1-3 августа в Москве прошла двухдневная художественная акция - выставка известных иллюстраторов Маши Красновой-Шабаевой и Даши Рычковой в пространстве, обозначенном на афише как "Dreiraumwohnung", что по-немецки означает "трехкомнатная квартира".
Обе художницы много лет работают в ведущих "бумажных" журналах (в том числе "Афиша", "Большой Город" и пр.) и имеют высокий профессиональный статус, но для самопрезентации выбрали не галерею, а квартиру на последнем этаже дома в Лялином переулке, где на какое-то время появилась помимо жилой еще и выставочная зона. Информация об этом мероприятии была довольно скромной и распространялась в основном через интернет, но прийти мог любой - в переулке и подъезде висели указатели.
По идее и воплощению выставка чем-то напомнила концептуальные "альбомы" Виктора Пивоварова и Ильи Кабакова. Строгие рисунки, сделанные карандашом на бумаге или тонкой фанере, размещались на стенах небольшими сериями, довольно продуманно включенными в планировку комнат. При входе авторы предупреждали: "Не забывайте, мы и сами - художественные объекты и инсталляция, ведь мы продолжаем здесь жить".
Сама по себе идея квартирной выставки не нова, но сознательный выбор такого формата при массе других доступных вариантов, а главное - очевидный резонанс, который (пусть и в узком кругу) имел этот замысел, заставляют задуматься о месте иллюстратора в границах современного искусства. Растущая роль даже не столько самой профессии, сколько своеобразной иллюстраторской субкультуры, внимательно следящей за западными течениями, в последние годы становится все более заметной. А значит, неопределенная и даже в чем-то критическая ситуация взаимодействия умирающих векторов традиции и авангарда нашего искусства, второе десятилетие выраженная в борьбе "Арт-Москвы" и "левого МОСХа", имеет шанс выровняться и приобрести какое-то иное качество. Об этом "Русский журнал" расспросил Дашу Рычкову - участницу и организатора проекта.
Даша Рычкова: Выставка готовилась непосредственно под квартиру, может быть - чтобы сопоставить человека и жилье, интимное пространство. У нас с Машей были немного разные идеи на этот счет, но мы совпали в ключевой теме одиночества и изоляции. Машу интересовало, каким образом человек прячется в пространстве и интегрируется в него, а меня - проявления виртуального, в первую очередь на уровне эмоций и психических процессов. Я изучаю их на себе, потому что постоянно нахожусь в интернете - не только работаю, но почти живу там.
"Русский журнал": И какие эффекты тебя больше всего занимают?
Д.Р.: Интернет дает удивительное ощущение легкого, лимитированного мира и такого же восприятия. А когда человек привыкает к лимитированности, это сильно меняет его - например, пропадает элемент терпимости в личных отношениях... все это невероятно интересно, и думаю, это не последний мой проект по поводу изоляции и коммуникации.
РЖ: В последнее время есть некая тенденция возврата к квартирному и вообще камерному формату, которая кажется очень острой. Если вспомнить то, что делали Пивоваров и Кабаков, - для них такая форма была уходом из реальности, в которой для их искусства не оставалось места. И мне интересно, что же это за реальность формируется сейчас, в которой ваши вещи и их концепция оказываются чужеродными или хотя бы принципиально другими?
Д.Р.: Мне довольно сложно это сформулировать. Наверно, можно сказать так: помимо высокого искусства галерей и музеев есть еще много разных визуальных историй на других уровнях. Они не рассчитывают на мировую славу и искусствоведческое признание, а создаются для обычного зрителя. Что-то похожее на культуру граффити, которая тоже борется с галереями и приносит искусство в нашу жизнь.
С другой стороны, я знаю, что ситуация "актуального искусства" - полностью тусовочная. У меня есть знакомый куратор на Винзаводе, и, общаясь с ним, я вижу, что процесс зависит от конкретных людей и понять, что сейчас "актуально", а что нет - почти невозможно; все так зыбко и неопределенно, что, по-моему, они решают это сами. Но, вообще, это не мой мир, я мало знаю о том, как он устроен изнутри.
РЖ: Неужели от "актуального искусства" отделяет только отсутствие знакомств?
Д.Р.: Скорее, я не чувствую, что готова регулярно высказываться по этому поводу. По поводу того, что происходит в мире, в стране.
РЖ: А по-твоему, это сейчас имеет смысл для художника?
Д.Р.: Ну... наверное, это имеет смысл. Искусство - в первую очередь реакция на то, что происходит в обществе. Конечно, иллюстратор может включать такую реакцию в свои работы, но для него это не самоцель. Главное для него - визуальная история, которую он рассказывает, в которой он воплощает свои миры. И это более камерный уровень, даже в чем-то бытовой. А у музейного, высокого искусства свой статус. Что ж, это нормально...
РЖ: Но для чего настаивать на этом разделении "прикладного" и "высокого"? Ведь из вашего проекта видно, что иллюстрация сегодня перерастает свою прикладную функцию и становится отдельным и совершенно законченным видом свободного искусства. Разве нет?
Д.Р.: Ну, по-моему, иллюстрация все же прикладная профессия. У иллюстратора существует задание, он делает картинки на заказ. Так что он как бы не художник.
РЖ: То есть как - не художник?
Д.Р.: Профессиональный художник пишет картины, тексты, снимает видеоарт, выражает в этих вещах свой внутренний мир и потом все это продает. А иллюстратор занят историей в рамках брифа. Так же и с дизайном, которому трудно выйти за пределы прикладного искусства в чистую форму, так же и в типографике - во всех этих областях немного другой взгляд на картинку.
РЖ: Но при этом для вас, судя по выставке, очень важна рукотворная сущность такого искусства, его интимность, неповторимость...
Д.Р.: Прикладное искусство - менее требовательное в плане новых форм и языка, поскольку существует в рамках огромной традиции художественного ремесла и техник. А теперь появился еще и компьютер, позволяющий в тысячу раз больше. Но глупо сравнивать иллюстрацию и visual art. Иллюстрация - это прежде всего рисунок, а под visual art имеют в виду в основном инсталляции.
РЖ: Очень сложные градации визуального. Думаю, тут не обойтись без подводных камней.
Д.Р.: Я не хочу себя ассоциировать с актуальным искусством. Мне интересно живописное. Но меня смущает, что после Малевича в живописи некуда двигаться.
РЖ: Но ведь и после Малевича произошел возврат к фигуративному искусству...
Д.Р.: В том-то и дело, что это был возврат. Придумать глобальную идею, кардинально новый язык или объект сегодня невероятно сложно.
РЖ: А зачем это нужно? Разве в рамках традиционного искусства, рисунка, о котором ты говорила, не имеет значение личное новаторство, а вовсе не глобальное?
Д.Р.: Да, эта позиция как раз мне близка, потому что в ней исчезает "музейный" пафос "я - Художник". Ведь сейчас удивительно творческое время. Почти каждый хочет быть иллюстратором или фотографом, люди создают у себя в гаражах музыкальные группы, записывают диски, даже если в основное время они работают в офисе. И это востребовано. Человек может не уметь рисовать профессионально, но стоит ему повесить картинки на фликре - и другие увидят его талант и сразу вытянут. Удивительно, насколько прогресс нашего времени подстегивает людей к творчеству.
РЖ: А система, которую ты описала, регулируется сама или требует куратора? И если да, то каким он должен быть?
Д.Р.: Ну, конечно, куратор нужен. То есть я сама себе куратор. Меня всегда интересовал менеджмент искусства. Ведь обращаться с искусством можно по-разному, и те, у кого это выходит, вызывают невероятное уважение.
Например, мне на организаторском уровне очень нравится Джим Авиньон: он не только сам занимается искусством, но и вытаскивает на поверхность массу неизвестных людей. Все это он делает очень по-немецки, как эти берлинские бары со случайной мебелью (есть в них даже что-то местечковое), но он вдохновляет легкостью, с которой воплощает свои идеи. Мне кажется очень важным, чтобы участвовать в арт-процессе людям было так же приятно, как, например, ходить в клубы.
РЖ:То есть вы хотели бы, чтобы искусство воспринималось не как что-то ученое, а как часть повседневности?
Д.Р.: Пожалуй, да. Мы просто делимся искусством и не навязываем своих взглядов. Если интересно - приходите. Хотите спрашивать - спрашивайте. Ведь у нас еще сохраняется предрассудок о том, что поход на выставку - это сложные, дистанцированные отношения с автором или с картинами в рамах. Хочется, чтобы все было проще и художник воспринимался бы как обычный человек.
В качестве иллюстраций к статье использованы работы Маши Красновой-Шабаевой и Даши Рычковой.