На том месте, где висела картина Рене Магритта "Ключ к сновидениям", в Мюнхенской Пинакотеке модерна теперь можно увидеть маленькую белую табличку: "Я всегда хотел быть кем-то другим. Альфред Хичкок".
Мне вспомнились, когда я это заметил, слова Нео Рауха о том, что живопись - продолжение сна другими методами. Я подумал, что здесь произошла инверсия и теперь, наоборот, сон - продолжение живописи. Чуть позже выяснилось, что я почти угадал: "Ключ" Магритта был использован как ключ к видео, причем видео это было похоже на продолжение сна, и даже не другими, а теми же самыми - средствами...
Не хватало только указующих стрелочек, чтобы прямиком направиться в этот сон, но и без них я вскоре нашел перевешенный "Ключ" - в первом из залов, где сейчас происходит выставка почти земляка Магритта и почти моего ровесника Йохана Гримонпреса. Выставка большая, она состоит из нескольких инсталляций, которые расположены не в хронологическом порядке: сначала идет последняя по времени работа под названием "Looking for Alfred", а последней - в музейном пространстве - является как раз более ранняя, показанная на "Документе Х" в 1997 году. Она называется "Dial H-I-S-T-O-R-Y".
Начнем с первой в пространственном отношении. "Looking for Alfred" - совсем не сложная, но как бы это сказать... ну, что ли, комплексная инсталляция. Часть ее расположена в белом зале и часть в черном, который меньше и находится внутри - белого.
В белом на стенах висят таблички со всевозможными цитатами - как та, что залетела совсем не в соседний зал старых добрых сюрреалистов, поменялась местами с "Ключом от сновидений" и важно соседствует теперь с картинами Макса Эрнста, Дали и де Кирико. Наверно, это надо расценивать как попытку Гримонпреса выйти за рамки и превратить всю Пинакотеку на время своей выставки - в ребус. Кроме цитат еще какие-то заметки, эскизы, фотографии, сделанные при подготовке к съемкам видео. Хотя, может быть, наоборот, видео было подготовкой к "заметкам", кто знает... Гезамткунстверк, одним словом. Это означает почти то же, что "комплексная инсталляция", но, может быть, составное немецкое слово (возникшее впервые при попытке описать оперы Вагнера), все-таки несколько лучше - вот в каком смысле. Когда-то - в эпоху советского общепита - существовали в столовых и ресторанах так называемые комплексные обеды. А, может быть, они и по сей день существуют.
Но сопутствовавшая шутка, похоже, забыта: "Чем комплексный обед отличается от комплексного числа?" Правильный ответ звучал тогда так: "Тем, что у комплексного числа есть действительная часть и мнимая, тогда как у комплексного обеда - одна только мнимая".
Так вот, несмотря на то, что единственный месседж последней по времени инсталляции Гримонпреса - это прописная истина о том, что "i", скажем, в слове "i-dentity" - не только буква, но и мнимая единица, все-таки лучше, по-моему, назвать все это вместе "гезамткунстверком", а не "комплексным", т.е. мнимым, обедом.
Или "креатиффом", если угодно, но тогда уже "комплексным креатиффом", а это опять приводит к воспоминаниям о комплексных обедах и "комплексных планах" - были тогда и такие... То есть уводит в сторону и делает совсем уже комплексным - текст, реактивируя при этом авторские комплексы.
Хотя, кто знает, где найдешь, где потеряешь... К примеру, я вспомнил сейчас фильм "СВ" -"Спальный вагон", который шел на экранах, когда в ресторанах еще сто процентов были комплексные обеды. Авторы фильма в начальных титрах предлагали не меньше словосочетаний для расшифровки своей аббревиатуры, чем Дмитрий Быков для "ЖД", вот только варианты "СВ" - помимо "спального вагона" - я уже теперь не вспомню.
Зато я вспомню, что в фильме, так же, как теперь, двадцать лет спустя, в инсталляции Гримонпреса, режиссер Хичкок превращался в часть гезамткунстверка. Причем форма презентации была вполне современная, это было как бы видео внутри фильма, или это был матрешечный сон - в железнодорожном вагоне, в тамбуре, прямо на полу стоял телевизор, на экране которого появлялось лицо Хичкока крупным планом. "My name is Alfred Hitchcock", - говорил Хичкок в советском телевизоре "Березка". Это был очень хороший кадр. Настолько хороший, что, когда я теперь его вспомнил, инсталляция Йохана Гримонпреса показалось избыточной, что ли... Примерно как бесконечно повторяющиеся доказательства одной и той же теоремы - "О Пустоте" - в романах известного писателя.
Вот так же и здесь цитаты - в основном из Хорхе Луиса Борхеса, говорили... А потом еще вдобавок и видео - об одном и том же. Видеоряд то есть заканчивался цитатой - кажется, из Г.К.Честертона. "Это как едут двое в купе, и один из них, видя на всех чемоданах попутчика штемпели со словом "Макгаффин", спрашивает у него, что такое этот Макгаффин? Тот отвечает: "Макгаффин - это как тигры в горах Шотландии". - "Но ведь в горах Шотландии нет никаких тигров!" - "В этом-то все и дело. Точно так же нет и никакого Макгаффина!" - говорит попутчик, по-черчиллевски хихикая и затягиваясь сигарой. После чего все начинается по новой: затылок двойника Хичкока, стоящего перед зеркалом, при этом отражение опережает субъект, когда тот начинает уходить. Черные котелки, толстые сигары, черный кофе - в белой чашечке... Черные птицы... Блондинка, оборачивающаяся с окровавленным ртом... Похожая как две капли воды на молодую Типпи Хедрен... Ворон у нее в руке... Стаи открытых черных зонтов... Летят...
И, собственно, стая "хичкоков" - их множество, они встречаются друг другу в бесконечных хичкоковских коридорах, много при этом красного бархата... Созерцают друг друга... Все это происходит под музыку из кинофильмов. Иногда, впрочем, эти сущности, оборачиваясь к нам, перестают быть Хичкоком. Но со спины или "out of focus" - они все как один... "Однажды на улице кто-то закричал: смотрите, как он похож на Хичкока! И в этот момент я ощутил что-то такое..." - эти слова Хичкока приведены на табличке - в большой белой комнате, а рядом с ней - цитата из Борхеса: "Я не знаю, кто из нас пишет эти строки..." Ну и так далее. Среди всевозможных эскизов, сделанных на страничках, как бы вырванных из гигантского блокнота создателя, есть и фотографии. В частности, целая серия фотографий - "Хичкок на кинопробах в Лондоне, в 2003 году". Все карточки с пометками. Читаем, что сам Хичкок кастинг не прошел - взяли три другие кандидатуры, похожие на него в основном своей корпулентностью... Как-то не смешно, да?.. Английский юмор и так не всегда понятен неостровитянину, а еще и в бельгийско-нью-йоркском (Гримонпрес живет то там, то там) исполнении... По-моему, там же где-то - на стене в белой комнате - цитата из Р.Луиса Стивенсона... За которой я бы на месте Гримонпреса повесил табличку со словами Хулио Кортасара: "...Поскольку кроме Уолтера Мити есть еще Джекил и Хайд, то впору уже говорить о вреде, который приносит английская литература, невольно, разумеется; все эти истории почти всегда такие условные, будто и печатать их будут в какой-то воображаемой типографии".
Оказывается, впору говорить и о вреде, которое наносит английское кино - совсем не невольно, разумеется. Дело не только в какой-то, повторяю, избыточности, инсталляции Гримонпреса - явном следствии попытки объять необъятное тело мэтра. Дело в том, что когда я уже писал этот - теперь уже полностью избыточный - текст, я заметил (случайно - я ведь ничего не набирал в поисковой машине, а просто с утра решил полистать журналы, и это было первое, на что я наткнулся) в интернете статью Д.Е.Галковского под названием "Хичкок".
И вспомнился мне после прочтения сенсационного текста автора "Бесконечного тупика" в "Русской жизни"... каламбур, который как-то сам собой сложился во время беседы с другим писателем: "И Родина щедро поила меня "хичкоковым" соком, хичкоковым со-о-...".
Каламбур нуждается в небольшом пояснении... "Hitchcock" - написано на пакетах с соком, которые стоят на прилавках в здешних магазинах.
Впрочем, я вспомнил (читая поразительные разоблачения Д.Е.Галковского), что о Хичкоке ходит множество легенд. Чего стоит, например, история о том, что он во время съемок "Марни" велел прокопать подземный тоннель от своего вагончика к вагоничку Типпи Хедрен. Правда, в своем недавнем интервью актриса со смехом дезавуировала древний слух. Но зато - подтвердила, что из кинематографа Хичкок ее действительно попытался вытеснить навеки - после того, как она отказалась сниматься в его фильмах. А отказалась она после того, как ей осточертел его контроль: "...Я все-таки была уже взрослая женщина, у меня уже даже был ребенок... Хич же должен был знать абсолютно все, где я - каждую минуту, с кем куда пошла и т.п.".
Была ли это любовь? Типпи Хедрен затрудняется на это ответить. Если даже да, то совершенно безответная, и вообще, она считает, что Хичу "просто необходимо было все время загонять блондинок в тупики, нагонять там на них страх...".
Может быть, это и так, но дальше - в этих самых тупиках с двойным, как правило, дном, или крышей, - начиналась магия... Я, во всяком случае, не знаю ни одного режиссера, который бы так затягивал в свой поток... Только весь этот огромный hommage, который соорудил Гримонпрес - настолько кажется исчерпывающим в данный момент, что глупо к нему еще добавлять свои три копейки... Скажу только, что втягивают меня эти фильмы точно так же... как в сток ванны воду - кадр из "Psycho". Да, примерно так.
Опять же: бесконечные пакеты с соком марки "hitchcock"... Йохан Гримонпрес говорит, что подбирать материал для видео - это как в супермаркете - идешь, набираешь продукты в тележку... Среди соков "hitchcock" есть мульти-витаминный, но нет, кстати, березового...
Да, так вот, Д.Е.Галковский, looking for Alfred... Находит его роющим тоннель между Лондоном и Москвой? А в настенных цитатах, которыми обильно снабжена инсталляция Гримонпреса, есть такая: "Где лучше всего спрятать лист? В лесу. А если нет леса? Тогда его нужно специально вырастить".
Зачем вообще его прятать? Я не знаю. Может быть, чтобы не так бросалось в глаза, что... Что? Сам ты - опавший лист... Он же Макгаффин... Он же - горный тигр в холмах Шотландии... В воскресном же приложении SZ... В смысле: Харальд Хордих из "Suddeutsche Zeitung" побывал недавно на ранчо у Типпи Хедрен, исполнительницы главной роли в "Птицах", чтобы взять у нее интервью для воскресного приложения SZ. Она живет на ранчо, или на ферме, что-то в таком роде. Под названием "Shambala Preserve", неподалеку от Лос-Анжелеса. Где содержит семьдесят оказавшихся по разным причинам бездомными - хищников из семейства кошачьих.
Тигров в основном. Она подтверждает догадку интервьюера о том, что все ее тигры носят имена голливудских звезд. "Да, это правда, - говорит Типпи Хедрен. - Этого зовут Марлон Брандо, вон там - Антонио Бандерас, та тигрица - Мэлони Гриффит, тот тигр - Род Тэйлор, рядом - Джон Сэксон..." "А есть среди них Хичкок?" - прерывает ее интервьюер. "Нет", - коротко отвечает Типпи Хедрен, и как тут было не вспомнить... про Макгаффина?
Текст к альбому, выпущенному в сопровождение этого гезамткунстверка, написал, конечно же, Жижек. Ну а кто еще мог написать текст к такому альбому?
Я не читал текст Жижека, потому что не купил альбом.
Я, повторяю, нашел Альфреда не в супермаркете, и не в тигровой шкуре на ферме у Типпи Хедрен, и не в фильме Гримонпреса, который, впрочем, и не скрывает, что Хичкок не прошел кастинг. А внутри старого фильма с многозначным названием "СВ", где Хичкок наконец-то произнес то, что в лабиринте, куда его загнал было - от большой любви - Гримонпрес, он не мог никак сказать - язык немел каждый раз. Здесь же он говорит: "Меня зовут Альфред Хичкок", и я ему верю.
Еще в фильме "СВ" было что-то, связанное с догалковской конспирологией. Там оказывалось, что весь мир управляется интригами не англичан... А шпорцевых лягушек...
Да-да, есть такой вид земноводных, которые на самом деле, согласно фильму "СВ", может быть, никакие не земные и не водные. А вот именно внеземные.
Опять же другой писатель, которому пришел в голову каламбур про "хичкоковый сок", по-своему не любит Альфреда Хичкока. Он говорит, что "все эти фильмы - ширпотреб".
И при этом я сейчас вспомнил, что статья о книге этого писателя в немецкой газете называлась, как ни странно, "Русский Хичкок". Но он говорит, что "Птиц" не видел, по крайней мере до того, как вышли его "Птицы над Москвой", а вслед за ними и статья в немецкой газете...
Кажется, я все же попался на невинные провокации Йохана Гримонпреса - пошел кругами по его игрушке. Может быть, не такие уже невинные провокации?
Нет, я считаю, что вполне. Ну, потому что видеоарт - очень невинная разновидность изображения, в первую очередь остающаяся искусством ради искусства.
Ведь в видеоарте нет той агрессии, что была, скажем, в приходе музыкального видео - помните песенку: "Video killed the radio-song"... Видеоарт же никого не убил... Разве что я чуть не попал под горячую бензопилу, но об этом здесь не стоит, наверно, это совсем уже частности. Если же говорить вообще - об экранах, экранизациях, о старых фабрикантах снов и все более изощренных средствах современных медиа, от которых давно уже хочется бежать, или по крайней мере выгородить для себя несколько метров экранированного пространства, то нужно сказать, что видео тут совершенно ни при чем. Видео - хоть и продолжение сна его же средствами, не продолжительный и - что важно - не навязчивый - сон. Увидеть его можно только в музеях или в домах очень богатых коллекционеров, у которых хватает жилплощади, чтобы одну или несколько спален отдать под повторяющееся бесконечно черно-белое или цветное изображение...
На экранах же телевизоров и компьютеров, на простынях и просто на стенах обычных квартир, куда проецируются лучи домашних дигитальных проекторов, видео-как-кунст проступает довольно редко. Разве что вы сами продуцируете эту разновидность сновидений. Что говорит, как правило, о вашем подвижничестве и относительном бескорыстии, потому что видео продается в несравнимо меньших масштабах и за меньшие деньги, чем та же фотография, не говоря уж о живописи... Не далее, как на прошлой неделе, - на Ежегодной выставке в Академии искусств одна студентка - как раз из класса всемирно известного видеопрофессора - сказала мне, что хочет поменять класс или, точнее, факультет, потому что "видео не продается". Студентка предпочитает рисовать - на выставке была ее графика, тогда как все остальные студенты ее класса представили, как полагается, по одному видео. Их работы показывались в одном цикле, на экране, завешенном блестящими нитями. Очень хорошие видео, которым здесь, к сожалению, просто уж точно нет места. Да и у студентов все впереди, и что им мое перо.
Вот мой приятель - виджей и видеокунстлер Матце Гериг уже не студент, так что можно все же попробовать успеть и про бензопилу.
Матце окончил Академию в прошлом году. А в этом году, в начале лета, была его выставка в галерее "Траверсе".
Что, автор, совсем... растекашеся? Ну и что, в самом деле, покинем на время Пинакотеку модерна. Мы вернемся еще туда, это же все рядом... Просто, покончив с первой комплексной инсталляцией (все-таки лучше выговаривается на русском, чем "гезамткунстверк") Йохана Гримонпреса, я захотел - по ассоциации - еще раз глянуть на другую, не менее комплексную.
То есть расклад у Матце был примерно такой же: на одной стене видео, на другой - рисуночки, эскизы, как бы вырванные из молескина. Но к тому еще перформанс. Который я пропустил, что само по себе жаль. Но с другой стороны - вполне возможно, что это спасло мне жизнь. Было так - по словам очевидцев (я ушел за пять минут до развязки, только потому, что в тот же вечер происходил вернисаж другого моего приятеля, в другой галерее, я не мог туда не зайти, а до закрытия оставалось совсем уже мало времени), через несколько минут после того, как я оторвался от стены, плохо покрашенной белой краской, ее прорезала бензопила... Образовалась дыра, в которую прошел Матце в респираторе, проплыл сквозь облака обрушившейся штукатурки - сквозь зал, в котором на расставленных стульчиках сидели гости (я пришел позже и не поместился), вышел за стеклянную стену галереи "Траверсе", сел в поджидавшее его там такси и уехал.
Справедливости ради нужно сказать, что стену, сквозь которую Матце собрался ломиться, он честно огородил канатом с красными бантиками о двух концах, и если бы я не заступил за это ограждение, то остался бы жив даже в том случае, если б не покинул галерею за пять минут до кульминации... Вот только канатик я отодвинул или вообще снял с крючка, видео длилось долго, почти целый час, и мне, естественно, захотелось облокотиться о стену. Из-за которой изредка слышались какие-то удары, я еще подумал, что там, наверно, школа карате или зальзы. Да, но видео - я чуть не забыл... На экране все это время был копошащийся Матце, снятый сверху, как бы из-под потолка квадратной комнатушки...
К запястьям и голеням его были прикреплены кольца, а от них шли канаты, мгновенно менявшие свою длину в зависимости от движений рук его и ног - как "спиннинговые" поводки для собак... Другие концы канатов были закреплены в верхних и нижних углах комнаты, и вот этот экранный Матце заклеивал пол комнаты собственными рисунками, как обоями стену, и бормотал четырьмя разными голосами всякую милую чупуху... Типичную, в общем, для человека, которого только что оставила его возлюбленная (что с Матце на самом деле и произошло всего за месяц до того, как в голову ему пришла идея этого видео), а потом, как я уже рассказывал с чужих слов, герр Гериг проходил сквозь стену и оказывался на мгновение в одной комнате со своим зрителем. Помню, что канаты, все время менявшие длину, напоминали векторы, приложенные к твердому телу, как их рисовали в школьных учебниках или в тетрадях, решая задачки по динамике. Здесь же эти отрезки вполне могли обозначать четыре голоса, которые четвертовали бедного Матце, пока он наконец не хватался за бензопилу и не проходил сквозь картон, или деревоплиту, чем он там замуровал себя в каморке.
Видео было черно-белым и, как я уже сказал, строго геометричным - в отличие от предыдущих работ Матце, которые я бы и видео-то не назвал. По мне, это были скорее уже художественные фильмы - параллельное кино, радикальный артхаус или что-то в таком роде... Помню замечательную парочку, засевшую в камышах с гигантским пузырем - они наблюдали, как девушка входит в воду и падает плашмя. Или вообще, как течет река - они туповато взирали, сидя в камышах и попивая из столитровой банки самогон, передавая ее друг другу... Обмениваясь так же: поглаживаниями, почесываниями, ласковой перебранкой на верхнебаварском диалекте... А другое видео Матце - его дипломная работа в Академии - называлось "Социум". Там была сплошная психоделика, выражавшаяся странными звуками и взрывами красок... Какие-то размножающиеся моцарты там были, что твои хичкоки, к тому же еще стрелявшие то ли в самих себя, то ли друг в дружку - на дуэли.
В общем, у Матце раньше была сплошная психоделика. Разве что в его третьем из запомнившихся мне видео все было, скорее, психотическим: женщина в окне играла с тушкой курицы, бесстыдно разложив ее на внешнем подоконнике, приговаривая на английском и одновременно завлекая проходящего под окнами молодого человека.
При этом то, что она вытворяла с тушкой (заставляла ее совершать гимнастические упражнения, прыгать и как бы плавать брассом на подоконнике - просто какой-то театр Ван Хагена, - приговаривая английские считалочки), поневоле заставляло проецировать эту курицу на проходящего мимо студента. Которого женщина в конце видео действительно арканила - веревкой.
Довольно долгое время Матце Гериг был еще и довольно известным виджеем, я хорошо помню дискотеку, которую он - тогда еще с Тобиасом - устроил для гостей Франкфуртской ярмарки, а также их вечера в "Регистратуре", в "Фолькстеатре".
Но вернемся в ту пинакотеку, из которой мы вышли... Выходя теперь в другую сторону (а не сквозь первую дверь - за которой висит "Ключ от сновидений") с инсталляции, посвященной поискам Альфреда, мы попадаем в зал, где стоят пять или шесть телевизоров. На экране каждого мы все еще ожидаем увидеть Хичкока. Но видим лицо того или иного современного политика, повторяющего все время одно и то же: "Weapons of Mass Distruction". Лицо Джорджа Буша-младшего, впрочем, статично, оно - единственное - молчит... Теперь уже эти слова - еще звучат в ушах, когда мы переходим во следующую залу - черную. Там демонстрируется гораздо более раннее, по сравнению с "Looking for Alfred", видео. Собственно, о нем-то я изначально и думал, что буду писать, оно мне понравилось больше, а "Хичкока" я хотел только упомянуть... Но раз уже так получилось... Теперь тогда только в двух словах - о втором видео - "Dial H-I-S-T-O-R-Y". Ядро этой "набранной" истории составляют сцены захватов самолетов террористами. Причем видео Гримонпреса содержит полный перечень таких событий, начиная с акции Японской Красной армии и кончая... Я не помню, какой захват был последним к 1997 году, а наводить справки незачем, раз уж я решил в двух словах. Помню, что заканчивается видео долгими титрами, как какой-то художественный фильм, после которых вдруг возникает смеющийся над шуткой Бориса Ельцина Билл Клинтон.
Он не может остановиться, от смеха он буквально складывается пополам и едва не рвет себе, что называется, животик. Саму шутку мы не слышим, но, может быть, вы ее и так помните - в отличие от меня... Может быть, они смеются вот над чем: перед самыми титрами прозвучали последние в фильме слова: "С утра мы делаем историю, а после ланча мы ее меняем". До этого, я повторяю, идут одна за другой сцены захватов - в Ларнаке, в Грозном, где-то во Франции. Завораживающие своей дьявольской красотой кадры взрывающихся самолетов. Все это задолго до 11 сентября (1997 год, Документа Х), при этом текст за кадром - это рассказ, который художник написал по мотивам романов Дона ДеЛилло "Белый шум" и "Мао II". Так что я не знаю, кому принадлежат вот эти слова - Гримонпресу или Дону ДеЛилло: "В итоге романисты проиграли. А кто выиграл? Террористы". Но звучат они - особенно после появления весной этого года романа об 11 сентября, в котором Дон ДеЛилло сделал наконец то, что от него все ожидали, - произвел свою "разборку полетов". Одновременно роман "Falling Man" оказался первой неудачей Дона ДеЛилло. Так вот, после этого слова о романистах и террористах звучат, конечно, веще, хоть эхо и слышится как бы задним числом...И не в том ключе, который вкладывал в них до 11-го то ли ДеЛилло, то ли Йохан Гримонпрес. В общем, такое вот видео. "Изощренный медиаколлаж, показывающий манипулятивный характер нашей истории". Фотографии аналоговые сменяются дигитальными, кадры репортажей о реальных захватах - кадрами из научно-фантастических фильмов. То есть много "фэйков", но, кажется, большую долю в этой не нашей (ну, потому что телефонный номер указан не наш... хотя надо сказать, что там часто слышна русская речь) истории - это кадры хроники. То есть очень много взрывающихся - под жизнеутверждающую музыку в духе Джеймса Ласта - самолетов...
P.S. В итоге я не берусь судить, что есть видео, а что нет, и где проходит грань между ними... Каждый из нас монтирует ежедневно, как минимум в своей голове, десятки, если не тысячи видеоколлажей. Гримонпрес хотел показать своей "Dial H-I-S-T-O-R-Y" только один пример того, как это происходит. Я же только хотел отметить напоследок, что все описанные в моем "обзоре летних видео" экраны были внутренними. Не в том смысле, что они находились внутри головы, а в том смысле, что все внутри зданий. Внешних же экранов - где, я уверен, как раз и хотелось бы разгуляться видеокунстлеру, в Мюнхене, к счастью, нет. Понятно, что я имею в виду под "наружными" экранами. Как над Таймс-сквер, где, кстати, иногда показывают и чье-то видео. Или, скажем, на майдане незалежности.
Есть, правда, несколько экранов вне зданий - под землей, в переходе "Макс-Форум", на которых круглый год нон-стоп круглые сутки крутятся исключительно видео - сейчас, к примеру, там представлены художники из семнадцати азиатских стран плюс два видео некой европейской художницы по фамилии Вагнер: "Дуэль" и "Дуэт"... Но все ведь это под землей, если туда не спускаться, то ничего и не увидишь. А так - снаружи - нет никаких экранов.
Можно, конечно, предположить, что, если не задирать голову, видео тоже не будут бросаться в глаза, даже если бы они висели там - вверху. И все-таки хорошо, что их здесь вообще не бывает снаружи. Только разве что изредка - они могут мелькнуть во время каких-нибудь open-air... Но это тогда происходит на огороженной площади - на Кенигсплац или вообще за городом, куда случайно, взглядом, не попадешь.
Хотя все вообще-то бывает. Недавно, гуляя вечером, я увидел такую картину... Брусчатка круглой площади у Национального театра, за исключением разве что основания монумента Максу Йозефу, была сплошь покрыта полулежащими людьми. А вверху - как бы на вырезанном, частично из неба, частично из фасада Резиденции, прямоугольнике, металась толпа стрельцов в форме московского ОМОНа. Облака - реальные - уже были подкрашены закатом. И музыка Мусоргского настолько объединяла внутри- и внеэкранные пространства, что, когда вокруг - как бы стоявшего в небе - предводителя стрельцов в майке и галифе, поддерживаемых подтяжками, постепенно образовался людской водоворот ползущих на четвереньках людей и князь стал поливать свое окружение водой из пластиковой бутылочки (и хохотать - все более нервно), напряжение стало так нарастать, что, казалось, человеческое коловращение распространяется с экрана на площадь и круги лежачих зрителей потихоньку перемещаются вокруг Макса Йозефа. Пока старуха в ночной рубашке все это разом не оборвала, выстрелив в Ивана Хованского в упор.
Стало тихо - сразу на нескольких близлежащих площадях. А потом был еще четвертый акт и финал, дописанный Игорем Стравинским. Однако все это точно уже за пределами этого текста. И даже его постскриптума.