр. Сначала был пройден первый этап, когда мы писали музыку к разным спектаклям театров Москвы. В частности, Кириллу Серебренникову мы писали, и Нине Чусовой, и Мише Угарову и т.д. Потом мы начали писать музыку к кино, а потом занялись своими постановками. "Красная нитка" - это была наша первая постановка, собственно, с нее и начался жанр SounDrama и театр SounDrama.
Кстати, не могу не упомянуть Алексея Николаевича Казанцева, потому что во многом благодаря именно этому человеку возникла SounDrama. Он дал поле для работы, а таких людей очень мало. Потому что вот так бескорыстно давать молодым людям возможность ставить, играть, после чего многие из них становятся звездами, - вот за это, конечно, огромное спасибо ему. (Интервью было дано незадолго до смерти А.Казанцева. - Ред.)
РЖ: Сами вы себя режиссером не называете никогда?
В.П.: Не знаю, когда меня начинают спрашивать, режиссер я или не режиссер, я убегаю. Это немножко пафосно. Когда репетирую, я также проживаю жизнь всех персонажей, я также играю вместе с ними, но только я по другую сторону баррикады оказываюсь. Интересно жанр создать, интересно театр создать, интересно дать возможность молодым артистам, музыкантам и художникам сделать спектакль. Вот главное, вот цель. А уж режиссер я или нет, общественность сама решит и назовет. Это удел критиков и театроведов.
РЖ: Можно ли сказать, что сегодня новое в театре появляется тогда, когда происходит смещение ролей и функций между актером, художником, режиссером?
В.П.: Да, можно и так сказать. Может быть.
РЖ: А как вы выбираете текст, с которым будете работать?
В.П.: Текст сам меня находит. Я суеверный человек. Ну вот "Вечера на хуторе близ Диканьки" - я еще на первом курсе сказал, что хочу этот текст поставить. И сейчас трепещу перед ним, боюсь его страшно, у меня куча комплексов по этому поводу. Но надо бороться и дальше идти.
РЖ: Вас, Ивана Вырыпаев и, Дмитрия Крымова чаще всего называют как людей, которые создают "новое" в российском театре. А вы сами себя новатором считаете?
В.П.: Не знаю, время покажет. Ваш вопрос ведет сразу в пафос: "Я - новатор!" Не надо этого. Делаю дело, и все.
РЖ: У меня складывается впечатление, что русский зритель не готов к тому, что вы делаете. Он не понимает этого.
В.П.: Это проблема, она была еще с "Красной нитки". "Красную нитку" же долго не признавали как спектакль. Но стоило только уехать в Европу на фестиваль, и мы там получили должное признание. Сначала, конечно, были различные фобии. Я-то считаю, что это очень интересная работа, нужная, это интересный почерк. Какая-то странная магия создается в этом театре звука. Не хочу обижать русского зрителя, но он сейчас в своем большинстве настроен на театр как на развлечение. А меня, к сожалению, не интересует театр как развлечение.
РЖ: А какой интересует?
В.П.: Меня интересует театр SounDrama. Недавно я ходил на Питера Брука и просто увидел там SounDrama. Когда человек владеет словом, владеет звуком, когда человек между словом и звуком делает паузы столько, сколько надо, когда он в заданной форме работает по-живому. Вот это интересно. Вот это я пойду смотреть. Я пойду смотреть Стреллера, если привезут, я пойду смотреть Някрошюса, пойду на премьеру Серебренникова. Я много куда хотел бы сходить, но делаю это редко, потому что времени не хватает.
РЖ: Вы говорили о том, как сложно сегодня новому в театре найти площадку, найти пространство для работы. Может ли так случиться, что все эти новые направления станут новой парадигмой в российском театре?
В.П.: В вопросе уже кроется какая-то революционность, а я не собираюсь быть революционером и говорить про старый театр как про что-то отжитое. Я говорю: новое - хорошо забытое старое. Недавно поднимался какой-то вопрос о реформе театра, о том, чтобы все государственные и муниципальные театры перевести на самоокупаемость. Это глупость, я считаю. Не надо отвергать старый театр. Нигде нет столько государственных театров, сколько в России, и я считаю, этим надо гордиться, это надо беречь. Но, к сожалению, есть в этом и другая проблема: когда создаешь свой театр, очень сложно приходить в другие театры ставить. Либо репертуарный театр говорит: "ребята, у нас же есть свои артисты". В этом загвоздка. И я понял, что, наверное, удел мой - пробивать свой театр, просить у государства помещение. Все-таки на сегодняшний день единственный экспериментальный музыкальный театр в России - SounDrama. Я имею в виду не оперу, не хор, не мюзикл, а именно экспериментальный музыкальный театр. Не знаю, как получится... Я готов ходить, просить. Если бы Олег Бергер, соучредитель студии SounDrama, не дал денег, мы бы так и не начали репетировать. На сегодняшний день свобода очень дорого стоит.
РЖ: Значит, вы не воспринимаете старый театр и его систему как нечто, что давит, мешает развитию нового?
В.П.: Нет, его надо сохранить. В Лондоне в театре "Глобус" играют как в старинном театре, там это возведено в культ, там целый туристический бизнес под это подведен. Они сделали из этого достояние. А у нас Малый театр, который тоже достояние, почему-то чахнет, и говорят, что это отстой, прожитое. Так вы, наоборот, введите это в культ, сделайте из этого культ. Почему же мы так этим бросаемся? Памятник построили в советскую эпоху - надо сейчас снести его. Ну не ты строил! Не надо рушить то, что ты не строил. Наоборот, на этом нужно создавать новое и беречь старое. А не говорить "долой старые поиски, долой психологический театр". Это неправильно. Этим мы себя ущемляем. В любом новом проявлении, даже в той же SounDrama, я все равно обращаюсь к старому театру. Может быть, даже к первобытному театру. К греческой трагедии.
Это шаги, пройденные предками нашими, надо их беречь. Можно то же самое сказать про традиционную русскую музыку, которая сейчас загнивает. То же и с фольклором: "ой, блин, что ж такое, это же все отжило, давайте мы будем рэп читать". А рэп - это та же самая частушка.
РЖ: Каковы проблемы российского театра?
В.П.: В репертуарном театре одна большая проблема - репертуарный театр начал превращаться в завод. В завод по выпуску спектаклей. И артист в репертуарном театре, хочет он или не хочет, превращается просто в рабочего. Он идет туда не с чувством что-то отдать, а потому, что это работа. Потому что, если он прогуляет, его лишат заработной платы. А если он еще не главные роли играет, то вообще интереса нет никакого. Вера нужна в то, что ты делаешь. А в репертуарном театре ты, как правило, начинаешь не гореть, а тухнуть.
РЖ: Но ведь это как раз проблема структуры российского театра?
В.П.: Нет, проблема в людях, а не в структуре. Это человеческий фактор. На это надо больше сил. Это было бы супер. Нужно друг другу навстречу идти. А еще есть самостоятельные артисты и несамостоятельные. Несамостоятельный артист - это не значит плохой. Ну подари ему шанс, ну дай ему возможность. Вот что самое главное. Тогда по-другому все будет. После нескольких успешных работ в театре я бы тоже мог сейчас пойти и работать с медийными артистами. И мой рейтинг еще повысился бы. Но это неинтересно. Это не значит, что я не хочу брать медийного артиста. Но если медийный артист будет у меня работать, то только на таких же основаниях, как и все остальные.
РЖ: А вы, наверное, никогда и не возьмете медийного артиста?
В.П.: А он сам не выдержит.
Беседовала Маргарита Бурамбаева